значит, с голоду в лесу пухнем! — послышались недовольные возгласы возмущения. — Чтоб по нашему возвращению сюда была еда! Иначе…
Носильщики грозились побить Вежновца, и мог даже не пытаться за это время искать защиты у практикантропов, а уж тем более сбегать — всё одно найдут и… накажут. А как — придумают что-нибудь, какой-то особо изощрённый метод специально для него.
И противопоставить, а не только на словах, было нечего.
* * *
— Где твои плоды, Чёрт тебя дери, а побери? — устала бродить по лесу в шлёпках Тушёнка. Посбивала все ноги и порвала один сланец…
— Засранка… — заскрипел зубами про себя тот.
— Я не глухая в отличие от некоторых!
Валентина всё больше помалкивала. Лаптева по-прежнему была сама не своя — брела за подругой, а та за Чёртом, не разбирая дороги. У них вся надежда на него.
— Вот… — наткнулся он на огрызок — то, что осталось от покусанного плода. А затем обнаружил иные такие же точно и на деревьях.
— И кто это их успел затрущить до нас? — потекли слюни у Тушёнки. Как говориться: глаз видит, да зуб неймёт.
Чёрт уже знал наверняка.
— Лабух! Молдова! Вы где? А ну выходите! Кому говорю — покажитесь! Мы не сделаем вам ничего плохого!
В ответ на крики Чёрта гробовая тишина. Ни те шороха, ни те иного постороннего звука. Классический вариант точно в игре в жмурки. И здесь, как там: кто не спрятался — я невиноват.
— Мне страшно… — занервничала Тушёнка. — Пойдём назад — в лагерь, дом-Ой…
Она что-то или кого-то увидела, а сразу и не поняла. Только её Чёрт и видел, оставшись с Валенком внизу. Ему показалось: Тушёнку схватили дикари или тварь, бросился бежать, куда глаза глядят, покинув Лаптеву, а той хоть бы хны. Похоже на это и рассчитывала — покончить с жизнью за счёт тех, кто станет охотиться на них.
Не судьба. А вот у Чёрта как раз наоборот — судьба…
До Лаптевой донёсся треск и крик соответствующей направленности. Чёрт ругался, на чём свет стоит, провалившись в какую-то яму. И ладно бы оказался там один, а то наткнулся на какого-то очередного гиганта и теперь орал на всю округу, пугая фауну.
— Свят-Свят-Свят… — принялась креститься Тушёнка.
Лаптевой показалось: стал накрапывать дождик. А это подруга дала течь. Её над головой и обнаружила. Та приложила в ответ палец к устам, моля Валенка не выдавать её ни для кого. А к ним уже подбирались две тени.
— Попались… — радостно воскликнули…
— Алказавры?! — изумилась Лаптева при виде своих студентов, поваливших её наземь.
— Ёп-тя… — отскочил Лабух от неё, как от огня.
И Молдова последовал его примеру.
— А где бабы?
— А мы кто, по-вашему?!.. — запричитала сверху Тушёнка.
— Мы это… про девок! А в чё подумали?
— Чёрт… — вспомнили класуки про проводника.
— Да и чёрт с ним… — усмехнулись придурковато алказавры. Это они погрызли здесь все плоды — в райском саду — и оприходовали не одно дерево, следуя принципу: шо ни зъим, то покусаю!
— Вы чем тут занимаетесь? — возмутилась Лаптева, понемногу приходя в себя, и повела себя так, как в прежние времена.
— Тем… — продолжали гоготать бродяги.
— Вот я вас…
— И чё ты нам сделаешь? Типа двойку поставишь в зачётку? Практику нам завалишь? Хи-хи… — уже катались покатом нерадивые студенты.
Крыть Валенку было нечем, и она схватила корягу, замахнулась.
— Как дам по мордам!
А досталось почему-то по горбам и Молдове, Лабух и тут проявил незаурядную прыть — свалил.
— Чё-о-орт… — донёсся его голос до класуки с напарником. Он наткнулся на него и там, где тот провалился в яму-ловушку.
— Вытащите меня отсюда-А-А… — стенал препод, повиснув не то на остром колу, не то на бивне чудовищной рептилии, что также находилась в ловушке на пару с ним.
Дурман улетучился без остатка. Лабух уже жалел, что предложил Молдове попугать преподов и отвадить от райского сада раз и навсегда, а тут такое… Одно слово — засада! И сами попали, а понятия не имели, с чем можно столкнуться в дебрях близ лагеря. И им ещё повезло, как и тем, кто остался жить там, поскольку доберись сия зверюга до бараков, протаранила бы их и не заметила, а студентов точно бы передавила и перетоптала — всех без разбора. Даже практикантропов с их жалкими доспехами.
Лабух пообещал Чёрту что-нибудь придумать. Да что можно, когда ума — кот насрал. А ощущение примерно один в один после дурманящих плодов. Взялся за камень, да один не сумел оторвать от земли.
Выручил Молдова. На пару с ним под чутким руководством Валенка они подтащили его к краю ямы, еле столкнули вниз.
Раздался треск. И гробовая тишина на какое-то мгновение. Чёрт молчал, а студентам с класукой не хотелось взирать на то, что, возможно, осталось от него.
Да где там — досталось монстру в яме, а не Чёрту. Тот снова заорал вне себя от испуга.
— Уж лучше бы ему по голове трахнули этим булыжником… — посетовал Лабух.
Камень раскололся о крепкую костную основу черепа рептилии. И не сказать — хищной. Вероятнее всего плотоядной. Нет, бивнями она обладала, но не как торчащими клыками. И старалась вести себя смирно. А в её положении ни на что другое рассчитывать не приходилось. Похоже, сидела в яме уже не первый день и выбилась из сил.
— Ай да мы! — присоединилась Тушёнка ко всем. — Такой добыче, даже практикантропы со своим хренозавром обзавидуются!
Она предложила припрятать находку — завалить сверху ветвями с корягами до лучших времён и потихонечку наведываться сюда, как в закрома.
— Ага, держи рот шире! — выдал Лабух. — Лично я дохлятину есть не
