Гарри на мои занятия не ходил. А вот Гермиона всегда внимательно слушала и задавала много вопросов. Через несколько уроков я ей намекнула, что такая нагрузка — слишком тяжелое испытание для молодого организма. Она удивилась, затем понимающе улыбнулась и стала появляться на моих уроках крайне редко. Рону было необходимо посещать мои занятия, поэтому он стойко высиживал положенное время урока и кое–как выполнял домашние задания. На самом деле Рон Уизли был довольно смышленым учеником, вот только немного ленивым и очень застенчивым.
Самым трудным и почти невозможным было запомнить сразу имена всех учеников.
Но как–то в коридоре меня остановила МакГонагалл:
— Как Вам наша школа? Не разочаровались?
— Нет, что Вы! — растерянно заверила её я.
— А как преподавание? Студенты не обижают? — то ли иронично, то ли сочувственно спросила МакГонагалл. Мне показалась, что она просто издевается.
— Мы осваиваем учебник строго по программе, студенты регулярно выполняют домашние задания, и средний бал оценок достаточно высок, — обиделась я.
— И Вам совсем не нужен ни совет, ни помощь?! — искренне удивилась профессор.
— Ну, вряд ли Вы сможете мне помочь, например, запомнить имена всех учеников сразу, — сказала я вкрадчиво. Мне стало неловко, что я так плохо о ней подумала.
— Ну почему же! Это–то, как раз, не сложно, — улыбнулась она.
И МакГонагалл дала мне такой маленький светящийся шарик «Нимб–нейм». Необходимо было установить его в классе, а затем стоило лишь посмотреть на кого–нибудь, как над школьником высвечивалось его имя и фамилия. Блестящие буквы светились ровно столько, сколько преподаватель смотрел на ученика, а затем гасли. Причем, буквы видел лишь учитель, на которого настраивался «Нимб–нейм», и учеников это совершенно не отвлекало.
Отсутствие волшебной палочки мне не мешало. Если бы мне пришлось преподавать любой другой курс, то я бы ощутила нехватку палочки уже на второй фразе. А предмет, который я вела, оправдывал использование магловских методов преподавания.
***
После первых двух недель мне выдали жалование. Этого я как–то не ожидала. Само существование этого мира — уже награда! Хотя магические галеоны и кнаты были очень кстати. Мои джемпер, юбка–шотландка и английские туфли на легком каблучке уже должны были всем изрядно надоесть. Нужно было срочно купить одежду. Вот только где?
Размышляя, я забрела в оранжерею. Тут было тепло и влажно, к тому же очень приятно пахло цветами. Я прошла между рядами, с любопытством рассматривая диковинные растения.
Вы даже представить себе не можете, какие тут были экземпляры! Большой цветок, похожий на подсолнух, но листья на стебле — подрагивающие крысиные хвостики. Или небольшая ромашка, каждый лепесток которой имеет свои собственные цвет, форму и размер. Или клубневое растение, похожее на наш картофель, только с широкими листьями, которыми оно окучивало и заботливо укрывало землей свои небольшие клубни синего цвета. Я смотрела во все глаза.
Огромный фикус с большими жирными листьями пытался дотянуться до моей шеи, а когда я вскрикнула от неожиданности, то, кажется, упал в обморок: листья свернулись и пожелтели, а стебель потерял стойкость.
— Что Вы себе позволяете? — хозяйка теплицы спешила ко мне. — Здесь нельзя кричать. Это Безмолвная оранжерея!
— Простите, но оно меня хотело задушить! — пыталась я шёпотом оправдаться.
— Естественно, — Помона Спраут была удивлена не самому факту удушения, а тому, что это удивляет меня. — Это же африканский удавленник! Он такой ранимый и впечатлительный. Вы его здорово напугали. Теперь придется поливать его березовым соком, и, будем надеяться, что через неделю он придет в себя.
— Чем? — удивлению моему не было предела. — А что здесь есть и березы?
— У нас есть всё! — гордо и обиженно одновременно произнесла мадам Спраут, но было видно, что ей приятно встретить неискушенного собеседника. — Идемте, я Вам покажу!
Так много я давно не ходила! Мы обошли огромное количество садов, теплиц, оранжерей и грядок. Я узнала столько интересного!
Больше всего моё воображение потряс цветок, который живет одну минуту. Он за минуту вырастает из семени, набирает рост и силу, цветет, формирует семенную коробочку и, умирая, бросает семя на землю. Из семени тут же появляется росток, и все повторяется вновь.
А сколько фруктовых растений! Совсем экзотические магические плоды я брать не стала, а вот яблоки, груши, виноград и даже ананас, заботливо собранные Спраут, я в корзинке унесла с собой.
Кстати, Помона посоветовала мне на выходные отправиться в Хогсмид. Она заверила меня, что там я смогу подобрать для себя не только одежду, но и все необходимое.
***
Вообще в Хогвартсе случалось много всего. Наверное, как и в обычной школе — что ни день, то приключение.
В «Пророке» напечатали статью о том, что в Дафтауне, недалеко от Хогвартса, одна магла видела Сириуса Блэка. Все обсуждали эту новость несколько дней. Затем ученики начали восхищаться уроками профессора Люпина. Эти разговоры не прекращались даже на моих занятиях. Я, например, была в курсе, что после боггарта третьекурсники учились противостоять красным колпакам и ползучим водяным.
Симус Финниган оказался просто оголтелым фанатиком заклинаний. Не проходило и дня, чтобы кто–нибудь или что–нибудь не страдали от его волшебства. Он наносил урон Хогвартсу с завидной регулярностью. Как ни странно, но даже близнецы Уизли вели себя тише!
Симус азартно крушил все в коридорах, насылал чары на учеников, портил школьное имущество и на уроках магии отдавался новой теме с таким усердием, что частенько срывал занятия профессору Флитвику.
И даже однажды всю еду за обедом превратил в жирных зеленых червей. Самые впечатлительные попали в госпиталь. А Финниган попал отбывать наказание на «скотный двор» Хагрида, где ему неделю подряд пришлось чистить клетки флобер–червей.
***
Как–то вечером мне не спалось, и я решила пройтись. Так как выход за пределы замка в ночное время ограничивался даже для учителей (территорию школы охраняли дементоры), мне пришлось довольствоваться коридорами Хогвартса. Я не спеша прогуливалась в сторону Северной башни.
На самом деле в замке ориентироваться было не сложно. Главное, не сворачивать в сомнительные коридоры и не входить в незнакомые двери. Даже лестницы перестали быть для меня загадочными. На самом деле их движение имело определенную закономерность, нужно было просто свеситься через перила и немного понаблюдать, что бы безошибочно выбрать правильный путь.
Я поднялась до восьмого этажа, когда из картины с зеленым лугом кто–то громко закричал:
— Перестаньте бродить по коридорам школы в столь позднее время! Совершенно невозможно остаться наедине с дамой, или просто назначить свидание.
Этот крик здорово меня напугал. Кричал рыцарь, изображенный верхом на пони. Оказывается, я сама того не подозревая, следовала за ним, перебегающим от меня из картины в картину, и тем самым мешала ему устраивать свою личную жизнь. Я решила остановиться у окна и дать возможность убежать подальше этому чокнутому Казанове.
Из окна открывался такой потрясающий вид! Небо было усеяно звездами, которые, отражаясь в озере, стирали границу между небом и землей. И только дорожка лунного света хоть немного возвращала в реальность. Полнолуние! То–то я давно не видела Люпина…
Я повернула влево и пошла по изумрудной галерее. Было не так уж и поздно, или Филч забыл здесь погасить факелы, но коридор достаточно хорошо освещался. Дойдя до узкой винтовой лестницы, я рискнула потревожить молодых дам в кринолинах на большой картине в золоченой раме:
— Вы не подскажете, куда ведет эта лестница?
— Там наверху кабинет прорицаний, — ответила мне самая юная леди и приветливо помахала рукой.
«Может, стоит навестить профессора Трелони? Вдруг ей тоже не спится», — я поднялась на площадку без единой двери.
В странный кабинет вела веревочная лестница. Люк открылся, и мне на встречу высунулась лохматая шевелюра.
— Кто здесь? — самый обычный вопрос для того, кто умеет видеть на расстоянии и предсказывать будущее.
— Профессор Трелони, не волнуйтесь, это всего лишь я, миссис Черри. Что–то не спится на новом месте, да и холодно. А у кого ещё можно попросить горячего чаю, как не у Вас, дорогая? — Трелони была польщена и сразу же зазвенела чашками.
Когда мы уселись за низкий столик перед дымящимся напитком, я непринужденно завела беседу:
— Это полнолуние так действует, наверное. Совершенно нет сна.
— А я думаю, что это присутствие этих ужасных созданий — дементоров! — профессорша округлила глаза.
— Я их видела в поезде, в начале учебного года так же близко, как Вас. Это ужасно! — я тоже округлила глаза, строя из себя заправскую сплетницу.
