передам ваши слова.
Я же ещё два часа обдумывал дальнейшие действия и у меня родился план как расшатать оборону врага. И уже через час во тьме, горя словно факел к воротам города вышел очень сильный маг огня.
— ЭРЗЕНХАР, ВЫХОДИ!!! — кричал он, играя роль моего двойника.
Этому же способствовала моя аура и ментальные якоря. Фантом Алексиара находился рядом с двойником и это источало особый магический привкус. И враг конечно же повёлся. Лично никто не вышел, но был поднят элитный отряд, а часть орудий резко высунулись из укрытий, чтобы сделать залп.
В этот момент прогрохотал залп моих магических пушек. Пока тело двойника разрывалось, последние инженерные машины повреждались, а на северную стену напал отряд магов, с помощью верёвок взбираясь на стену. Сразу же туда бросили ещё часть резервов. Я же отдал приказ пушечном мясу брать ворота. Засверкали во тьме зачарованные болты и стрелы, разя крестьянский сброд, который умирал героями.
Враг же прямо сейчас понимал, что всё это было обманками и готовился отразить главный удар. И вот уже на западе загрохотал топот кавалерии. Маг огня начал удалённо засыпать ров и попутно возводить насыпь. Лучшие маги короля-колдуна работали над этим тратя всю ману, а на самой стене уже выросла фаланга пикинёров.
Я же размеренно взял из корзины яблоко и дал команду ублюдкам усилить рытьё туннелей в три раза. Пока враг будет отвлечён, бойня под землёй наберёт обороты. Также восточная стена прямо сейчас запрашивала подкрепление, ведь под неё была брошена ещё тысяча воинов, которые использовали штурмовые лестницы и пока одни ползли на верную смерть, другие прыгали в ров и рыли в нём ещё один подкоп, чтобы попробовать обвалить стену там.
Одним за другим командиры возвращались с разбитыми отрядами. Раненные и вымотанные, они сразу же заменялись другими, а защитники не могли продохнуть даже секунды. И во всей этой агонии защитники теряли контроль над ситуацией. Они не могли отвести силы ни с одного из направлений, а штурмы всё продолжались и продолжались. Резервы же у врага кончились.
Я собирался использовать всё своё численное преимущество.
Осада продолжалась, прошёл месяц, другой, во время зимы боевые действия замедлились. Однако налаженная логистика позволила нам и дальше держать врага в клещах. А вот запасы столицы подходили к концу, население голодало, пока наши обстрелы обваливали стены и не давали покоя защитникам.
Трупов было столько, что в некоторых местах не было видно земли. Множество раз нам предлагали прекратить огонь, чтобы забрать и похоронить убитых, однако я отказывался. Всё это понижало в том числе и боевой дух моих солдат, однако гарнизон врага дрогнул куда раньше. Пока мои бойцы в тылу напивались вином, они жрали крыс и сражались против своего народа, желающего поднять дворян на вилы. Вся выстроенная Эйзенхаром система разваливалась.
И как только поднялась сильная снежная буря, посланная королём-колдуном дабы нарушить логистику всех его врагов, то по моему приказу были подняты все силы. Настало время решающего штурма, вся наша мощь будет обрушена на прячущихся от непогоды врагов, которые даже носа из-за бойниц боялись высунуть.
Бой не был долгим и благородным, многие сразу сдавались, ещё больше не могли оказать достойного сопротивления. Первыми о пощаде замолили сержанты, побросав свои позиции и оставив рядовых одних. Я особо не следил за своими людьми и дал полный картбланш из-за чего кварталы быстро объял огонь. Весь город теперь был во власти тех, кто днём и ночью исполнял мои порой безумные приказы и такова была их награда за верность.
В хаосе к мародёрству присоединились и сами жители города, часть которых присягнёт мне на верность. От самого же города не останется и камня на камне, лишь руины и трупы. Последней линией обороны стал дворец Флоры, где придворные дамы уже лежали без чувств из-за выпитого яда. Они прекрасно знали, что с ними сделает вернувшийся бастард.
Дольше всех сопротивлялся сам глава рода Флорианов, превратившись тронный зал в последний оплот его власти. Оборона была возведена на пять с плюсом, но катастрофически не хватало людей. А когда полилась первая кровь, то даже гвардия предала своего жестокого тирана. Последние маги перебили тысячу людей, сам Эйзенхар кричал и требовал дуэли, но я даже не собирался давать ему никакого шанса.
Его методично забивали, используя дальнобойное оружие, ядовитые и огненные снаряды. Только когда он полностью ослаб и уже фактически был при смерти я вошёл в тронный зал, чтобы посмотреть в глаза ублюдка. Он ни о чём не жалел, лишь ненависть и гнев застыли уродливой гримасой на его лице.
— Монстр… — прошептал он последнее слово и был прав.
После его и всю гниль, что отравляла жизнь Алексиара отдали на растерзание свиньям. Они не были достойны даже могил. А после того как месть свершилась, то и голос Алексиара вдруг как-то померк. Последние ментальный маяки затухли и на место ярких чувств пришла пустота. Он наконец-то смог полностью уйти из мира, который не дал ему ничего кроме страданий.
Я же занял трон и оглядывая руины испытывал невероятно чувство дежавю. Мне действительно не стоило давать власть, ведь никаких границ я не видел. Передо мной поставили задачу и я её выполнил, используя все методы. Совесть меня не мучала, желания проявить милосердия не было, а из-за оставшегося проклятья крови странный голод мучал разум. Страшнее всего было то, что меня всё устраивало.
— Главнокомандующий Алексиар или же… — на третий день после финального штурма в тронном зале меня нашёл явившийся с подкреплением герцог. — Можно называть вас королём?
Его речи были сладки как мёд. Гад явился в самом конце, когда победитель объявился максимально явно. Впрочем, а кто бы поступил иначе? Я на него не злился, ведь война уже закончилась и сам он предлагал союз, выгодный как ему, так и мне. Флору надо будет отстроить и… наверное переименовать. У меня не было желания носить эту фамилию и каждый раз вспоминать о случившемся из-за одноименных названий.
Уже через неделю на крови и руинах была сыграна свадьба. Дочь герцога была прекрасна как алая роза и холодна словно лёд. Из неё вышла идеальная супруга, ведь она никогда не перечила, не говорила больше нужного, полностью исполняла все свои обязанности и словно была моей тенью. Правда и счастья в этом браке было не больше, чем в осознании свершившейся мести.
А меньше чем через год начался новый
