Пять сотен новобранцев построили в колонну, ворота крепости открылись, и «добровольцы» тронулись в путь. Каждому отделению полагалась телега с лошадью – этакий мини-обоз. В арьергарде следовали две сотни лучников из числа ветеранов, более-менее организованно двигались только они. Ни о каком строевом шаге не могло быть и речи, на занятиях солдат вообще не учили действовать в строю. Саша ужаснулся, представив, что им придется участвовать в сражении. Бардак! Полный бардак! Но, похоже, кроме него, удивлен никто не был. Люди весело переговаривались, обсуждая новости и перспективы.
– А командир-то кто?
– Граф Дорти, лейтенант.
– Как, сам граф?!
– Он пятый сын в семье. Говорят, его батюшка был только рад, когда удалось пристроить отпрыска в армию.
Лейтенант гарцевал впереди колонны на пегой лошади. Юнец. Совсем юнец. Вряд ли у него за плечами солидный боевой опыт, скорее опыта у него нет вообще.
Колонна растянулась на полкилометра. Ни о каком боевом охранении речи не шло, о разведке тоже никто не заикался. Саша попробовал заговорить об этом с их десятником и встретил непонимание.
– Расслабься, новобранец. Мы пока на своей территории. До врага еще далеко, а ты уже трясешься.
Понятно. Десятник он и есть десятник: рассуждает на своем уровне. Враг далеко. Когда надо будет, нас предупредят. Вот только кто?
Часа через два Александр стал уставать – недавнее ранение давало себя знать. Он побледнел, начал спотыкаться на каждой кочке несмотря на то, что верзила Бонкр подхватил его мешок еще час назад. Великану все нипочем. Впрочем, и Саша не выдохся бы так быстро, если бы не рана.
– Вот что, новобранец, садись на телегу, – предложил десятник. – Что-то ты совсем плох.
– Спасибо, эр десятник.
Саша вздохнул с облегчением – предложение было как нельзя кстати. А он, оказывается, не такой уж плохой мужик, только недалекий. Правда, для уровня десятника дальний прицел и не нужен, а свое дело он туго знает. До конца дня Саша ехал в повозке. И на следующий день передвигался таким же способом.
Так уж случается, что за некомпетентность начальства расплачиваться приходится подчиненным. Напали на них на третий день пути. Враг не стал ждать, когда они доберутся до крепости.
Дорога шла по лесу. До заветного Номингема оставалось часа три ходу. Неожиданный крик лесной птицы заставил замолкнуть разговоры, а брошенная из зарослей дубина сбила с коня их лейтенанта. Вслед за этим с диким ором на дорогу выбежала толпа здоровых лохматых… Саша не стал бы торопиться называть их людьми. Ростом под два метра, непропорциональная голова, лицо, больше похожее на морду обезьяны. Нетрудно догадаться – это были те самые мапри, о которых рассказывал доктор. Передвигались они огромными прыжками, размахивая кривыми ятаганами метровой длины.
Новобранцы смешались: такого неожиданного нападения не ожидал никто. Десятники пытались отдавать команды, но слова тонули в общем крике и гаме. Стрелки схватились за луки, вот только проку от этого было немного – мапри смешались с людьми, стрелять в такой сутолоке было сущим безумием. Саша выхватил меч – если и умирать, то не как безропотная овца. Силы у него не те, но стоять и ждать воина с ятаганом он не будет. Рядом с ним готовились к обороне и другие люди. Увы, не все. Неожиданное нападение вызвало смятение: кто-то забыл про оружие, кто-то просто испугался. Огромные ятаганы мапри начали снимать свою жатву. Только бы не началась паника – тогда все, конец: пехота двинет в сторону стрелков, не спасутся ни те ни другие.
Нападавших было совсем немного, не более полусотни, но инициатива была на их стороне. Еще немного – и людей сомнут. Бывает и так – полусотня теснит чуть ли не тысячу. Особенно когда эта полусотня действует так яростно и не дает противнику опомниться.
– В круг! Занять оборону! – кричал десятник.
Люди плохо соображали, что им делать, ведь такому построению их никто не учил.
Вперед! Надо вперед! Глупо? Да. Но тот, кто бежит вперед, не бежит назад. Иначе еще секунда – и начнется паника.
Саша вскочил на телегу и заорал что было силы, пытаясь перекричать окружающих:
– Вперед! Бей гадов! Не дай им уйти!
Ха, не дай им уйти. Саша был бы только рад, если бы нападавшие ушли, но в такую минуту кричишь первое, что придет в голову.
Саша прыгнул вперед, навстречу страшным врагам, мысленно прощаясь с жизнью.
Порой порыв значит очень много. Растерянность людей, готовая вылиться в панику, обернулась в гнев. Для этого было нужно совсем немного – внешний толчок. Сотни людей с диким ором, заглушающим рев мапри, ринулись на врага. Это была сама бестолковая атака из всех возможных, но все же атака. Люди просто смяли дикарей числом, пытаясь отомстить за убитых с помощью копий и мечей.
Мапри дрогнули. Теряя воинов, они начали отходить в лес. И тут в бой вступили лучники. Если бы сражение было на открытой местности, с дикарями было бы покончено. А так, потеряв около половины отряда, гигантские воины скрылись в зарослях. Потери людей были неизмеримо больше – не менее сотни убитых и столько же раненых. Как ни странно, граф Дорти остался жив, палица лишь сломала ему руку и выбила из седла. Пока он приходил в себя, сражение закончилось. В отделении Александра было двое убитых. Среди них – Мацап, тот самый нерасторопный сосед по палатке, который все время пытался халтурить на занятиях.
Случись сейчас еще одна атака, бардака было бы не меньше. Но, видимо, поблизости был только один отряд мапри. Пока десятники пытались восстановить порядок, Саша подошел поближе к одному из убитых дикарей, чтобы как следует рассмотреть врага. Выражение лица мапри вблизи было еще более устрашающим, чем издали. Сходство со зверем довершали торчавшие из полуоткрытого рта немаленькие клыки.
«Ну сущий орк», – подумал Александр. Он попытался поднять ятаган убитого – оружие явно было ему не по руке. В их отделении таким махать сможет разве что Бонкр.
Нет, все это никуда не годится: ни тактика, ни оружие. Куда смотрят местные полководцы? От таких гигантских ятаганов их хилые щиты уберечь не смогут, такая война явно продлится недолго.
Между тем десятники раздали кое-кому из новобранцев лопаты и отправили копать могилы. Вот и весь немудреный воинский путь недавних новичков. Слава и почести миновали их – будут павшие воины лежать в этом лесу, в лучшем случае писарь занесет их имена в свой свиток.
Монеты из карманов убитых перекочевали к казначею, оружие и поношенные куртки (кроме тех, что пришли в полную негодность) складывались на подводы. Сашу чуть не стошнило, когда он подумал о том, почему его куртка в таком плачевном состоянии. Он не был слабаком, но не очень-то приятно знать, что твоя одежда могла принадлежать убитому.
На подводы же укладывали раненых. Доктора не было, кроме неумелой перевязки, раненым ничем не могли помочь. Припасы, которые до сих пор везли на телегах, раздавались пехотинцам – телеги и так были изрядно перегружены. Саше дополнительный груз нести не пришлось, но о том, чтобы и дальше продолжать путь на подводе, и речи быть не могло. Все делалось наспех – опомнившийся граф подгонял своих подчиненных. Десятники не отставали от него – до темноты следовало добраться в крепость, останавливаться на ночь в лесу, когда рядом бродят мапри, было опасно.
Наконец колонна двинулась дальше.
– Новобранец Арт! – гаркнул десятник, когда колонна втянулась в маршевый режим.
– Слушаю, – отозвался Саша.
– Кто тебе разрешил идти в атаку без команды?
Саша пожал плечами. Что здесь ответишь?
– Меня позвал долг! – Напыщенные фразы иногда позволяют смягчить гнев начальства.
– Это правильно, – отозвался десятник. – Молодец.
Похоже, гроза прошла стороной. Игнорировать «долг» мужик призывать не решился, или он был недостаточно зол.
– Но больше так не делай, – добавил он вполголоса. – То, что люди рванулись за тобой, – случайность. В следующий раз может так не повезти.
– Понимаю, эр.
Саша был в общем-то согласен с десятником, но ничего лучше в этой ситуации в голову не пришло.
В Номингем они все же успели добраться до ночи. Он был построен куда более основательно, чем учебный лагерь для новобранцев. Каменные стены, бойницы, через ров переброшен подъемный мост. «Именно так и должна выглядеть настоящая крепость», – решил Александр.
Стражники внимательно осмотрели прибывшее пополнение. Подъемный мост упал, словно приглашая «добровольцев» внутрь.
Глава 4
О нравах, крепостях и прикрепостных поселках
Номингем изначально строился как крепость, а не как город. Но со временем у стены поставил свою лавку купец, затем кузнец выстроил кузницу, их примеру последовали портные и пекари. Постепенно прилегающая территория превратилась в небольшое поселение, насчитывающее добрую сотню строений.
В поселке жили в основном мужчины. Нет, женщины, конечно, тоже были, но гораздо в меньшем количестве. Оно и понятно: не каждый рискнет привезти сюда свою половину, приграничье – место опасное. Конечно, жители поселка подвергались риску, но близость крепости давала людям надежду на то, что в случае опасности они смогут укрыться за каменными стенами. Возможно, поэтому на них не распространялся приказ короля об эвакуации мирного населения из приграничных земель. В самой крепости располагался лишь гарнизон и службы, официально к нему прикрепленные, – конюхи, шорники… Даже гарнизонный кузнец имелся. Работы хватало и ему, и его «гражданскому» собрату. Если кому требовалось починить служебное оружие или подковать лошадь – это к казенному мастеру. Ну а чтобы заказать себе особые стремена или оружие с гравировкой… Такие работы делались за отдельную плату. Вот и находилось занятие для кузнеца штатского. То же самое с одеждой и с едой – плати деньги и покупай все, что душе угодно.
