Сзади еще таял слабый и тусклый конус от принудительного выхода из гипера, а три небольших корабля бросились в нашу сторону. Мичман Росс включил сканер, и в рубку ворвались чьи-то истерично вопящие голоса. Чьи, чьи… Понятно, чьи. Романтики большой дороги, блин!
Меня эта суета в походе стала доставать. Губы сжались, а ноздри раздулись. Я разозлился. Втроём на одного… Такого маленького и хрупкого. А на нашем месте мог бы быть любой другой бедолага!
— Юнона! А ну-ка, пусти меня за управление. Вы, ребята, быстренько пройдите в оружейку, наденьте броню и возьмите свои пугачи… Да, можно будет взять аграфский скаф-невидимку. Сюрприз им будет… Абордажниками немного поработаете. Каон, может, и ты пойдешь с ребятами? Ори там погромче и прыгай как гамадрил — бандюганы с испугу жидко обделаются и на тебя весь свой боезапас и выложат. Все ребятам легче будет… И это… Я тебе обещал тело. Если будет подходящее — бери, мичман. Заслужил. Ну, все! По местам. Повесь им глушилку на связь, Каон. Погнали!
Многие совершают ошибку, представляя и рассматривая бой в космосе, как воздушный бой истребителей над землей. Над плоскостью, в общем. И в одной плоскости с противником. Это не так. Бой в космосе многомерен. Скорее, схватка в космосе похожа на поединок боевых пловцов в тёмной глубине океана. Один противник может оказаться выше тебя, другой ниже, третий — быть в твоем прицеле, а в это время четвёртый может выскочить на тебя со спины, с ножом… Я уж не говорю про тех, кто хочет загнать вам лезвие в сердце или в печень справа-слева.
Эта босота там и была. Сзади-ниже. Наверное, они ждали кого-то, кто мог придти из центра Империи. Торговца, например. А вывалились мы, обратным вектором, с окраин. И под маскировкой. Так что наш конус они заметили, конечно, но кто его создал, и где этот негодяй, почему его не видно, разбойники еще не поняли. И не успеют понять, клянусь, чессслово! Мы им не дадим времени разобраться.
Я дал на передние маневровые микроскопический импульс и развернул «Пилу» пушками к противнику. Три негодяйских посудины в полном молчании бежали в мою сторону.
— Абордажная команда, как вы там?
— Абордажники готовы, капитан-лейтенант!
— Сдувайте воздух из шлюза. Сейчас эти ублюдки подойдут поближе, я выбью двигатели последнему и нырну ему за корму. А вы сразу прыгайте ему на броню и пробивайте ход вниз. Взрывчатку в кишке взяли? Это медаррийский корвет, поколения пятого, что ли… Там разберетесь. Мичман Росс пусть идет впереди — пугает пиратов и присмотреть ему из трофеев кое-что нужно. Все понятно?
— Понятно, капитан-лейтенант! Чего уж там не понять…
— Ну, ну… кошкодёры вы эдакие. Все, поехали! После моей очереди — пошли на абордаж!
Я дал еще один импульс маневровым движкам, и «Пила», опустив нос и ускоряясь, пошла вниз, на сверкающие точки врага. Было похоже на атаку истребителя, когда он падает на зазевавшегося противника сверху, от солнца, на страшной скорости.
Шедший последним кораблик врага взлез в виртуальный пушечный прицел моего фрегата и начал в нём быстро расти.
— Пилите, Шура, пилите! Чего уж вы тянете?
— Сейчас, Стас… Еще пара мгновений… Все, он в лузе!
Фрегат пробила короткая дрожь заработавших пушек. От задницы корвета струёй конфетти полетели мерцающие в тусклом свете далекой звезды клочья.
— Абордажники — пошли! Сарынь на кичку!
Андроиды соскочили на ходу, включив ракетные ранцы. Я провалился вниз, за спину бестолково ищущей меня тройки, круто развернулся, подошел и спрятался в радиотени подбитого корвета.
На его броне никого не было. Наверное, десантники уже успели уйти вниз. Через шесть минут в рубке раздался спокойный голос Авося.
— Докладываю, капитан-лейтенант. Корвет взят. Машинное разбито, двигатели стоят. Воздух спущен пиратами. Экипаж противника — четыре человека. Двое убиты. Двое обездвижены и заперты в кубрике. Искин отключен от бортовой сети. Корвету дали тормозной импульс. Прошу нас подобрать.
— Маячок возврата в шлюзе активировали? А то не увидите ведь, куда лететь!
— А как же!
— Ясно… Готовьтесь к скачку.
Я медленно всплыл над кормой корвета. Он, ежесекундно замедляясь, плавно пополз мне под брюхо, уходя из обзора лобового пакета бронестекла. Вот в шлюзовой раздался приглушенный стук металла о металл и тут же последовал доклад.
— Группа на борту. Люк задраен.
— Оставайтесь там, ребята! Вам сейчас опять прыгать.
До пиратов было рукой подать — около трёхсот километров. Поэтому я долго не раздумывал.
— Шурка, у тебя в прицеле два противника. Одного сотри! Любого…
Раздался короткий грохот и вой вращающихся боевых блоков и зарядных транспортеров пушек. Одна сверкающая точка превратилась в грязно-розовую кляксу. Блоки пушек тонко выли на ротации.
— А у этого вынеси двигатели, пока он со страха куда-нибудь в степь не дернул!
Еще одна короткая очередь. Вот и всё! Миру — мир, войне… сами знаете, что! И не надо мне тут говорить, что это не спортивно, и джентльмены так не воюют. С тремя старыми небольшими корабликами осмелиться тявкать на фрегат девятого поколения, да еще и под маскировкой, это всё равно как в анекдоте про Василия Ивановича — голой пяткой на шашку! Но кто тут говорит про спорт и поведение в рамках дипломатического протокола? Это пираты на меня нарвались и моментом получили по сусалам. А если на мирных шахтёров? Торговца? Пассажирский транспорт? Трупы, плавающие в открытом космосе без скафандров, — это ведь не легенды, знаете ли… Это жестокая реальность. Весёлые «пошутилки» вот таких вот юмористов, которые лежат сейчас на захваченном корабле связанные, разбитым носом в грязную, заплёванную палубу… А ну их к чёрту! Правильно сформулировали предки: кто к нам с мечом придет, тот в орало и получит!
— Абордажники! Сейчас я к нему подойду. Можете не торопиться, потрошите его вдумчиво и качественно. Я подожду. Первая пара у вас в скафандрах не задохнется? Ну и хорошо. Включите потом мичману медкапсулу, пусть просмотрит данные из медкарт по состоянию здоровья экипажа.
Потянулись долгие минуты ожидания. Я успел сходить в кают-компанию и сделать себе бокал освежающего напитка. Потом какая-то панель в стойке аппаратуры Джоре тихо звякнула, и в рубке вдруг возник мичман Росс.
— Ты что убежал оттуда, Каон?
— А что там мне еще делать, завлаб? Авось с Юноной там вполне справляются. Пять пленных, искин отключён. И вот еще что, завлаб… Там у них под замком был один заключенный. Имперец… Он в плохом состоянии, Стас.
— Оппа! Это интересно. А больного мы подлечим… Возможности у нас есть.
Я немного помолчал.
— Ты для себя что-нибудь подобрал, Каон? Чего молчишь?
Мичман печально повесил нос.
— Нет, завлаб. Я посмотрел данные их медкарт, ничего хорошего там нет… Уровень ФПИ ниже нижнего. Этого в медкапсуле не устранишь. Этих пиратов не излечишь. Я еще посмотрю тех двух, на первом корвете. Но уверенности у меня нет никакой…
— Не переживай, мичман! Не последний день живём. Подберём тебе хорошее тело. Я тебе это обещал и сделаю.
Здесь нас прервали.
— Это Юнона, капитан-лейтенант. Мы почти закончили. У нас пять пленных пиратов и один освобожденный заключенный. Имперец. Что с ними делать?
— А что ты с ними будешь делать? Что, убитых совсем нет?
— Нет. Мы им так удачно свернули головы под крыло, что никто и не кукарекнул.
— Ну, раз не прибили вы их сразу, то и пилить им сейчас горло тупым ножом мы не будем. Нечего на палубе грязь разводить. Как корабль? Состояние движков?
— Это аварский эсминец четвертого поколения. Весь переделанный — мама родная не узнает! Жуткий ублюдок! Из трёх двигателей выбит один. Потом аварийная нагрузка на оставшуюся пару потянула их в разнос, и автоматика отрубила двигатели вообще. Так что прикажете делать, капитан-лейтенант?
— Что прикажу, что прикажу… Я приказал идти в Империю. Вот и пойдём. Вы с Авосем на захваченном эсминце. Один приглядит за пленными. Имперца ко мне на «Пилу», я его лечить буду. Сколько вам нужно времени на ремонт движков и перепрошивку искина? Если с ним дело швах, можно на время перекинуть один искин с фрегата, а, Шурка? Перебьёшься пока? Ну, так и решили! Давайте, чинитесь, а я пока к корвету за пленными сбегаю. А потом сразу в Империю пойдем. Там меня советник ждёт. А наших попутчиков скорый и справедливый самый гуманный суд в мире. Трибунал называется…
Я аккуратно поставил пустую чашку на благородную матовую поверхность старого стола и промокнул губы нежнейшей салфеткой.
— Вот с такими безалаберными и смешными приключениями мы и добрались до Империи, советник!
— Да-а… Смешного тут мало, завлаб. Могу вас успокоить, кстати! Ситуацию на станции успели взять под контроль. Умерло всего лишь пятьдесят восемь человек…
