так и веяло магией, холодом и приключениями на мою непоседливую задницу.
Пару часов назад я обнаружила этот таинственный волос на расшитой подушке и теперь просто сгорала от любопытства, желая поскорее встретиться лицом к лицу с его обладателем.
Интересно, знакомы ли мы? Встречала ли я его среди студентов нашей Академии? Красив ли он или страшен? Я была так взволнована и взбудоражена, что когда достала из кармана золотую брошь в виде хамелеона, совершенно не обратила внимание на ее острую иглу, что незаметно торчала с другой стороны дорогого украшения. Вследствие чего я укололась, громко выругалась и совершенно не заметила, что вокруг нее уже обвился тоненький еле заметный рыже-каштановый волосок. Для того, чтобы чары этой волшебной броши сработали, нужно было выполнить единственное условие — достать волос с головы того, в кого собираешься обратиться. Затем нацепить эту брошь-хамелеон и стать на время кем-то другим. Это как оборотное зелье, только гораздо удобнее.
Передо мной брошку, как мог, примерял Дин, закалывая ее то за ухо, то вообще прикрепляя к хвосту. Это из его пушистой густой шерсти и накрутился на иголку маленький еле заметный каштановый волосок, который я сейчас не увидела.
И потому мой фокус совершенно не удался. Из пары волосков, предложенных волшебной броши на выбор, она выбрала именно тот, что оказался к ней ближе всех. Но, как ни странно, я не превратилась в огромную белку по имени Дин…
— О, проклятье! — выругалась я, буквально отпрыгивая от зеркала, едва с третьего раза прикрепила брошь под лацкан дизайнерского пиджака. — Опять ты!
Я уже размахнулась, чтобы хорошенько вмазать ему по носу, но высокий статный парень с каштановой шевелюрой, стоящий передо мной в темном костюме и накрахмаленной рубашке, сделал тоже самое — поднял руку с крепко сжатым кулаком, чтобы влепить мне со всего размаху. Его большие бутылочно-зелёные глаза стали ещё шире, как два блюдца, переполненных шоком и ужасом.
Прямо передо мной стоял с побледневшим от удивления и перекошенным от злобы хорошеньким лицом Константин Блэкстоун собственной персоной. К счастью, в следующее мгновение я всё-таки сообразила, что он — всего лишь мое собственное отражение в зеркале ванной. Иначе бы точно на пол посыпались осколки битого стекла.
— Так значит, этот козел — крашеный?! — спросила я вслух свое новое отражение, которое одновременно обратилось с таким же вопросом ко мне. — Я же сделала все, как надо — нацепила эту самую брошь хамелеона, взяла в руки белобрысый волос с подушки, который точно не мой и стопроцентно принадлежит только хозяину комнаты, так что сейчас я должна была превратиться именно в него… Так почему же на меня из зеркала пялится наглая лощеная морда Косты?! Он что, и есть хозяин этого замка? Вот это поворот!
Но пофилософствовать наедине со своим отражением у меня так и не получилось, потому что в этот момент рядом с зеркалом что-то зашуршало и прямо из стены показалась знакомая маленькая каменная горгулья. Ну хорошо хоть, не из унитаза!
— Куда это ты намылилась? — серьезно спросила она хрустящим, словно пересыпающиеся камни, голосом. — Номер оплачивается до утра, и значит, до утра тебе никуда выходить не велено! Не пущу!
Мои брови моментально взлетели на лоб и хорошенькое лицо Косты перекосилось от раздражения:
— Что значит, вы меня отсюда не выпустите? — прокричала я из ванной уже его низким юношеским басом. — Это же просто гостиничный номер для магов, а не тюрьма! Хочу и иду на вечеринку!
— Я сказал — не велено тебе никуда идти! — продолжала упираться вредная шушера с каменным упрямством. — Я не открою тебе дверь второй раз, клянусь крыльями! Ещё ни одного золотого платы не получил, а ты ванную уже испоганила и …
Я не стала дослушивать все свои смертные грехи, лишь молча поправила в зеркале ворот своей рубашки и поплотнее заправила полу темного костюма. Пора!
К сожалению, в присутствии этой настырной горгульи я уже не смогу накопировать кучу золотых монет через осколок волшебного зеркала. Шушера заподозрит меня в фальшивомонетничестве и, чего доброго, расскажет все коту. Но вот симулировать поход в душ я еще кое-как сумею. Надеюсь, бедняга Лео не скоро заметит мое отсутствие…
У меня же еще куча дел на сегодня. Неужели, Коста и правда — принцесса этого замка? Судя по белесому тонкому волосу, острому, словно металлическая леска, — да! Что ж, придется с ним целоваться до тех пор, пока девкой не обернется. А потом уж я решу, что с ней делать…
Я быстро развернулась на девяносто градусов, подошла к роскошной хрустальной ванне в виде открытой ракушки, отодвинула занавеску, включила на всю мощность душ и… прямо в белых найках шагнула в ванную.
— Куда ты в одежке-то лезешь? Да в калошах! — заверещала горгулья, едва не выронив из глазниц выпученные от ужаса каменные глаза. — Дур-ра-а!
Не обращая внимания на бьющие горячие потоки воды, я накинула на плечи свою белую мантию мага, завернулась в нее с головой и перенеслась в облике Косты прямо в разгар бушующей вечеринки. А точнее, прямо в густые и хорошо подстриженные кусты акации, что росли у заднего входа в корпус богатых студентов, туда, откуда всю ночь слышались истошные крики о помощи…
Его высокий стройный силуэт с грубыми угловатыми, словно острыми чертами отчётливо выделялся на фоне полной луны, что гигантским серебряным шаром висела над беспокойно шевелящимся во сне морем.
— Я… я уже отдал тебе все! Клянусь! — хрипло всхлипывал высокий, но сутулый и чрезвычайно худой парень в толстых перекошенных очках. Он корчился от боли, полусидя-полулежа, прямо на мокрых от ночной росы камнях. Соленые брызги морского прибоя сюда уже не долетали, но зато ветер приносил громкие модные ремиксы с вечеринки. — Пожалуйста! Не бей! Хватит…
Черный силуэт его мучителя — высокого стройного юноши, что стоял спиной к морю и свету, от чего его лица нельзя было различить, лишь усмехнулся и пожал плечами:
— Не мои проблемы, задрот компьютерный! Если нечем платить, то… ты должен быть наказан! Устроим показательную порку! — злорадно импровизировал садист, — давай сюда свой палец! Живо! Правый указательный!
Наступила тишина, вокруг по острым грудам камней танцевали черные тени вперемешку с яркими рыжими отблесками — иллюминация шла от большой черной бочки, внутри которой ярко пылал огонь. Рядом с ней прямо на теплых, освещаемых рыжим мерцающим пламенем камнях, расположилось человек семь — тоже все в черном, высокие, широкоплечие, вооруженные ножами, битами и кастетами. Здоровенные и накачанные,
