- Понял, начальник, - прищурившись, кивнул бородач. – Если вдруг срочно понадоблюсь, любому в деревне скажи, мол, Женьку Вола хочу видеть. Через полчаса прибегу.
- Ну добро, - я захлопнул крышку багажника и направился к дому, ощущая спиной оценивающий взгляд. Обернулся – Вола уже нет, лишь кусты смородины шевелятся, подтверждая, что тот идёт прочь от забора. Можно было бы припахать этого бородача на уборку дома, но азарт Захара передался и мне. Вдруг чего ценного найдёт и стащит? Медали с орденами, например? Нет уж, сами разберёмся.
Первыми в окно полетели покрытые плесенью кастрюли, следом сковорода с остатками какой-то гадости. Через двадцать минут без всяких сожалений выкинул почти весь кухонный скарб, затем добрался до холодильника. Минуты две стоял, схватившись за ручку, воображение рисовало картины одна страшнее другой. Реальность была гораздо жесточе, еле успел добежать до окна, под гогот Захара оставив на полу влажный след блевотины.
В итоге этот аппарат был в несколько слоёв обмотан скотчем и выволочен во двор.
- Смотри! – крикнул мне Захар, присаживаясь над местом, где только что стоял холодильник. – Это же люк в подвал.
- Под холодильником? – я скептически осмотрел доски пола, но ничего не увидел. – Где?
- Да вот же! – Морозов схватил лежавший в углу топор и попытался поддеть одну из досок, но та и не думала поддаваться. Присмотрелся – точно люк, да ещё так искусно исполненный, что со стороны как будто и нет ничего. Доски выглядят единым целым, лишь шов меньше миллиметра выдаёт его существование.
- Как ты его увидел?
Но Захар не ответил, лишь во взгляде промелькнул какой-то неземной холод.
- Заперт, - наконец произнёс он, справившись с эмоциями. – Но это ненадолго, Вася! Тащи бензопилу.
Глава четвёртая.
Крышка люка поддалась нескоро – как оказалось, была усилена металлическими листами, да и замок внушал уважение. Массивный и весьма хитроумный, причём открывался не с ключа. Как оказалось, нужно было всего лишь нажать на одну из досок в углу помещения, и специальная тросовая система отпирала засов. Нам же открыть крышку стоило запоротой цепи бензопилы и погнутого ломика, но любопытство и азарт взяли своё.
Дрожа от нетерпения, я первый спустился по крутой винтовой лестнице. Луч фонаря осветил помещение шесть на шесть метров, уставленное массивными стеллажами-отсеками, забитыми металлическими ящиками всех размеров и стопками книжек с бумагами. Всё в паутине и пыли, словно попал в гробницу египетского фараона.
- Закрой дверь с окном! – крикнул я Захару, пытаясь мысленно успокоить участившееся сердцебиение.
- Что там? – тот свесил в проём люка лобастую голову.
- Ящики! Ты закрой хату, нам не до гостей!
- Понял, - и Морозова с поля зрения как ветром сдуло.
Огляделся как следует – стены бетонные, со следами досок опалубки. На полу большая серая керамическая плитка, размер которой вполне внушительный – метр на метр, не встречал такую в старых немецких домах, у них обычно намного меньше.
Осторожно снял с полки ящик средних размеров и поставил его на пол. Открыл крышку и присвистнул – внутри всё полностью забито пачками непонятных денег. На красном фоне, справа от центра банкноты в овальном окне изображение величественного замка, какие-то надписи латиницей. Номинал понятен, сплошь купюры по триста чего-то там… Триста реалов. И этих реалов тут просто реальное море…
- Что это? – озадаченно спросил из-за спины Захар, беря пачку денег в руки. Подсветил своим фонарём. – Деньги? Чьи?
- Monetary unit of the state of Lapotaniya. Three hundred reals, - по слогам прочитал я. – Ты слышал о Лапотании?
- Бред какой-то, - растерянно произнёс Морозов, вытаскивая одну купюру из пачки и просвечивая её фонарём. – Блин, даже водяные знаки есть… В интернете уточним… Давай другой ящик посмотрим.
В следующем те же аккуратно сложенные пачки реалов.
- Да что ж за хрень? – воскликнул Захар, вываливая содержимое ящика на пол. – Видно, что в серьёзной типографии печатали, не фантики из игры «монополия».
- Осталось только взять путёвки и рвануть в эту Лапотанию, - хмыкнул я. – Просить политического убежища.
- Во, смотри-ка! – внимание Захара привлёк узкий и продолговатый ящик. Навис над ним всей своей тушей, щёлкая пружинными запорами.
- Что там?
- Вот! – Морозов вытащил что-то, завёрнутое в бурую тряпку, уставившись на меня сияющими от возбуждения глазами. – Это же ствол…
- Охотничья ружбайка?
- Не, - хищно улыбнулся Захар, и тряпка упала к его ногам. – Настоящий боевой ствол.
Это был какой-то короткий автомат со складным прикладом и прищёлкнутым магазином. Повозившись, друг отсоединил обойму, обнажив в ней длинные и тонкие серебристые патроны.
- Много чего видел, - пробормотал Морозов, вертя в руках оружие. – Но такого точно ни разу. Есть номер и клеймо. Аббревиатура «СОА» в венке. Без малейшего понятия, что это.
- Дай, - и друг протянул мне автомат. На удивление лёгкий, я был готов к привычному весу «калаша», но этот точно килограмма два без рожка.
- Надо бы его будет испытать, - мечтательно осклабился Захар, ревниво забирая ствол обратно.
Уж чего-чего, а фанатом оружия товарищ Морозов был стопроцентным. Знал технические характеристики любой модели «огнестрела», даже если тот был произведён в начале века зимбабвийскими оружейниками. Очень странно…
- Ладно, - Захар положил автомат назад в ящик. - Чего там ещё интересного?
Следующие несколько массивных контейнеров были наполнены старыми книгами, написанные какими-то неизвестными нам символами. Буквами их назвать было сложно, форменная абракадабра, и лишь замысловатые шкалы и схемы показывали, что это литература научного содержания.
- Слишком уж таинственный этот дед, - произнёс я, снимая со стеллажа ещё один ящик. Тот оказался довольно-таки увесистым, вдвоём с Захаром поставили его на пол. Патроны, целый ящик патронов, как раз к нашему таинственному автомату.
- Ого! – воскликнул Захар, вскрывая пластиковую упаковку одной из многих коробочек. – Что делать будем? – Он вопросительно посмотрел на меня. – В ментовку чё-то жалко сдавать.
- Да прям, себе оставим, у них свои есть, - ответил я, отчётливо понимая, что вопрос задан чисто формально, а на самом деле мой кореш ни за какие коврижки не расстанется с оружием. – В хозяйстве всяк пригодится, времена нынче лихие.
- Согласен, - хмыкнул тот. – Жирно им будет. А у нормальных пацанов всегда берданка заныкана должна быть. Да это всё может и не деда, возможно, всё это от немецких хозяев.
- Да ладно, - скептически отмахнулся я. – Что, и автомат этот немецкий?
- Ну да, - почесал затылок Захар. – Слишком уж современно выглядит. Хотя что мы знаем на самом деле?.. Собирались в 1945 году валить в эту самую Лапотанию, да что-то сорвалось. И книжки эти хрен поймёшь на каком языке написаны, так что всё возможно.
- Это мелочи, - сказал я, снимая крышку с очередного ящика. – Сейчас для нас самое главное – это сделать так, чтобы Маркелов ни о чём не узнал. Прошмонаем тут всё, ценное вывезем и спрячем.
В ящике довольно увесистый тряпичный мешочек, развязал завязку и посмотрел внутрь. И ноги тут же задрожали.
- Золото! – прохрипел я. – Тут золото.
Вывалил содержимое мешка на пол и дыхание спёрло окончательно. Передо мной лежали цепочки, браслеты, кольца и прочая мелочёвка, причём среди всего этого приятно выделялись небольшие пузатенькие слитки с клеймом «ЦМД 500 г», тут же подсчитал их. Шесть штук.
- Мама дорогая… - только и сказал Захар, шумно дыша за спиной.
- Тут килограмм шесть, - прикинул я, вспоминая, по чём сейчас грамм золота, но мысли путались и сбивались, а глаза не могли оторваться от всего этого великолепия…
… - А вы что, ход в подвал нашли? – услышал я сверху голос Андрея Портнова. От неожиданности аж в глазах потемнело, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Пипец…
- Что у вас там, золото? – спросил он и спустился вниз, не сводя глаз с драгоценностей на полу. – Ого! В долю возьмёте? Или законному владельцу отдадим?
- Возьмём, - сквозь зубы проворчал Захар, чувствовалось, как он напрягся. Лишь бы в ящик за автоматом не полез… - Тут на всех с головой хватит.
- Ну и ладушки! – плотоядно хохотнул Андрюша, вытирая пот со лба, затем поочерёдно заглянул нам в глаза. – Вам ещё повезло, что я с вами, клиента в миг найду на золотишко, не привлекая внимания.
- Ты чего вернулся? – вырвалось у меня.
Сказать, что меня мучала жадность – это слишком просто. Меня от неё буквально ломало и корёжило. Вот попадалово, как всегда всё через жопу… Захара, по всей видимости обуяли такие же эмоции, стоял и косился исподлобья на адвокатского работника. И даже мне от выражения его глаз стало неуютно, а про то, какие мысли посетили сейчас эту большую голову, я даже думать не хотел.
