Не могу сказать что идея сия, вызвала в душе Накая бурю положительных эмоций и всплеск энтузиазма. — Рожа его, и без того весь день бывшая весьма кислой, изобразила такую мину, будто его соляной кислотой напоили. Но деваться-то бедолаге было некуда, — от такой высокой чести не отказываются. Да и боялся он меня до усрачки.
Так что мы удалились с ним подальше от чужих ушей, и пока старина Накай ползал на карачках выдергивая траву, я невзначай начал расспрашивать его о делах творящихся в Иратуге.
— А чего я? — Я человек маленький… — Бурчал Накай, выдергивай травинки и разравнивая землю за ними. — Мне говорят сторожить, я сторожу, а в распри эти дворцовые соваться не хочу… Мокосай конечно хороший Царь Царей, мы при нем и в поход большой сходили, добычу взяв немалую, и торговать снова начали со всеми, и вообще… — мужик он справедливый, и никого зазря не обижает.
…Однако вот помрет он, и придет на его место Фулкар — покойного Виксая двоюродный племянник, и всех кто с Мокосаем рядом был, шибко накажет… Землю отберет, добро нажитое, а то и жизни лишить может. …Они — виксаева рода люди, народ гневливый, да на руку быстрый.
— Хм… И чего же Царь Царей Мокосай спрашивается, не прирезал его в позапрошлом годе когда власть в свои руки брал? — Задумчиво пробормотал я, обращаясь не столько к Накая сколько к самому себе.
— Да ведь как можно? — Тем не менее ответил он мне, расслышав мое бормотание. — Чай Фулкар и родня его, — Мокосаю тоже не чужие люди, — его сестра за Анаксаем замужем была. Так что близких людей убивать, — перед предками вина большая.
Да и Фулкар же, и все его родичи что в живых остались, поклялись тогда Мокосаю что никак вредить ему не станут. …Так они вроде и не вредят. Ну а коли помрет Мокосай, — так ведь Фулкар на его место по всем понятиям сесть должен, — они ведь и Виксаю покойному родня, и Мокосаю.
— Так ведь у Мокосая дети есть? — Осторожно спросил я, задумчиво перекатывая в руке свои цветные камушки. — Почему их на трон не посадить?
— Так ить, — они же маленькие совсем? — Удивился такому предположению Накай. — Как же мальцов можно Царями Царей ставить. — Тут умудренный муж нужен.
…Да уж, — монархия в этих краях пока еще не достигла достаточно «цивилизованного» уровня развития. Так что местным даже в голову не придет короновать грудных младенцев, лишь потому что в их жилах течет царская кровь, а потом править из-за их спин. — Тут пока Царь, — это все еще Вождь и Отец для целого народа. Он сначала должен заработать уважение и воинов и пахарей, а вот потом только и претендовать на царский трон.
Потому-то, если кто-либо из царских сыновей не достигнет достаточного возраста и не заработает уважительное отношение окружающих, к тому времени когда папашка его соизволит покинуть трон и сей бренный мир, — на должность Царя Царей может претендовать любой, достаточно уважаемый член племени.
Конечно, в идеале было бы не плохо, если бы в его жилах текла царская кровь, что означало бы, что с детства варясь в дворцовом котле, он неплохо обучился профессии Правителя. Но поскольку в таких маленьких племенах, чуть ли не все соплеменники, не говоря уже про Элиту, так или иначе могли проследить общее родство пусть и в каком-нибудь сто пятом колене, — подавляющего значения кровь все-таки не играла.
Собственно таким макаром, Мокосай и заполучил власть. — Он, будучи главным военачальником всех иратугских воинов, по сути занимал одну из высших должностей в стране. Так что Лга’нхи, грохнувший Анаксая, фактически очистил ему прямую дорожку к трону, особенно после того как я подкинул бедолаге Виксаю свою, вполне заслуженную им, подляну.
Однако во всем этом есть одно но!
— Так значит этот Фулкар, — уточнил я у Накая. — Ничего против Царя Царей не предпринимает?
— Да как же можно? — Опять удивился такому предположению мой шпион. — Фулкар же ему слово давал.
…Хм… — Я задумался. — Тогда какого хрена Мокосай вызвал меня сюда в такой спешке? — Что-то тут явно не то.
— А что в народе говорят… Ну в смысле вообще, — все ли ладно в славном Иратуге? — Решил я раскинуть свой невод пошире… — Ты вон там кустик пропустил. Его надо осторожненько выкопать, чтобы корней не осталось, а потом ямку закопать…
— Да чего в народе-то говорят? — Не понял вопроса Накай. — Много чего говорят… Вот, говорят что неурожай будет сильный, причем несколько лет подряд. Падеж скота предрекают. …Будто бы наши воины в Степь, с аиотееками драться ходившие, с собой оттуда злых духов приволокли, которые на наш скот и нападут…
— И что были уже случаи? — уточнил я.
— Да вроде как говорят что где-то там, ближе к северу, в Плоской Горе, (поселок это такой), вроде как все овцы повымерли. Да только та Плоская Гора уже почитай чуть ли не на границе со Спатой стоит, и по всему Иратугу самой занюханным медвежьим углом числиться. Туда по зиме и дороги-то почитай нету, пока перевалы снегом завалены, да и живет там всего пара-тройка семей, и все стадо у них, — меньше чем две руки овец. Кто их знает, чего у них там случилось?
Однако вроде как верно знающие люди говорят, что издревле не бывало такого, чтобы иратугские воины в Степь биться ходили. Потому как…
— А про Мокосая чего говорят? — Перебил я разглагольствования Накая, заподозрив что он сел на своего излюбленного конька и готов скакать на нем хоть всю ночь, ругая новые обычаи и порядки. …Нет, не то чтобы он искренне так считал. — В конце концов, и сам в битве участвовал, а значит и славу немалую получил, и явно своей славой гордится. — Просто поругать новое, это такое болезненное наслаждение, вроде расчесывания комариных укусов. — Вроде и знаешь что только хуже от этого будет, а удержаться никак не можешь.
— Про Мокосая говорят, что он слова своего не сдержал, победы настоящей не добыл, а того вождя аиотеекского, что он убил, это вы ему подарили… вроде подачки «низшему». И из-за этого духи от него отвернулись. — Вот потому и излечиться никак не может… Так мне чего, еще землю ровнять или и так сойдет.
— Сойдет, — буркнул я, посмотрев на идеально ровный пятачок земли, выскобленный Накаем. И начертав на что-то вроде пентаграммы, выдавил из заранее заготовленной тушки кролика несколько капель крови, потом застелил сверху куском шкуры, достал свои «волшебные» чернила, и задумчиво погладывая на звезды, стал вычерчивать в свете костра разные геометрические фигуры. Хотя признаюсь, — мысли мои гуляли где-то очень далеко от всей этой астральной чуши.
…Собственно, нетрудно было догадаться, что под Мокосая копают. Причем делают это втихаря, но достаточно грамотно. — Пойди докажи людям ранней весной, что неурожая не будет и никаких эпидемий скота нету! А волнение уже посеяно. — Люди нервничают, беспокоятся, начинают заранее искать виноватых.
А кто виноват во всех бедах царства? — Естественно Царь Царей. — Не уследил, не сумел договориться с предками, не подмазал правильных духов и демонов. Свернул с правильного, предначертанного предками пути, засрал всю ауру и обгадил Ману.
Что поделать, — любишь кататься, люби и саночки возить. Коли ты помазанник божий, то изволь отвечать за стихийные бедствия и погодные заморочки.
Стоит посеять такие настроения, и все уже начнет работать против Царя Царей. — Если он попробует отмалчиваться, — скажут, — «Ему нечего сказать, он сознает свою вину». А начнешь оправдываться и опровергать слухи, — невольно передвинешь их на, так сказать «официальный уровень», и потом точно уже не отмажешься.
А там глядишь. — народ убежденный что при таком Царе Царей по-любому будет неурожай, — на полях станет вкалывать спустя рукава, (чего зря мучиться?) — и извольте получить, — неурожай так таки и будет.
А чем больше безделья, тем больше дури, пьянства и панических слухов. — Все на нервах, озлобленны и никому не верят. — Таким народом весьма просто и удобно управлять. Они легко поддаются внушению самых идиотских идей и верят любым слухам. А там уж, — стоит только указать пальцем на Виноватого, и можно спокойненько отойти в сторонку, — дальше народ все сделает сам.
Хм… Вот как-то даже и не думал, что в эти дремучие времена кто-то уже владел подобными полит. технологиями. …Хотя с другой стороны, — наверняка искусство управлять толпой, родилось рука об руку с Властью. А третьим близнецом, родившимся в то же мгновение, — было желание против Власти бунтовать.
Короче, — теперь я кажется представляю «Как», хотя по-прежнему не знаю «Кто».
Кто тот умник в окружении этого самого Фулкара, умеющего так хорошо управляться со слухами и руководить действиями толпы.
…Хм… — впрочем, нельзя и сключать и вероятости, что тут вообще шурует кто-то третий.
Виксай-то с Аноксаем, мне большими интриганами и знатоками человеческих душ не показались. Они, вроде как, были больше любителями решительных наездов, и импульсивных поступков. …Что впрочем вовсе не означает что и среди их родни все такие. Вполне мог уродится какой-то хитрожопый умник.
