— По рукам, Молот, мне нравится, как ты решаешь проблемы, кровь была бы совсем лишней. Не нужно мне внимание ночной гильдии.
— Ты так в себе уверен? — приподняв бровь, поинтересовался бандит. — Тут почти сорок человек.
— Пак, твои громилы опасны только числом. Я же имею и ресурсы и возможности выйти отсюда, обзаведясь парой синяков и испорченным костюмом, кровь крайне плохо отчищается с одежды.
— Знаешь, а я тебе верю. Давай закончим, Шрам и остальные должны быть освобождены.
Головин кивнул и достал переговорник, набирая личный код капрала.
— Мы договорились. Сейчас их заберут.
— Понял, — отозвался следак, и в его голосе проскользнуло явное облегчение, ссориться с местным криминалом он явно не хотел, да и, скорее всего, получал от Пака вторую зарплату, закрывая глаза на некоторые делишки, пока тот не переходил черту, смотрящего и его людей терпели.
Пак сделал кому-то знак, и возле стола оказался невысокий, без особых примет мужичок.
— Чек, берешь ребят и грузовик и едешь в управу, забираешь там Шрама и остальных. Тащи их к лекарю. Лечиться будут за свой счет. А за самодеятельность, которая привела к крупным проблемам, штраф по двести марок с каждого. Кроме Сучка. Ты все понял?
— Да, господин Молот.
И подручный главаря исчез в толпе местного криминалитета, которые, поняв, что паханы договорились, облегченно выдохнули, чуйка у ребят была развита хорошо, и они понимали, чужак опасен.
— Выпьешь? — предложил Пак.
— Выпью, — легко согласился Головин.
Пак сделал знак, и трактирщик приволок откуда-то пыльную бутылку вина.
— Пятнадцатилетняя лоза, красное сухое с юга союза, редкое в наших местах.
— Лестно, — кивнул Головин, забирая протянутый бокал, наполненный наполовину. — За договор, — провозгласил он тост.
— За соглашение, — поддержал Пак.
— Отравить не смогут, аптечка начеку, — на всякий случай проинформировал ИИ.
Бутылку они уговорили примерно за час. К этому моменту в зале осталось совсем немного народу, вернувшийся подручный только кивнул, сообщив главарю, что дело сделано.
— Отличная лоза, — похвалил вино Головин. — А теперь, уважаемый Пак, мне пора. И так из-за инцидента потерял довольно много времени, а для деловых людей время — очень ценный ресурс.
— Рад был знакомству, — поднявшись и поджав протянутую руку, заявил Молот. — Но надеюсь, больше не встречаться, вы очень опасный человек, Павл.
— Вы даже не представляете, насколько, — улыбнулся одними губами Головин и, подхватив трость, покинул трактир.
— Ты снова выкрутился из крупных неприятностей, — заметил ИИ, когда Головин вышел из душного трактирного зала на свежий ночной воздух.
— Да, прошел по краешку. Если бы не здравомыслие Пака, все могло бы закончиться крайне плохо, сорок рыл, крови на камнях было бы столько, что она бы омывала ботики до щиколоток. Боюсь, капрал, увидев это побоище, поседел и умер от разрыва сердца, добавив еще один труп. А нам это не нужно.
До мастерской Павел добрался минут за десять неспешным шагом с трубкой в зубах. Света внутри не было, дверь оказалась заперта.
— Сова, открывай, медведь пришел, — мысленно схохмил Головин и постучал набалдашником трости по стеклу витрины.
Свет зажегся почти сразу, и на пороге возник Койт с трофейной перчаткой на правой руке.
— Жив? — не веря своим глазам, произнес он.
— Конечно, жив, — пожал плечами Головин и вошел внутрь. — Вопрос закрыт, Шрам и его поломанные подручные вернулись к Паку, претензий к тебе он не имеет, больше тебе ничего не угрожает, теперь твою мастерскую они будут обходить стороной. Но мой тебе совет, когда наше дело начнет приносить прибыль, перебирайся в столицу.
— Вот так просто? — не поверил Койт.
— Не просто, но Пак понял, что дальнейший конфликт выйдет для него боком, и даже, если он меня сможет убить, это будет стоить ему огромных потерь, да и жизни, скорее всего. Я дал ему возможность выйти из сложившейся ситуации с честью. Ты же сам говорил, что он разумен, и он это продемонстрировал. Мы даже бутылку сухого распили в честь соглашения. Но здесь все же деньгами, когда они появятся, светить не советую.
— Невероятно, — выдохнул Койт, лицо его, наконец, расслабилось, и он успокоился, и был готов работать дальше. — Ладно, сегодня будем на глессере кататься?
— Почему нет? Хватай, и пошли на улицу, тестировать. Кстати, для ночного времени надо бы фонарик установить. Дорога тут, конечно, так себе, но лучшего места искать не будем, немножко покружим перед мастерской, чтобы прикинуть, все ли, как надо, вышло. И по домам. Я тоже устал.
Ну что сказать? Пусть изделие вышло тяжелым и кондовым, немного грубоватым, но это было изделие, которое можно показывать заинтересованным людям и продавать.
— Теперь у нас задачка посложнее, — заметил Головин, затащив глессер, так с языка Эксиолы можно было привести слово «самокат», в мастерскую. — С великом мы намаемся.
— Да, — согласился Койт, — там есть несколько вещей, которые придется изготовить с нуля, например, цепь, но не вижу ничего сложного. Ладно, партнер, до завтра. Хотя, какое завтра? До рассвета всего пять часов осталось.
— Верно, но раньше полудня не жди, я тебе для работы не нужен, так что, появлюсь, как появлюсь.
Когда Павел перешагнул порог своего гостиничного номера, то цилиндр, активировавший ночное зрение, тут же подсветил серую фигуру в кресле у окна. Но незваный гость сидел совершенно спокойно, не делая резких движений, и опасности пока не представлял.
— Не гостиница, а проходной двор, — заметил Головин, включая свет и бросая взгляд на пепельную блондинку, проникшую в номер. — Дия, у вас с отцом дурные привычки. Если хотите увидеться, то можно подождать в ресторане или в холле гостиницы, необязательно вламываться прямо сюда.
— Так проще. А насчет привычек… Он контрабандист, я дочь контрабандиста, так что, проникать туда, куда не положено, у меня в крови.
— С чем пожаловала? — снимая перчатки и цилиндр, поинтересовался Павел.
— Сегодня наблюдала, как повесили Мороза, испытала удовлетворение. Ты сделал для города большое дело, перебив его отморозков и отправив этого ублюдка на виселицу.
Головин пожал плечами.
— Я не специально, я пришел за мальчишкой Дорков. То, что банда перестала существовать, как и люди заказчика, лишь побочный эффект.
— Кто ты, Павл Мираж? Ты появился из неоткуда. Отец задействовал все связи, пытаясь разгадать твою тайну, и все, что удалось, это проследить твой путь от маленького городка до столицы. А вот в Штормовом о тебе никогда не слышали. Родители твои, да, там живут, а вот мальчишек у них в семье нет, только три девочки.
— Не стоило этого делать, — голос Головина потяжелел. — Я спас твою шкуру, твой папаша сказал, что мне должен, и тут вы начинаете копаться в моем прошлом, которое вас совершенно не касается. Это не очень похоже на дружественный шаг или благодарность.
Дия, которая сейчас уже ничем не напоминала избитую и изможденную пленницу, которую он выпустил из подвала, виновато развела руками.
— Извини, но у папы есть четкое правило, он всегда должен точно знать, с кем имеет дело. Да и я тоже, мне крайне интересно, кто тот человек, в постель которого я сегодня лягу.
— Сильна девка, вот так просто, без стеснений, и ничего так, симпатичная, — присвистнул ИИ.
— Ага, только очень напориста, — прокомментировал Павел. — То, что они в мое прошлое полезли, мне не нравится, и то, что раскопали, тем более. Хотя, могу поспорить, этим сейчас занимаются все, кто имел честь со мной познакомиться, бандиты, великие рода, стража… Городок Штормовой и обитающая там семья Ианы и Грона всех резко заинтересовали.
— Хорошо, что им ничего не раскопать, — заметил ИИ, — просто нечего копать.
— С другой стороны плохо, фальшивые документы — это преступление, — мысленно прокомментировал ситуацию Мираж. Ладно, не отвлекай, у меня тут девушка ко мне в койку лезет. А кто тебе сказал, что я тебя пущу в свою постель? — удивился Головин, обращаясь уже к девушке.
