— Ты воевал в Афгане? — Надо же, старый служака решил поделиться сведениями о себе.
— Скажешь тоже, воевал, — фыркает Тимофей. — Мне двадцать восемь было. Только-только оправился после ранения… неважно в общем. Вот и поставили зав. склада, тушенку охранять и товаром ходовым украдкой торговать, — посмеивается он.
— У меня к тебе просьба, Тимофей. Разузнай всё про Оксану Тимуровну Прошкину.
— «Музичка»? Она же простолюдинка. Почему не про Борзова?
— Интуиция, — честно отвечаю. — Думаю, ты сразу наткнешься на интересные факты, а если нет, порой и насчет Борзова.
— Понял, пошел копать, — он бросает трубку.
Глава 28 — Дедукция и купания
— И не хочу больше слышать об этом Беркутове, — Кузьма покосился на дочь. — Держись от него подальше, а если пересечетесь в школе, веди себя корректно, не болтай, и вообще, сторонись паршивца. Ты поняла?
— Да, батюшка, — сглатывает слезы Ира, уставившись в пол. Не в том тоне говорил отец, чтобы ему перечить. Володар, развалившись в кресле-реклайнере и вытянув ноги на подножке, согласно крякает.
— А я ничего не поняла, — заявляет главная жена. Она тоже решила поприсутствовать при назидательной беседе.
— Что, прости? — переспрашивает Кузьма.
— Ничего не поняла, — повторяет Ефросинья. — Помню, тебе нравился этот парень. Особенно его боевые качества и бульдожья хватка. Профессионалом называл. Самородком! Что изменилось?
Ира с надеждой смотрит на мать.
— Изменилось то, что щенок посмел скалиться на меня, — Кузьма бешено дерет себя за бакенбарду, а Володар поддакивает:
— Он мне ребра сломал, мама!
Не обратив внимания на слова наследника, Ефросинья пытается разобраться.
— То есть, ты уважал мальчика за то, что он обыграл Свиридова, но стоило Беркутову разоблачить твою собственную интригу против него, и ты…обиделся?
— Следи за словами, ЖЕНЩИНА!
Ефросинья незаметно вздрагивает. При последних словах супруг невольно применил «устрашение». Техника для запугивания врагов. Трясясь Ира снова вытирает выступившие на глазах слезы. Даже Володар скинул ноги с подножки и выпрямился сидя.
— Серьезно, Кузя? — приподнимает Ефросинья бровь. — Так сильно не хочешь отвечать, что запугиваешь до дрожи собственную семью.
— Это непроизвольно, — нехотя отвечает глава. Он протяжно вздыхает. — Прости, Фрося. Дочка, тоже прости злого старика.
— Хорошо, папа, — всхлипывает Ира.
«Так, что-то он совсем раскис», — огорчается Ефросинья. Ей не нравилось видеть слабым никого из семьи, тем более супруга.
— Детка, лапочка, пока пойди поделай уроки, — главная жена просит дочь. — Или в спортзал сходи, поколоти наших тренеров. Мы с папой сейчас всё обсудим, и он скажет тебе свое мнение позже.
— Да, мамочка, — через силу улыбается рыжая барышня и уходит, прикрыв дверь без стука.
Все в кабинете молчат. Спустя минуту чесания бакенбард Кузьма признается:
— Беркутов что-то сделал со мной, Фрось. Я давно так не злился. До сих пор не отпускает.
Жена строго смотрит на супруга:
— Кузя, я больше не потерплю, чтобы моя младшенькая ревмя ревела-выла. Твое плохое настроение не причина ее доводить!
— Хорошо, Фрося, — глава аж сжимается от чувства вины.
— Так что с мальчиком? — допытывается Ефросинья. — Если оценивать со стороны, пока он вел себя достойно. Уничтожил гнездо напавших бандитов, выбил виру с союзников за нечестный шаг, — она кивает на лоток с бумагами на столе. Сверху лежит подписанный передаточный бланк на гостиницу на Зуевской. — Проблема только в том, что виру он заставил выплатить нас? А что дальше? Будем мстить? Спустим Кметов на мальчика? За какую-то гостиницу? А потом князь нам уши оторвет? Не лучше ли признать вину, сделать выводы и пытаться сотрудничать с Беркутовым по-честному, как партнеры.
Глава молчит, наследник тоже ушел в себя. Каждый думает о причинах своего гнева на гордого мальчишку.
— Поступим так. Ты, Фрося, поговоришь с парнем. Да, да, ты. Не смотри удивленно. Мне нужно время успокоиться, и Володару тоже веры нет, он в поместье Беркутовых чуть не наломал дров, — глава смотрит на сына осуждающе. — Кинулся на слугу в чужом доме. Так что, Фрося, заверь Беркутова, что мы просто хотим дружить, про брак с Ирой больше пока не говори, мальчишка тоже со спесью — посчитает оскорблением, обидится вконец. Ира пускай общается с Беркутовым как общалась и делает вид, что разговора о помолвке вообще не было. Обработай ее, Фрось, спусти на землю. А то она уже себе напредставляла, как под венец шагает в белом платье. На этом закончим. Будем наблюдать, пока старое не забудется. А там, кто знает, может, Свиридов снова бросится на парня, тут и мы поможем.
Ефросинья довольно кивает.
— Теперь узнаю своего мужа. Дипломат! А то «Не хочу слышать», «Держись подальше».
— Давно просто не воевали, — грустит Кузьма, найдя причину гнева на Беркутова. — Родовые войны внутри Дома князем запрещены, на других тоже не дает скакать. Больших походов нет, не считая однодневной войнушки за Бессарабию. Вот и срываешься тут без повода.
— Отец, наверняка, Император готовит что-то масштабное. Мирное время затянулось, многие дворяне скучают. Власти это прекрасно видят.
— Даст Сварог, Володар. Даст Сварог.
* * *
Штабс-капитан Лукерья Бирюшкина стоит смирно посреди гостиничного холла:
— … Дворянин Беркутов повалил Гончую на лопатки. Я продолжала выпускать песчаные колья, но решительного действия атаки не возымели. Гончая боролась, пока дворянин Беркутов чередой ударов ноги не свернул иномирянину шею. На этом всё, Ваше Высокоблагородие.
— Вольно, офицер. Беркутов это кто-то из ваших учителей? — полковник Блини смотрит на Борзова. — Или членов рода?
— Нет, мой ученик, — отвечает тренер средней школы.
— Кхм-кхм, смелый малый, — полковник сдерживается и выражает минимум эмоций. — И сильный.
Под строгим взглядом Блини Лукерья не смеет расслабляться. Рядом трое рядовых заворачивают в синий целлофан тело Гончей. С битвы прошло максимум полчаса, как кортеж ревущих «тигров» влетел на турбазу. Полковник захотел лично увидеть труп твари. Ведь армия гонялась по лесам за иномирянином уже целые сутки.
— Как бы то ни было, чрезвычайное положение на Клязьме снято, — сообщает полковник тренеру. — Ваш молодняк может дальше веселиться.
— Какое уж теперь веселье, — растерянно говорит тренер.
— А что мешает? Никто не убит, благодаря вашему смельчаку Беркутову. Малец, кстати, не поседел после схватки с целой Гончей? — усмехается полковник.
— Нет, — без улыбки сообщает Лукерья. Ей почему-то не понравилась безобидная насмешка в сторону мальчика.
— Волевой парень, — уважительно кивает полковник. — А насчет остальных детей, сударь, — на пляж сводите и мигом забудут эту псину. Они ж ее толком и не видели.
Тренер не отвечает, только поджимает бледные губы. Зато он как раз и разглядел иномирянина во всех подробностях. До сих пор оторопь берет, как вспомнит.
— Что тварь вообще здесь забыла? — спрашивает тренер полковника.
— Поужинать, что еще? Или пообедать. Гончие — тупые неразумные звери, как и большинство иномирян. Агрессивные, вечно голодные. Учуяла детишек — побежала на запах. Хорошо еще, что оказалась не Высшая. Иначе всей вашей турбазе было бы ха… кхм, невесело в общем.
Лукерья задумывается о словах Беркутова во время боя: «Гончая хочет их сожрать». Тварь точно тянуло конкретно к кому-то из учителей. Почему? Понравился индивидуальный запах?
— Бирюшкина, поручи взять у нашего героя контактные данные. Для присуждения награды. Может, даже дадут медаль «За спасение погибавших». Я всё посмотрел, — кивает он на кровь на месте тело Гончей. — Как закончишь, отправляйте труп на базу.
— Так точно, Ваше Высокоблагородие.
Полковник уходит с этажа. Сопровождающие его офицеры следуют за командованием. Лукерья поворачивается к тренеру:
