— Убавьте свет! — рявкнул Хар, одновременно беря в руки щит и свое боевое кайло. Пока Гульнун тупил, это сделала Ликаста, попросту накинув на фонарь кусок плотной материи.
Пятно света сжалось и перестало мне слепить глаза. Я проморгался и мое ночное зрение подсказало мне, что мы находимся на каменном уступе, в огромной пещере. Как называется огромное подземное пространство? Пусть будет каверна. Каверна, где потолок терялся в тенях на высоте сорока метров. А шириной эта пещерка… Я не видел противоположной стены. Похоже, метров триста ширины в ней точно есть.
— Если даже теневик пробрался мимо нас, — довольно проурчал Хар, — То он был маленький. Я вижу город прямо отсюда.
Он указал киркой в нужную сторону. Я посмотрел туда, но не увидел ничего, что бы отличалось от темных каменных стен. Впрочем, не таких уж темных. Пещера не сказать, чтобы кипела жизнью, но сейчас я видел прямо настоящие кусты фосфоресцирующих грибов на камнях, покрытые сизым мхом стены, бледных мохнатых бабочек в воздухе прямо рядом с нами и рой светлячков в отдалении. Настоящая подземная экосистема. Половина биологов и зоологов земли готова будет свою душу продать, чтобы тут оказаться. А вторая половина бы продала не только свою.
Кстати, а это интересная мысль. Души мне не нужны, а вот от денег я бы не отказался. Осталось только разобраться, как я сам сюда попал. И как назад вернуться, тоже мне не безынтересно.
— Можно пройти вдоль стены, и уже через пять тысяч шагов будем у западной заставы, — продолжал Хар. — Я вижу хорошую дорогу. Правда, в одном месте она идет через грибной лес.
— Хватит болтать. Сегодня я хочу спать в тепле и не боясь, что на меня упадет с потолка удильщик! Веди! — скомандовала Ликаста и открыла фонарь.
Хар вышел вперед, на самую границу освещенного пространства. Он тихонько бурчал себе что-то под нос. Я догнал его и пошел рядом.
— Ну что, коротышка, — заметил меня Хар. — Вот ты и попадешь в город цвергов. И даже не рабом! Радуйся, таким может похвастаться далеко не каждый! А уж из глубинных гномов... Ты будешь первый за пару поколений!
Он гулко захохотал. Интересно, с чего бы это я тут коротышка? Хар мне даже в шлеме до подбородка макушкой еле достает. А глаза у него вообще на уровне моих сосков. Скорее всего, это у цверга комплексы по поводу роста. Я решил, что сейчас самое время для небольшой познавательной беседы и хотел было что-то спросить, но цверг предупреждающе поднял руку, и остановился, напряженно прислушиваясь. Даже бурчать перестал. Остальные тоже заметно напряглись. После томительной минуты настороженной готовности, мы двинулись дальше.
Быстро стало понятно, что передвижение по “открытой” местности — занятие сродни разминированию. Двигались мы медленно и осторожно. Периодически останавливаясь и прислушиваясь. Хотя, на мой любительский взгляд, засаду нам устроить не могли. Засаднисты попросту подходящего места бы на этой дороге не нашли.
Дорога тут была, и это было основное её достоинство. Если понимать под дорогой относительно ровную поверхность, со ступенями на подъемах и спусках. Как по мне, так больше похоже на тропинку в горах. С одной стороны, её ограничивал обрыв метров в двадцать до дна пещеры, с другой отвесная каменная стена. Дорожка узкая, едва двум людям можно разойтись и то придется плечи втянуть. Еще и неровная. Но видно, что кто-то потратил массу труда, чтобы её проложить — местами проход был буквально вырублен в скале. Строители явно не хотели спускаться ниже определенного уровня. Увы, но не всегда желания исполняются.
— Дальше придется через лес, — наконец сказал Хар. Впереди был обвал. Довольно большой кусок скалы из стены пещеры рухнул вниз, вместе с частью тропы. Оставив, впрочем, довольно отлогий склон, по которому можно было спуститься. И отвесный обрыв впереди, по которому вновь на тропу выбраться я бы смог только с помощью лебедки и команды альпинистов.
— Привал, — тихо скомандовала Ликаста. И полезла в один из мешков, в обилии болтающихся на молчаливом носильщике.
Хар и Гульнун присели на камни. Сели рядом, но стали смотреть в разные стороны. Контролировать каждый свой сектор. Не забывая поглядывать наверх. Маятно у них тут, суетно. Даже пятиминутный привал больше похож на временную огневую точку.
Ликаста вернулась с кожаной флягой и двумя свертками. Один она отдала Гульнуну и тот, не глядя, достал из него что-то похожее на гигантскую спаржу и аппетитно захрумкал. Второй Ликаста разложила на земле рядом с Харом. Приглашающе махнула рукой мне. Я подошел ближе. Сушеное мясо. Или вяленое? Коричнево-красные слайсы. Хар пристроил свою кирку рядом с собой, чтобы было удобно её схватить, протянул лапищу и сгреб разом чуть ли не половину. Закинул мясо в пасть, умудрившись протолкнуть под личину шлема не снимая его. И аппетитно зачавкал.
Мне есть особо не хотелось, но меня одолело любопытство. Я взял один кусок мяса и осторожно надкусил. Вкусно. Отдавало дымом, пряными травами и чем-то еще, очень знакомым.
— Ммм, с грибами, — сказал я.
Хар, злобно зыркнул на меня из шлема, но ничего не сказал. Я не стал развивать тему. Ликаста протянула мне флягу. Я сначала принюхался. Пахло… Странно. Пить не хотелось, но это плохо. Надо электролиты-то восстанавливать. Я приложился к фляге и неожиданно для себя сделал большой глоток. Питьё было густое и кислое. Как будто в нем казахский курт растворили. И сушеных грибов насыпали. Такое пробовать надо, словами не передать. Я аж крякнул. И передал этот национальный напиток Хару. Одного глотка мне хватило. А цверг присосался к фляге как щенок к сучьей сиське. И не отрывался, пока не ополовинил. И тоже крякнул. Но с видимым удовольствием. Гульнун достал из тощего мешка за спиной другую флягу и отпил из неё. Кажется, у него была просто вода.
Ликаста осторожно присела рядом и следила за мной.
А я почти не устал. Что странно — у меня ж плоскостопие. Да и работа сидячая. Поэтому, даже после небольших прогулок, ноги гудят. И спина болит. Я осторожно потянулся, помахал своей дубинушкой. Никакого дискомфорта. Наверно, на адреналине держусь. Я все же присел. И только тут заметил на своей броне следы. Как будто её прежнего владельца кто-то куснул поперек туловища. Кто-то, у кого человек в пасть помещается. Я коснулся пальцами полукружья глубоких отметин.
— Не боись, не прокусил, — заметил мое изумленное лицо Хар. — Хорошая бронь, выдержала.
— Да что это был за крокодил такой! — искренне ужаснулся я. Слова “крокодил” в их языке не было, и мой встроенный переводчик заменил его на “тварь с огромной пастью”. И меня поняли.
— Шамашак цапнул. Но броню не прокусил, видишь же. Кости просто все сломал, поэтому предыдущий владелец и умер. Можешь на неё положиться, хорошая броня, — почти добродушно ответил Хар.
Я подавленно замолчал. Мы молча посидели еще некоторое время. Странный носильщик, кстати, так и не присел. И ничего не сказал. И не поел. А потом мы встали и начали спускаться.
Спуск оказался не трудным, хоть из-под ног и постоянно осыпались камни.
Внизу нас встретил самый настоящий грибной лес. Мы остановились, не доходя до “опушки” пары десятков метров и местные начали готовиться. Минотавр достал из поклажи скатку, развернул её — это оказался здоровенный плащ из толстой кожи, с капюшоном. Он надел его на себя. Ликаста затянула шнурки и завязки на разрезах своей накидки и стала похожа на монашку. Только Хар ограничился тем, что подтянул сапоги и затянул потуже ремни доспеха. Мне тоже выдали какую-то хламиду, сшитую из множества кусков грубой кожи. Я старательно подавил своё любопытство по поводу подозрительных отверстий в ней, и просто натянул поверх доспеха, накинув капюшон. Это же пещеры. Постоянно есть ненулевой шанс, что на тебя упадет что-то верху. Тем более в лесу.
В лес мы зашли настороженно и с оружием в руках. Как партизаны, честное слово. Только, если партизаны старались держаться подальше от дорог и поближе к спасительным зарослям, то мы все делали наоборот. Старались держаться поближе к стене пещеры, не заходя далеко в заросли. Я зачарованно разглядывал местную флору. Она была красива. Изящные и разнообразные грибы самых разных форм, некоторые, окутанные как вуалью, светящейся бахромой, окруженные порхающими бабочками — вполне могли сойти за цветы. Другие грибы, толстые и высокие, похожие на мухоморы, были высотой с трехэтажный дом и воспринимались как деревья. Среди стволов мелькали здоровенные стрекозы, с размахом крыльев сантиметров в тридцать. Кажется, они охотились за роями светлячков, с соответствующими им размерами.
