— «Джинса», значит, в заметках твоих. А что, я не осуждаю! — серьёзно подбодрил я.
— Джинсы! Ну, дадут мне джинсы и что? Кому хуже? — не поняла термина журналистка.
— «Джинса» — это «заказуха», то есть скрытая реклама, — пояснил я. — Термин такой… московский.
— Так это не я придумала так делать? — удивилась Лена.
— Это старо как мир, на западе сплошь и рядом. Вот та статья, что про нас с подполковником, тоже могла быть «джинсой», если бы ты сказала что-то вроде — «в замечательном парке, очень любимом горожанами», это была бы «джинса» парка. Или вот «джинса» клетки — «клетка из зоомагазина „Кот и пес“ надежно закрыла путь на волю дикому зверю». Но и это не главное, парк или зоомагазин должны заплатить тебе за позитивное упоминание, то есть рекламу! — пояснил, как смог, я термин «джинса», до которой ушлая местная журналисточка дошла сама.
— Ещё пример! — потребовала Ленка.
— Могу показать. Видишь, пельменная? — показываю рукой. — Идём!
— Это… меня там не любят, я когда устроилась, плохо написала про них — мол сметаны мало, порции урезают. Сейчас и не захожу туда, — со вздохом призналась Ленка.
— Вот и повод будет наладить отношения!
Заходим в заведение, и я сразу веду знакомую к уже отобедавшей халявными пельменями старушке.
— Вот, Лен, это известная актриса. Простите, как ваше имя-отчество?…
— Жаль, нет Марго (раз её подруга так называет, то никаких Маринок — пусть будет Марго), со снимком лучше было бы, — сетую я, уже выходя из пельменной.
— Нет, Толь, это же новости почти одной строкой, тут без фото надо, я уже и текст придумала.
И Кузнецова зачитала статью, в которой говорилось о добрых и неравнодушных людях, работающих в пельменной «Амур». «Узнав известную актрису, которая уже давно на пенсии и случайно забыла кошелек, накормили ее бесплатно. Спасибо за это продавщице Зое Дойниковой». Слово в слова записала Ленка рассказ старушки, выкинув рассуждения о современной режиссуре и какой-то Руфине, которая увела у неё мужа.
— Только я не поняла, а мой гонорар где будет? Мне к заведующей идти?
— Гонорар бывает разный, может деньги, может джинсы, а может то, что тебя там не отравят в другой раз, — мудро вещаю я.
— Ну, новость прокатит, тем более, наша зам главреда — заядлая театралка и эту бабку точно знать должна. Она же старая. Не бабка, а мам-Ира наша. Ей уже за сорок! Бабка тоже старая, впрочем. Ладно, жди, я за фото!
— Хорошее фото, спасибо. Сколько должен? — разглядываю снимки я.
— Всё бесплатно, из чистой симпатии. Ты мне понравился, а это трудно, поверь. Год у меня никого не было!
— Это предложение? — спошлил я.
Потом, пользуясь отсутствием соседки, моя новая знакомая благодарила у себя в комнате за новую для себя информацию, а я благодарил за фото. Как мог. А мог я долго, вечерней тренировки сегодня не предвидится.
— А ещё что-нибудь расскажи, — Ленка была неутомима и в постели, и в жажде знаний.
— Смотри, например, ты можешь следить чтобы не было негативных статей про кого-нибудь или про что-нибудь, например, про плохую экологию или грязь на улицах, — это тоже «джинса». Или соцопросы — ты можешь их сама проводить и печатать какие надо результаты. Но тут лучше бы создать что-то вроде социологического агентства, или аналитического. Чтобы это было не твоё мнение, а общественное, или экспертное.
— А эксперты будут писать то, что нам надо! Толя, хочу, хочу! — задрыгала ногами под простыней подружка.
— Каким ещё «нам»? — попытался возмутиться я, но оторва Ленка отвлекала меня старым женским приемом. И уже после я прикинул, что и в самом деле можно создать социологическое агентство. Уж на жизнь оно заработает, особенно в период гласности, учитывая, сколько трюков из будущего я знаю.
— В Москву ехать надо, — авторитетно заявила Ленка, когда мы опять выдохлись.
— «Точно, там все деньги», — вспомнил фильм «Брат» я.
Ну, и в «Жмурках» эта фраза звучала. «Евробонды» куда-то гнали. Что? легальный бизнес вроде. А ведь скоро начнётся этот бандитизм. И сделать ничего нельзя. Или можно?
— Я не могу пока уехать, до весны ещё должна отработать по распределению. Черт, как у нас всё через задницу устроено! Вот на западе, я слышала, никакой отработки нет! — поделилась печалькой Ленка.
— Лена, там безработица страшная. Ты попробуй устроиться куда без опыта работы там! А у нас везде требуются, требуются! — усовестил я подругу.
— Слушай, ты иногда такой занудный коммунист, а иногда нормальный, — удивилась девушка.
— Просто ты не понимаешь своего счастья — у тебя есть работа. Ну, да забей! А так, давай после олимпиады состыкуемся. Может, чего придумаем вместе на ниве журналистики?
— Состыкуемся, — хихикнула Ленка. — Ой, скоро же Ромка придёт с джинсами.
— Мне уйти? — равнодушно спрашиваю я, ибо своей женщиной я девушку уж точно не стал считать после секса.
— Не… наоборот! Он приставать ко мне может, уже намекал-намекал. А тебя забоится. Ты только по пояс не одевайся!
— По пояс сверху или снизу? Мне чем его пугать? — спросил я и мы оба заржали.
Потом пришёл дядька, которого моё наличие в комнате и вправду опечалило. Потом приехала злая Марго, которую индюк в деревне клюнул, да так сильно, до синяка аж. Потом я повел девушек в ресторан.… А на следующий день вместо упадка сил ощутил опять небывалый прилив.
— Штыба, ты чё жрешь, что ли? — отозвал меня Копцев в сторонку после тренировки. — работаешь всё мощнее и мощнее.
— Только то, что доктор прописал, — открестился от обвинения в употреблении допинга я.
Ну, мельдоний же ещё не допинг!
Глава 6
Глава 6
Отмазавшись от обвинения, увидел как при слове «доктор» скривилось лицо тренера. И вообще, он сегодня какой-то сам не свой — обычно разговаривает добродушно-покровительственным тоном, а тут заметно нервничает. Спросить? Нет?
— Константин Николаевич, у вас какие-то проблемы? — благодушно поинтересовался я.
После вчерашних забав с Ленкой я был в хорошем настроении. Хотелось любить всех вокруг. Ну, не так, как Ленку, а просто любить.
— Да… один из членов нашей делегации попал вчера в милицию, — признался старший тренер сборной.
А ведь он прекрасно знает о том, что меня Власов опекает, но прямо просить о помощи не хочет. Не знаю, что за понятия ему мешают, но сегодня ему и этому члену делегации повезло.
— А что он натворил?
— Я точно не знаю, но вчерашнюю ночь в КПЗ провел, вроде как в ресторане на него милицию вызвали. Не понимаю, что могло случиться, ведь Мишка и мухи не обидит, — поведал тренер. — Я вот фото видел твоё и местного начальника милицейского. В газете. Хорошо бы…
— Есть вариант лучше, — уверяю я.
Власов? Нет. У меня у самого здесь подвязки есть. На выходе из зала уже стоят Машенька и папа её. «Решили всё-таки меня взять в семью?» — давлю в себе неуместные мысли.
— Толя, а мы Мурзика домой забрали! — громко радуется, оглушая всех вокруг, девочка.
Папа её смущенно разводит руками. Ох, вьет из него верёвки доча!
— Как глазик у него? — нагнулся я к малышке, поприветствовав за руку её отца.
Выслушав все важные новости от Маши, наконец, смог обратиться с просьбой к товарищу прокурору.
— Помогу! — неожиданно пообещал тот. — Ну, и ты помоги!
Да у товарища Степанкова (не вспомнил, а прочитал фамилию на визитке я) была проблема — кота Мурзика, которого два дня просила доча, сегодня вернули из ветеринарки. В клетке, разумеется. Пока. Ведь Машка уже возмутилась пленением мурлыки. А он уже и промурлыкал ей! Вот тебе и дикий зверь!
— Уговори отдать кота. Мы ведь днём с женой на работе, а она возьмёт и выпустит из клетки! Да даже, не выпуская, может полезть к нему! Жуть! Скажи, что ты тоже хочешь Мурзика забрать.
— Сделаем, — пообещал я, и мы нервно обернулись на Машку, которая сейчас терзала Копцева вопросами.
