— Не подумай, никто ничего не обыскивал, просто горничная пришла убираться в номере, а тут на столе такая цацка нарядная. Время военное. Я давно отдал распоряжение при всяких непонятных вещах сразу докладывать мне.
— Вы бы лучше нормальным образом охрану аэродрома обеспечили…
— Уже, — никак не отреагировал на легкое хамство юного героя управляющий. — Уже все сделано. Но тебе от всех нас отдельная и очень серьезная благодарность.
— Как говорила моя любимая бабушка, лучше маленькие три рубля, чем большое спасибо.
— Дай угадаю, — столь же обаятельно, как нильский крокодил, улыбнулся Бен, — твоя бабушка давно скончалась?
Март лишь пожал плечами, мол, все там будем.
— Ладно, к вопросу о размерах нашей благодарности вернемся позже. А теперь, давай-ка я тебе расскажу кое-что очень важное и точно — нужное.
— Весь во внимании.
— Позавчера, когда случился бой, наши корабли подоспели очень вовремя и не дали состояться новой атаке на главные силы флота. Но главное не в этом.
— А в чем?
— Видишь ли, у врага появилось новое оружие. Очень мощное. Какие-то хитрые бомбы, которые летят далеко и точно. Пока шла рубка, «Буран» сумел подбить маршевый двигатель одному из кораблей-носителей новых бомб. В круговерти боя удалось отогнать этот бомбовоз подальше от основных сил японцев. Противник тоже понес потери и решил отступать. Наше начальство также предпочло отсидеться и не преследовать. Дескать, отогнали, и слава Богу. Тем более, что пришел приказ возвращаться на базу. А вот Зимин вцепился в этого бомбера мертвой хваткой и сделал вид, что связь на прием не работает. Погнался за японцем и таки добил. И будь я проклят, если не разжился при этом чем-то очень ценным. Но тут на подмогу неприятелю прилетели сразу три корвета. А у Зимина, пока драка шла, один из маршевых тоже побило, ну и там еще по мелочи. Одним словом, он нам послал радиограмму секретным кодом, ключ от которого знаем только мы. После чего увел «Буран» в одно из ущелий, где и затаился. Так что к вечеру закончим ремонт, и этой ночью группа наших пойдет на выручку.
— Выходит, штаб ничего не знает?
— Им и не надо. Есть у нас подозрения… Да и адмирал злой на Зимина за неподчинение приказу, грозит его под суд отдать…
— Понятно. У меня одна просьба.
— Говори, что смогу — сделаю.
— Я должен лететь туда. — Март внутренне облегченно выдохнул, осознав, что не опоздал, что успел вовремя. Что не зря так спешил, рискуя и прорываясь через японский фронт. Вот уже двое суток перед ним маячила такая близкая и такая недосягаемая цель. А главное, дамокловым мечом висела угроза того, что найденная ниточка оборвется, что Зимин уже погиб.
— Зачем? Дождешься здесь. В безопасности. Завтра утром они вернутся, и все будет ровно. — Внимательно глядя на него зачем-то принялся уговаривать его Беньямин.
— Нет, мне обязательно надо там быть. — Он отлично понимал, насколько опасным может оказаться этот рейд. Но также знал, что Зимин его единственная надежда разобраться во всей этой запутанной истории и вернуть свое имя. Оказаться так близко к цели и ничего не предпринять, а потом быть может навсегда лишиться последнего шанса и всю оставшуюся жизнь укорять себя за это? Нет, такого он точно не собирался допустить.
— Уверен?
Вахрамееву хватило одного взгляда, чтобы снять все вопросы.
— Ну, не зыркай так. Надо же было проверить. Спросить трижды. Ты думаешь, я тебе это зачем все рассказал? Парень ты головастый, руки тоже, откуда надо растут, но самое главное — фартовый! А в таком деле без фарта никуда. Так что будь готов к отбытию. Мы, конечно, так не договаривались, — хитро улыбнулся управляющий. — Но ты, вроде, только что сам попросился?
Весь день Март провел, молча занимаясь ремонтом. Работал он истово и с полной самоотдачей. В обед к нему подошел старпом «Ангары», так назывался корвет, который они дружно чинили.
— Ну, что, юнга, пошли, запишем тебя в судовой журнал, как полагается. Будешь младшим техником-стажером.
— Есть, — браво вытянулся перед начальством Вахрамеев.
— Не тянись, у нас нравы попроще флотских. Но так-то молодец, одобряю!
Новости на базе приватиров разносились быстро, и когда уставший, как собака, Март вернулся к себе, его встретил вопросительный взгляд Кима.
— Улетаешь?! — насупившись, спросил тот.
— Надо, Вить.
— А как же я?
— Понимаешь, дружище, меня приняли в экипаж. Можешь поздравить, я теперь юнга рейдер-корвета «Ангара». Я когда про тебя у старпома спросил, Игорь Алексеевич и слушать не стал. Такие дела.
— Я в курсе, — обиженно вздохнул тот. — Это Беньямин приказал меня в экипаж не брать, а оставить здесь.
— Но почему?
— Видишь ли, как оказалось, у меня талант ко всяким стреляющим штукам. К тому же я мелкий и гибкий и потому могу забраться в любую щель, чтобы исправить повреждение в механизме пушки без демонтажа.
Последние слова Витька произнес почти с гордостью, и явно кого-то копируя.
— Так это же здорово! — искренне обрадовался за друга Март. — Ты всегда хотел найти свое место в жизни. И вот, считай, что нашел!
— Оно так, только…
— Что?
— Пока мы вместе были, с нами ничего плохого не произошло. Вместе мы из любых передряг могли выкарабкаться, а теперь…
— А вот этого не надо! Не время сейчас для таких предсказаний. Поэтому просто пожелай мне… да что там мне, нам всем удачи!
— Я буду за вас молиться!
— Тогда за нас можно не волноваться, светлая ты душа.
Спустя еще десять часов группа из пяти рейдеров, не зажигая ходовых огней, со всеми возможными предосторожностями поднялась в ночное небо, взяв курс на восток. Март находился на своем, теперь уже законном, месте — полулежа в противоперегрузочном кресле, которым снабжается каждый член экипажа боевого воздушного корабля. На голове у него был шлемофон и самая настоящая кислородная маска, правда, пока отстегнутая за ненадобностью. Широкий шарф прикрывал шею. Короткая кожаная куртка на молнии с вместительными нагрудными карманами, крепкие штаны с усиливающими накладками и те самые десантные берцы. На поясе «Браунинг», через плечо перекинут ремень маузера. Вооружен и очень опасен.
— Поехали…
Глава 12
Отчаянно дымивший японский корвет тщетно пытался уйти от преследовавшего его рейдера, но тот вцепился в него мертвой хваткой и никак не желал отпускать. Выделенные адмиралом Генда силы прикрытия смогли отсечь русские фрегаты, но появление «Бурана», в последний момент буквально вывалившегося из густой облачности, оказалось для сынов «страны восходящего солнца» совершеннейшей неожиданностью.
Хуже всего было то, что для установки новейших управляемых торпед пришлось снять кормовое вооружение, и теперь нахальный русский пират мог безнаказанно расстреливать оказавшуюся беззащитной «Ниитаку». Долго терпеть подобное японский командир не смог, и, когда стало ясно, что отступить не удастся, а помощь не придет, он приказал разворачиваться.
Экипаж принял решение Накамура-сан c воодушевлением истинных самураев, но было поздно. Проклятый гайдзин не собирался принимать честный бой, а продолжал гвоздить его своими снарядами, упорно держась за кормой поврежденного корвета. Ходовые двигатели выходили из строя один за другим, и скоро превратившийся в груду дымящегося металла корабль ткнулся в каменистую землю Кореи.
— Взорвите секретное оружие, — отдал свой последний приказ Накамура.
— Есть! — кивнул второй лейтенант Идзичи, но пробивший броню рубки тяжелый русский снаряд не дал им исполнить свое намерение.
Взрыв, огонь и темнота.
«Долг — тяжелей горы, а смерть — легче перышка…»
Впрочем, далеко не все японцы погибли в бою. Один из уцелевших, артиллерийский констапель Иитиро, сумел укрыться рядом со своим орудием и терпеливо ждал, пока северные гайдзины давили все еще огрызающиеся скорострелки. Когда вражеский рейдер завис над ставшим ему родным кораблем, он бросился к последней уцелевшей сто двадцати миллиметровой пушке и, вручную вращая штурвалы поворотных механизмов, навел ее.
