– Предлагаю для наилучшего разрешения этого дела назначить комиссию в следующем составе: подскарбий великий литовский Николай Нарушевич.
Епископ виленский и еще ряд депутатов досадливо покривили губы, услышав фамилию православного радного пана.
– Маршалок надворный Николай Радзивилл.
Вот эта кандидатура у них никаких возражений не вызвала, потому что принадлежала убежденному католику, зато другая часть поветовых избранников, исповедующих византийский канон, начала недовольно шептаться.
– Владыко Иона.
Не услышав своего полного титула, и в особенности последней его части – той, где говорилось насчет «всея Руси», глава Киевской митрополии едва заметно нахмурился.
– И епископ жмудский Ежи Петкевич.
Минута гулкого молчания, затем полчаса шумных обсуждений, и предложение великого князя было принято. Не единогласно, но все же подавляющим большинством голосов.
– Следующий вопрос – об устройстве засечных черт на порубежье со степью. Все знают, сколько разору шляхетским имениям каждый год доставляют крымские и ногайские людоловы – так не пора ли…
Обстоятельно перечисляя все потери от постоянных набегов степняков и все возрастающие расходы на порубежную службу, попеременно давя на жадность, гордость и даже жалость, Дмитрий неплохо разогрел и завел Вальный сейм. К месту пришлась и брошенная вскользь фраза о том, что-де хватит полякам отсиживаться за спинами доблестных литвинов, и намек-предложение прирезать к Великому княжеству немного новых земель Дикого Поля – для небольшого выравнивания границ, а также испомещения храбрых воинов, давно уже заслуживших достойную награду.
При одной мысли о плодородном черноземе, в который палку воткни и та пустит корни и заплодоносит, глаза загорались у всех. Но… Это проклятое «но»! Одной из двух обязанностей шляхты, от которых оная никак не могла отказаться, как раз было возведение оборонительных валов и порубежных крепостей, причем за свой счет. Второй обязанностью было выступать на оборону родной земли по призыву и под стягом великого князя. Но ежели война хорошего воина только обогащала, то любое строительство совсем наоборот, чувствительно било по кошелю.
– Со своей стороны жертвую на благое дело пять тысяч лопат из тульского уклада и по пять сотен топоров и пил.
Выждав примерно с полчаса, Дмитрий бросил на чашу невидимых весов очередной груз, пообещав набрать и полностью содержать за счет великокняжеской казны десятитысячный отряд литовской посохи. И все равно, высокому собранию понадобилось еще три часа, чтобы окончательно смириться с необходимостью изрядно опустошить лично свои заветные ухоронки и кубышки.
– Во главу этого дела, для лучшего и наискорейшего его разрешения…
Дабы назначить ответственных за устроение новых оборонительных линий и крепостей, Вальному сейму понадобился всего один час. Собственно, против кандидатуры великого канцлера литовского Радзивилла Рыжего никто и не возражал – жаркие дебаты развернулись скорее за места его товарищей[185] и помощников. Но и этот вопрос уладили к взаимному согласию и удовольствию, после чего наконец-то и прервались на небольшой отдых, включавший в себя малую трапезу, молитву в храме и быстрый обмен мнениями со своими сторонниками и союзниками по Вальному сейму. Ах да, и обязательное посещение отхожего места, ибо не у всех родовитых хватало сил и здоровья терпеть малую нужду по четыре-пять часов кряду.
«Интересно, канцлер сразу начнет греть руки на строительстве или выждет немного для приличия и перепоручит это важное дело родственникам? А каких людей вокруг себя собрал! Знатные, родовитые и через одного пропольски настроенные».
Впрочем, Дмитрия все это более чем устраивало.
– Продолжим.
Наконец-то раскрыв белую книжечку, молодой государь с демонстративным вниманием вчитался.
– Кхм. Многие достойные шляхтичи и бояре лишились или постепенно лишаются своих земель. По разным причинам.
Несколько депутатов в разных местах сейма одновременно и весьма энергично закивали, всем своим видом подтверждая – таких много, очень много! Особенно тех, кому семейное наследство пришлось разделять со своими братьями, получая в итоге лишь малый кусок родовых земель.
– В то же время держава наша как никогда нуждается в умелых воинах, способных постоять за нее и веру христианскую. Посему по примеру королевства Польского предлагаю ввести в Литве кварцяное войско[186], в коем нашли бы себе службу все обедневшие лыцари нашей земли.
Конкретно этот вопрос давно уже назрел и перезрел, а посему Вальный сейм ничего не имел против образования постоянного войска, при условии, что все ключевые командные должности там будут заполняться стараниями Пан-Рады. Ну и что на содержание регуляров будет уходить никак не больше трети всех великокняжеских доходов. Примерно полчаса спокойного обсуждения и столько же почтительного торга высокого собрания и одного синеглазого юноши в Гедиминовой шапке закончились к обоюдному согласию. То есть назначать военачальников «кварцянникам» будет все же великий князь, а вот окончательно утверждать в чине и должности – уважаемые радные паны.
– Следующее, что нам должно обсудить…
У высокого собрания от многозначительной паузы аж сперло воздух в груди, потому как положительное решение важнейшего земельного вопроса было одним из обязательных условий избрания московского царевича на литовский трон.
– Обретение благородным сословием наследственных прав на поместные, а такоже чиншевые[187] земли.
Оглядев высокое собрание, преисполненное напряженного ожидания, правитель откинулся на высокую спинку трона.
– Эти права выслужены кровью, ратным потом и самими жизнями. Жизнями, положенными за ради того, чтобы держава наша жила и процветала. Поэтому я говорю – да!
Тихий гул, набравший силу в задних рядах поветовых депутатов, выплеснулся одобрительными криками и затих, стоило венценосцу вздеть правую руку.
– Однако прежде чем будет составлен и оглашен соответствующий Привилей, необходимо разрешить несколько иных, чуть менее важных дел.
Отложив книжицу в сторонку, хозяин трона положил ладони на резные подлокотники.
– Первое состоит в том, чтобы обмерить каждое поместье, вписав затем оное в Большой чертеж земель Литовских. Дабы впоследствии при любом сомнении или судебной тяжбе можно было доподлинно узнать, за кем земля.
«Ну и для налогообложения это тоже очен-но пользительно».
Переждав волну быстрых перешептываний, Дмитрий продолжил:
– Второе дело. Поскольку бывает так, что жалованные грамоты и иные важные записи сгорают в пожарах, надлежит все благородные рода Великого княжества Литовского, Русского и Жмудского внести в особенные книги, перечислив их герб, всех предков с родоначальником и славные деяния оных. С тем, чтобы впредь никто и никогда не мог приписать себе высокое происхождение или чужие заслуги!
Гу-у-у!!!
Согласный гул и отдельные почтительные возгласы зримо подтвердили – шляхта едина со своим государем в нелюбви к подлым самозванцам.
– Третье дело идет бок о бок с первым – пора уже завершить волочную померу[188], начатую еще королевой Боной.
Вальный сейм почтил память покойной королевы минутой равнодушного молчания. Хочется великому князю докончить это начинание? Так бога ради – все равно неустроенными остались только восточные земли на границе с Русским царством, кои не трогали лишь из опасения вызвать беспорядки.
– Что же, раз все согласны…
Епископы виленский и жмудский разом поморщились (правда, сделали это практически незаметно), а владыко Иона задумчиво огладил свою седую бороду. Если шляхте разделение земли на волоки[189] пошло во благо, то служителям веры совсем даже наоборот[190] – вот только протестовать уже было как-то поздновато, ибо основная часть померы была выполнена еще при живом Сигизмунде Августе Ягеллоне.
– Кто из достойных войдет в комиссии, кои и займутся решением сих дел? Кого предложит высокое собрание?
Гу-у-у!!!
Поморщившись от возвысившихся голосов и настоящего шквала эмоций, правитель не удержался и страдальчески вздохнул. Прикинул время, оставшееся до прихода сумерек, а затем вспомнил список всех тех вопросов, что ему хотелось бы протащить через решения Вального сейма.
«Все, конечно, не удастся, но… М-да, такими темпами дня три будем заседать. Или за два управимся?»
– Чтобы князья Полубинские под Вишневецкими ходили? Не будет такого. Никогда!..
Вслушавшись в еще парочку подобных «дискуссий», Дмитрий устроился на троне поудобнее и приготовился к долгому ожиданию. Дележка властных полномочий и чинов во все времена была делом весьма основательным и неторопливым…
