Болотопса за хвост! Я уже собираюсь броситься в безумную рукопашку против волка-переростка, когда в голове всплывает недавний образ.
Огненные вьющиеся змеиные кольца. Горящая пасть. Древний миф. Воплощение страха сварожичей. Не выплеснутая сила рун просится наружу. Да, я разрешаю, оживай.
Всполохи пламени окутывают мои руки. Огонь вспыхивает еще ярче, из сияния формируется красно-желтый клубок Змея. Живой огненный миф оплетает предплечья.
— Арсений! — вскрикивает Оксана Тимуровна, в ее округлившихся глаза отражается пламя Змея. — Свароже, ты горишь!
Я развожу ладони в стороны, по моей воле змеиные кольца наматываются на правый кулак, словно байкерская цепь.
— Нет, Оксана, я сияю, — зло усмехаюсь.
Жар не отпугивает Гончую, воющая тварь кидается навстречу. Безумная тупая псина. Пора тебя поджарить.
Я оскаливаюсь. Тело само принимает боксерскую стойку. Молниеносный отскок назад отдаляет от взмаха острых когтей. Подшаг в сторону, уклон от бешеного взмаха. Всё, моя очередь.
Пора, Феникс, пора расправить крылья.
Замахнувшись, я заношу кулак для огненного хука.
Глава 27 — Сжигать!
— АР-РА-РРР… — взвывает Гончая.
— Сеня! Сеня, уходи! Спасайся! — кричит Оксана Тимуровна.
— Чертов Беркутов, беги от нее! Помрешь же! — тренер тоже волнуется.
Шшшш…
В голове смешиваются четыре голоса. Рев твари, визг Оксаны, ор стонущего Борзова и шипение Змея, обмотавшего кулак. Фалгор, соберись! Прочь лишние шумы. Прочь сомнения, ведь первый шаг к совершенству — уничтожить прослойку размышлений между мыслью и действием. Первый достойный поступок легионера — это сразить сильного врага. Насмерть сразить.
Клацая челюстями, Гончая бросается ко мне на двух лапах. Мир замедляется, звуки вокруг снижают тональность — словно от сломанной тубы. Подныриваю под удар. Замечаю, как растопыренная черная лапа с крупными, изогнутыми, точно крюки, когтями, пролетает над головой.
Смерть выплясывает совсем рядом. Ха, косая, сейчас Фалгор закружит тебя в танце.
До морды не достать, тварь слишком высокая. Я бью утяжеленным кулаком в печень. Обмотки Змея вспыхивают, пожирая шерсть и плоть. Оглушительный рев сверху игнорирую, всё равно такой махине одного хука мало. Болотопсовская псина весит больше центнера. Просто отскакиваю назад, одновременно встряской руки разматываю Змея и наношу удар на дистанции. Шшшш. Длинное огненное туловище ошпаривает тварь по морде словно брошенная цепь. Пламенная пасть Змея кусает Гончую в глаз, и красная бусина лопается от жара, как переспелая вишня.
И тут же регенерирует. Не сразу, но видно, как глазное яблоко начинает формироваться заново.
Сжеванный болотопс! Даже зеленомордые не такие живучие. Так мне долго мучиться.
Перехватываю Змея так, чтобы на конце собрать петлю. Быстрыми взмахами вращаю ее вокруг себя, размазывая в «восьмерку». Хрясь. Хрясь. Хрясь. Град блокирующих и рубящих ударов обрушивается на Гончую. Она с воем закрывается лапами, отступает. Из окровавленной пасти твари сыплются осколки клыков. Шкура в сотне мест опаляется до мяса.
Больше «цепь» не сматываю. Слишком опасно подбираться вплотную к клыкастому тяжеловесу. Да и реакцией я уступаю монстру. Сильно уступаю. Теперь прекрасно вижу. Пускай за недели мой организм успел перестроиться на всех физических уровнях, до твари еще далеко. Лучше уж так: долбить потихоньку да помаленьку.
Топот ног позади, сразу же щелканье взведенных курков. Наконец-то. Солдатики проснулись.
— Мальчик! Отойди! — раздается звонкий голос Лукерьи.
— Стреляйте! — ору, очередным взмахом опрокидывая Гончую на четыре лапы.
— Сначала отойди… — неуверенно повторяет шатабс-капитан.
Ох, глупая баба! Я не могу убежать — тварь, даже раненая, даже полусожженная, посматривает в сторону тренера и Оксаны. Едва Змей прекратит ошпаривать Гончую по конечностям, она метнется к ним, а учительница без доспеха. Оксану убьет всего один взмах когтей.
— СТРЕЛЯЙ, ТВОЮ МАТЬ! Я в доспехе!
Психические волны бушуют, резонируя в сознаниях окружающих людей. Подавляя их волю. Надломленным голосом Лукерья кричит:
— Огонь!
Грохот выстрелов едва не оглушает. На миг я дезориентируюсь, но ревущий перед глазами волколак приводит в чувства. Вот он, враг, центр моего мира сейчас.
Очереди из четырех «калашей» выбивают из твари фонтанчики крови. Всего лишь маленькие красные струйки. Плоть монстра слишком плотная, настоящая живая броня, потому и Змей никак не мог сжечь до конца псину.
Часть пуль рикошетит от моего доспеха, пока отбегаю к солдатам. Сероглазая Лукерья, не отжимая спуск, встречает меня пораженным взглядом. Лицо бледное, пухлый рот дрожит. Да и мужики в растерянности. Блин, переборщил с магнетизмом. Ну, может, хоть послушней будут.
— Ваши ранги?! — ору, перекрикивая грохот выстрелов. — Быстро!
Из-за шума слышит меня только командирша.
— Воины и Кмет, — в темпе отвечает Лукерья, сама удивляясь своей послушности. Через выстрел еще и дополняет. — Кмет это я.
— Защищайте преподавателей! Тварь тянется к ним!
— Что?!
Подступаю ближе, кричу чуть не в самое ухо:
— Говорю — Гончая хочет их сожрать! — тычу пальцем в сторону учителей, отползших к стене. — Шевелитесь!
Еще пару выстрелов она хлопает светлыми ресницами. Давай же, соображай.
— Ураган, смена позиции! — наконец штабс-капитан отдает по радиосвязи приказ боевой группе. — На три часа!
Не прекращая огонь, солдаты бегом огибают холл и встают между Гончей и Оксаной с тренером. Гремят ритмичные стаккато автоматных очередей. Борзов уже встал и загородил собой учительницу. Правильно делает. От Гончей он не защитит, конечно, но от шальной пули убережет.
Магазины между тем закончились, щелкают вхолостую затворы. Истекающая кровью тварь бросается на живой заслон. Бесполезные автоматы отбрасываются за ненадобностью. Начинается жестокая рукопашка. Трое Воинов сшибаются вплотную с гигантской псиной, Лукерья из-за спин товарищей решетит тварь песчаными копьями. Толку от всего этого мало. То одного, то второго Воина отбрасывают саблевидные когти. Хоть в капусту не порубили — доспехи не погасли.
Сам я подбираюсь к Гончей сзади. Думал, без меня управится наша доблестная армия. Но, похоже, это всё же мой бой. Закончу же его с одного удара.
Отпускаю Змея до максимальной длины и несколько раз раскручиваю. Когда его скорость становится максимальной, совершаю выпад в сторону твари, выбросив руку с огненной цепью. В полете пасть Змея кровожадно раскрывается.
Шшшш…
— Р-Р-А-А-А!
Змей обвязывается вокруг толстой шеи Гончей. С силой дергаю на себя, и тварь валится на спину. Монстр высокий, поэтому вытянутая голова приземляется аккурат у мой ноги. Поднимаю стопу — резкий удар.
— А-Р-Р-Р!
Ладно, с одного не получается. И со второго тоже. И с третьего… Переоценил я свой фронт-кик.
Продолжаю месить кроссовкам Гончую, одновременно Лукерья шпигует псину песчаными клинками. Воины присоединяются — достают из кобур пистолеты и разряжают каждый по семнадцать патронов. Даже тренер шмаляет «энергоруками». Толку мало, зато тоже поучаствовал.
В общем, через минут пять мой очередной кик сворачивает Гончей шею, подточенную огненной удавкой Змея. Я без сил бахаюсь задницей прямо на пол. Взмахом руки расщепляю Змея, и он сизым дымком уносится в одно из разбитых окон.
Лукерья подступает ко мне ближе, бросает взгляд на дымящуюся тушу и несколько секунд переминается с ноги на ногу, будто в нерешительности.
— Благодарю за помощь, — наконец Лукерья протягивает мне руку. — Как вас зовут?
— Арсений Беркутов, — не вставая, пожимаю нежные пальчики девушки. Жива-доспех — всё-таки очень хорошая вещь, и не только в бою. Еще потому, что помогает нашим прекрасным воительницам уберечь мягкую кожу от походных условий, тяжких тренировок и непогоды.
— Я поручусь, чтобы вас наградили за содействие, — серьезно говорит штабс-капитан. — Без вас потери среди гражданских были бы огромные.
