— Вот скажи кому-нибудь в нашем времени, что разговаривала с самим Королевым — не поверят!
Вздохнула и положила трубку.
Сейчас я смотрела на склоненную к моей руке голову этого человека и понимала, как он мне дорог. За всё, что он делал, чем занимался. За его натуру и характер, за ум и воспитанность, за силу и мужество истинного мужчины, который всегда встанет на защиту, не бросит, укроет и убережет от тягот жизни. Наклонившись, поцеловала в волосы и услышала легкий аромат его одеколона.
Водитель ждал нас у подъезда. Через полчаса генерал провожал меня у дверцы, поцелуем руки.
— Мы увидимся? — Спросил он с тревогой, наклонясь к моему лицу.
— Обязательно! — Кивнула я. — Я сама тебе позвоню!
— Я буду ждать! — Откликнулся он и выпустил руку из своих пальцев.
— С днем рождения, Валечка! — Услышала я в спину.
Обернувшись, помахала рукой и убежала в подъезд.
Следующая наша встреча была только через два месяца.
*******************************
Сразу предвижу разговор о Василии Сталине. Его появление мне необходимо для дальнейшей завязки. Так что не надо меня поправлять с его свободным хождением по столице. Это моя художественная задумка. Знаю, что в это время он был арестован. Но здесь же — АЛЬТЕРНАТИВНАЯ история!
Глава 33
Маше я рассказала всё между лекциями, даже о Василии Сталине. Она ахала, прижимая руки к щекам. Ей тоже, как и мне было жалко его, и она совсем не понимала, зачем так дискредитировали делА вождя.
— Мы верили Иосифу Виссарионовичу и даже тогда, когда немцев выселяли из центральных земель вместе с семьями к нам в Поволжье. Понимали, что если придет фашист, то не пощадит, как и евреев. Мы для него тогда были предателями. А Сталин понимал, и ему мы были дороги. А сейчас уж и не знаешь, во что верить. Зачем-то сына арестовали? Он-то что им сделал?
Она еще не могла поверить, что и при Сталине были перегибы, что очень много людей пострадало невинных. Под одну гребенку хватали всех, на кого поступал донос и во всём был виноват не Сталин, а те, кто сидели рядом, и те кто писал доносы на соседей, на коллег, и даже на родню. У кого зависть играла, у кого злоба, у кого ненависть. Теперь же пытаются свалить на близорукость вождя, а надо смотреть на его окружение. Он, конечно, тоже виноват, ведь короля делает свита, но нельзя же огульно хаять огромные заслуги этого удивительного и умного правителя. И сейчас, когда я увидела его сына, униженного, оскорбленного — я почувствовала всю несправедливость сегодняшней политики в этом отношении.
Нельзя строить будущее, отрицая прошлое!
Скоро приближался праздник восьмое марта. Сейчас он не был выходным днем, но всё равно отмечался повсеместно. Я послала предварительно Глаше открытку с поздравлением, как и до этого Иванычу с двадцать третьим февраля. Они же меня поздравили и с днем рождения. Тогда Глаша передала через Иваныча корзинку пирожков, банки с медом, вареньем, грибами и огурцами. Мы отметили этот день пиршеством животов. Еще набежали ребята и девчонки из других комнат и все съели, то есть пироги и пирожки, а также грибы и огурцы, добавив к ним картошку и вино. Подарили мне трех красных новогодних петушков с пожеланиями и заставили читать вслух. Все были смешными и мы хохотали от души. Потом пили чай с вареньем и пирожными, что купили вскладчину. В общем, свой день рождения я отпраздновала наилучшим образом — сначала с любимым мужчиной, потом с друзьями.
Мои девчонки по комнате знали, с кем я провела предыдущий вечер и где была, но молчали, как партизаны. Я попросила об этом. И только Петя пытал меня, где была, так как справлялся, чтобы поздравить первому, но меня не было в комнате. Девчонки еле успокоили его, сказав, что уехала к Глаше в Химки. Так он требовал сказать адрес и собирался ехать меня встречать.
— Бедный Петька! — вздыхала я. — Почти как в кино «Укротительница тигров». Там тоже Петя остался с носом, а его девушку увел красивый командир мотогонщик.
И что это у меня всё складывается как у героев фильмов? А может в этом и есть судьба? Может это мой мозг собрал все данные, как компьютер и выдает мне объемные картинки, а я сейчас лежу в коме и пускаю пузыри?
— Нет-нет! — вдруг испугалась я. — Уж больно чувствительные и последовательные дни и люди рядом более чем материальные. Фу, ты! Додумаешься тут до сумасшествия с такой-то фантазией!
Всех своих женщин преподавательниц мы поздравили газетой, разрисовав её цветами и флагами. Я написала заметку про Клару Цеткин, которая предложила вместе Розой Люксембург отмечать день женщин, борющихся за свои права. Это случилось в тысяча девятьсот десятом году, а в следующем году эта дата была утверждена на Европейской конференции женщин-социалисток. Так они привлекали внимание всех жителей земли к извечному женскому порабощению. Клара была коммунисткой, несколько раз избиралась в рейхстаг от партии коммунистов, работала в Коминтерне. Ленин считал её верной партийкой и дружил вместе с Крупской. Она похоронена в Кремлевской стене на Красной площади, и я видела её табличку, когда обходила стену позади мавзолея.
Мою статью одобрили и даже похвалили. И это был, конечно «серый кардинал». Он даже поинтересовался, где я добыла такой материал, которого мало было в общем пользовании. Я сослалась на заметку в какой-то газете, в какой не помнила, так как была мала и вступала в комсомол. Готовилась и много читала про революционеров. Тогда принимали с четырнадцати лет. Не могла же я ему сказать, что читала о ней в компе в википедии, когда рассказывала для общего представления этого праздника своим детям в школе! Моя полуправда сошла за правду.
Женщинам преподам мы подарили по гвоздичке и открытке с поздравлениями. Они были довольны. Даже сам «барин», так мы звали нашего декана, пришел и поздравил нас девочек с международным женским днем. Пожелал оставаться такими же свободолюбивыми и активными комсомолками, какими были коммунистки Клара и Роза.
А еще мы вставили в газету несколько куплетов о женщинах и о любви. Этот абзац пошел на «ура». Здесь я взяла на себя смелость и поместила не только четверостишья классиков, но и Омара Хайяма и Роберта Бернса. Текст песни на его слова из фильма того же Рязанова «Служебный роман», особо заинтересовал девчат и они даже переписывали его к себе в тетрадки.
— В моей душе покоя,
Весь день я жду кого-то.
Без сна встречаю я рассвет
И все из-за кого-то.
Со мною нет кого-то,
Ах, где найти кого-то.
Весь мир могу я обойти,
Чтобы найти кого-то.
О, вы, хранящие любовь
Неведомые силы,
Пусть невредим вернется вновь
Ко мне мой кто-то милый.
Но нет со мной кого-то
Мне грустно отчего-то
Клянусь, я все бы отдала
На свете для кого-то.
Когда я читала этот стих в комнате перед девчонками, они даже всплакнули. От умиления!
— Это как молитва! — С придыханием сказала одна из сидящих. А Маша всё допытывалась, где я нашла такие стихи. Ведь кто такой Бернс даже тогда, в мое время, многие узнали, лишь посмотрев фильм.
Вот так просвещала своих сокурсниц поэзией Западной Европы и Азии. Но «комиссарша» все же сказала, чтобы поменьше я увлекалась такими поэтами.
— Ты комсомолка, Малышева, и твои предпочтения должны быть с коммунистическим задором, жизнеутверждающие, а не эти «розовые сопли капиталистов».
Ну, и что я могла возразить? Я, конечно, сказала, что приму к сведению. Та лишь прищурилась, но цветок и карточку взяла. Значит, не отказывается от внимания. Думаю, что и стихи прочла. Только не может без критики.
Она, по сведениям наших вездесущих девчат, не была замужем, и не имела детей. Вся в партийной работе и в «первых рядах строителей коммунизма». На кафедре была бессменным парторгом. Резка, грубовата, решительно пресекала любые отхождения от политики партии, считая, что «старшим товарищам виднее». Недаром мы прозвали её «комиссаршей». В последнее время она постоянно цеплялась к нашей газете и лично ко мне. Мелко так подкалывает и учит. Противно! Но терплю, мне еще учиться и учиться.
