– Моща!!! – покрутив ручку полевого телефона, назвал позывной начальника училища.
– Сделали, тащ полковник, работает, и чистенько-чистенько!
Утром, за десять минут до начала полетов, к самолету подошли Андреев и Савушкин. Андреев показал Петру рукой, чтобы лез в первую кабину, сам забрался во вторую.
– К запуску! – приказал начальник училища.
Петр вытащил «молитву», положил ее на колени, надел шлемофон, соединил его с папой-мамой, набросил поясной ремень, защелкнул замок и приступил к подготовке машины к запуску, дошел до пункта: «проверить связь по СПУ», нажал на кнопку:
– Тащ полковник, как слышите, прием?
– Отлично слышу. Никакого шума.
– Связь полудуплексная, если сами себя не слышите, то нажмите другую кнопку на РУДе, и можете говорить, мне вас будет слышно, даже, если я в этот момент выжал кнопку на ручке управления. Сам усилитель дуплексный, двухканальный. Можно переделать кнопки, и тогда вообще мешать друг другу не сможем.
– Отлично, запускай, проверим под генератором.
– От винта! Запускай!
У этих машин, учебных, ни стартера, ни пускового воздуха не было. Механик прикрепил к винту тягу от пусковой машины, и когда двигатель провернулся, крикнул: «Контакт». Петр включил зажигание и прокричал: «Есть контакт». Движок плюнулся сизым дымом, запустился, и Петя перевел его на работу на малом газу.
– Тащ полковник, как слышите, прием?
– Пять баллов, никакого треска нет, как на других. Убирай колодки.
Петя от неожиданности аж рожицу скривил и язык показал, ему еще предстояло неделю бегать по аэродрому без взлета. Но рукой подал команду: «Убрать колодки». И кончиком ноги придавил тормоза на педалях. Справа и слева показались механики, держащие в руках тросики колодок. Обороты, нога, истребитель выкатился с бетона ангара и затрясся на траве аэродрома.
– Давай вправо на старт.
Чуть прибавив оборотов, Петр резво побежал в дальний конец аэродрома, вывешивая голову то вправо, то влево, чтобы видеть то, что находится впереди машины. Капот закрывал большую часть горизонта. Городок надвигался на машину, Петр сбросил газ, придавил левый тормоз и дал туда ногу, выровнял, прижал оба тормоза. На СКП взлетел клетчатый флаг, обороты, полный газ.
– Взлетай!
– Поехали! – «Ишачок» стремительно разгонялся. Толчки слились, нос пошел вниз, 170, отрыв. И правой рукой Петр начал крутить довольно тугую ручку, предварительно отключив замки шасси. Тридцать один оборот, шасси убрано, горят зеленые огоньки.
– Хорошо! – послышалось в наушниках. – Направление взлета удержал. Пошли вверх!
Петр чуть прибрал газ, самолетик начал набирать высоту. Но вел машину Петя не ровно, а заваливая ее вправо-влево и осматриваясь каждые сорок секунд.
– Что головой крутишь?
– Осматриваюсь, в воздухе три машины: на два, на пять и на десять часов.
– Ты смотри! Молоток, не забываешь, что летишь на истребителе.
– Ну, какой это истребитель! Ни одного пулемета.
– Ты вместо них сидишь. Место? Вопрос!
– Три сорок до поворота, высота 2200.
– Принято!
Через минуту Петр доложил, что набрал заданную и перевел машину в горизонт, еще убрал обороты по экономического. Обошли идущий ниже И-5 второй эскадрильи. Крайний поворот на коробочке, и Андреев скомандовал снижаться. Обороты на самый малый, опустился нос, посвистывает ветер, перекрывая шум мотора. Петр не волновался, продолжал оглядываться, чуть заваливая самолет, чаще начал заглядывать под капот. Посадочного щитка на этих машинах не было, вернее, он был намертво зафиксирован, им не пользовались. Снизившись на высоту 500 метров, Петр открыл замки шасси и начал выпускать его. Щелкнули основные замки, красные лампы потухли и зажглись зеленые. Дурацкое техническое решение, сколько из-за этого машин было перепорчено! Уж лучше бы они моргали при выпуске-уборке, но… Впрочем, он сообщил свое мнение инструктору.
– Не отвлекайся. Потом поговорим.
Скорость уже посадочная, Петр чуть прибавил обороты и продолжал снижаться, все чаще и чаще выглядывая из-под козырька слева. Земля все ближе и ближе, видимая скорость начала расти, ручка аккуратно взята на себя, РУД от себя, выравнивание, ручка чуть вправо, нога чуть влево, и на себя. Трым, тра-та-та-та-та-та, застучали колеса по траве. Аэродром большой, надобности сразу использовать тормоз никакой нет. «Ишачок» пробежал около двухсот метров, и Петр свернул к ангарам. Пропустил помеху справа, стронулся и развернулся у ангара.
– Не выключай, – послышалось в наушниках. Сзади звякнул замок привязной системы. Подполковник стоял в кабине и делал какие-то знаки кому-то. Перенес ногу через борт и спустился на землю. Два техника бросили назад и пристегнули два мешка с песком. Справа появился Андреев, поднял Петру «ухо» шлемофона.
– То же самое, самостоятельно, эшелон – 2. Следи за сигналами. Давай! – он соскочил с крыла.
Петр чуть пробежал и тормознул у рулежки, дождался отмашки стартовика и занял дорожку. Вырулил на старт, получил добро с СКП и выполнил свой первый самостоятельный полет, хотя по программе до него было еще два месяца. Перед обедом на построении начальник училища объявил, что курсант Ночных первым в новом наборе выполнил самостоятельный вылет на новом истребителе. Кроме того, существенно усовершенствовал одну из важнейших систем управления этим самолетом, поэтому ему присвоено звание сержант и он переведен на должность помощника командира эскадрильи по освоению радиофицированной техники.
Три треугольника немного подравняли его с остальными ребятами, учился он на ускоренном выпуске, где большинство ребят были готовыми летчиками, даже инструкторами из ОСОАВИАХИМа. У некоторых было больше трехсот часов налета. Поэтому конкурировать с ним не приходилось, скорее прислушиваться к их советам и учиться летать, как они. Особенно когда перешли к технике пилотирования и наработке автоматизма навыков управления машиной. Инструктора в этом случае выезжали на полигон, в «зону», и там наблюдали за исполнением фигур. А связи – не было! Максимум инструктор мог выложить оценку «+» или «–». Поэтому через две недели Петр поднял вопрос о радиофикации как СКП, так и площадок наблюдения в «зоне». До этого, даже на радиофицированных машинах, сами радиостанции не включались вообще. Петр, по молодости лет, хотел решить этот вопрос чисто устно и с Уткиным, но я внес коррекцию в его мысли, и в результате родилось письмо начальнику училища, которое Петр передал в штаб и дождался вызова начальником училища. Андрееву показали схему организации такого управления аэродромом, воздушным пространством и полигонами. Три РСБ-36 с аварийных бомбардировщиков СБ и ТБ-1 у Уткина были захомячены. Петр об этом знал, но не проговорился, дабы не ссориться со старшим. Это – его епархия, ему обеспечивать работу оборудования требуется. Ну, слетали мы в Бельбек на УТИ-4 и на СБ, у которых вслед за нами появилась «правильная установка» умформеров. Показали свою работу флотским связистам. Нас похвалили, но дальше дело с места не стронулось. Андреев вызвал инженера, который и выдал с головой, что есть у «хомяка» про запас на складе.
– Отлично, Пал Фомич. Вот смотри, что наша молодежь предлагает. Взгляни на схему.
– Ну, на СКП не проблема поставить выпрямитель и запитать умформер РСБ. А полигонную я прям не знаю, как запитать. Динамо-машина нужна.
– Что скажешь, сержант? – переадресовал этот вопрос начальник училища.
– Ну, наверняка найдется списанный автомобиль. Снять с него двигатель, радиатор и бензобак и присоединить к нему генератор с регулятором от СБ на 24 вольта. Все имущество, вместе с радиостанцией, поместить в кузов ГАЗ-ААА, с телескопической десятиметровой антенной, плюс пару аккумуляторов с СБ в качестве аварийного питания. Машина сможет перемещаться на полигон и возвращать станцию на базу, когда полетов нет. Да, а если все это закрыть, например, фанерой, так такая станция сможет работать и на ходу машины.
