— Еще нет, но скоро подъедем. В этих двух лагерях расположены ваши солдаты, войска короля Барни стоят по соседству. Сейчас приедем, и герцогиня начнет учить вольницу короля нашим законам. Будет любопытно, как они отреагируют на ее слова.
— Да так же, как и мои, — фыркнула королева. — После того случая чего мне только не пришлось выслушать. Но если ваш король примет такой закон, я попробую провернуть то же самое. Может быть, меня за это даже не сразу убьют. Они уже свернули! Давайте поторопим коней, мне тоже хочется на это полюбоваться.
Конечно, как и в случае с солдатами Аглаи, на один плац все войско не вошло бы. А если бы всех удалось разместить, Альда сорвала бы себе голос, пытаясь докричаться до каждого. Поэтому ей пришлось произносить свою речь дважды. На плац она вышла пешком вместе с королем Ивом.
— Если кто-нибудь не знает, я герцогиня Аликсан! — начала она, окинув взглядом замерший строй. — В трудный час вы пришли к нам на помощь, доказав, что мы по-прежнему один народ. Я вижу, что кое-кто уже раздулся от гордости. Погодите гордиться, пока для этого особых оснований нет. Во-первых, помощь нам в ваших собственных интересах. Если сомнут нас, вам тоже не устоять. А, во-вторых, вы еще пока себя никак не проявили. Как вас будут использовать, мы еще решим, а пока я хочу вам рассказать то, что вы не знаете, но должны знать. Мы с вами очень похожи. Общий язык, общая вера, сходные обычаи и законы. Сходные, но не одни и те же. Во всех королевствах правят местные законы, и мы в этом не являемся исключением. Самое главное, что вам нужно знать, это то, что за убийство у нас наказывают гораздо тяжелее, чем в Барни, причем всех, вне зависимости от знатности рода и от того, кто именно пострадал. Разница есть, но несущественная. Одним словом, если дворянин убьет простолюдина, штрафом он уже не отделается. Подробно об этом и о многом другом вам расскажет комендант лагерей, слушаться которого на их территории обязаны все. Вы все будете получать увольнения в нашу столицу. Почему-то большинство из вас предпочитает просаживать свои деньги в кабаках, нажираясь до поросячьего визга. Я бы на такое закрыла глаза, если бы вы, напившись, не устраивали дебошей. Хочу сразу предупредить, чтобы потом не было обид. Вся территория Ордага патрулируется специальной воинской стражей, которая призвана защитить горожан от пьяных бесчинств и пресекать драки между вами. Слушаться приказов этой стражи обязательно. Любое неповиновение, драка и другие нарушения порядка ведут к аресту. А там с вами будут разбираться судьи, они и определят вам меру наказания. В легких случаях все подметают улицы, в тяжелых — можете попасть за решетку или на виселицу. Я вижу в глазах многих недоверие. Лучше поверьте мне сейчас, чем потом подобное испытывать на собственной шкуре. Поговорите с солдатами из Дюже, они вам расскажут, как выводили мести улицу их барона, и как на это зрелище сбежалась посмотреть половина города! А одного графа едва не повесили за убийство. И не повесили только потому, что пострадавший все-таки выжил. Самое лучшее, что вы можете сделать, это пить в меру, сохраняя человеческий облик. Стоит напиться, и ничего из того, что я вам сейчас говорю, уже никто не вспомнит.
— Все равно не удержатся! — сказала она королю, когда первая партия солдат и офицеров покидала плац. — Словам веры нет, обязательно нужна показательная порка.
— Паршивая овца всегда найдется, — согласился Ив. — Но я видел, что к вашим словам многие отнеслись серьезно. Если будут нарушения, я вас поддержу. Надеюсь, до убийств дело не дойдет, это действительно будет тяжело.
— Вернулись разведчики, — доложил консулу Ортисию легат Гертоний. — На дороге к Кардову никого нет, городские ворота открыты. Стража на воротах тоже отсутствует, а город выглядит покинутым. Внутрь они заходить не стали.
— Надписей над воротами нет? — спросил консул. — Ну и слава богам! Продолжаем движение. Есть жители в городе, или они его покинули, нам Кордов все равно надо занимать. Если город покинут, нужно будет предупредить легионы, чтобы никто не употребил продукты, которые могли оставить, а то еще отравятся. И отправьте кавалерию осмотреть округу. Неподалеку от города должны быть деревни, а нам не помешает свежее мясо.
Когда заняли Кордов, оказалось, что его покинули не все. Несколько тысяч жителей все-таки не поверили в беду и не захотели бросать свои дома. Своей властью консул запретил их трогать.
— Но как же легионеры? — попытался возразить кто-то из легатов. — Женщины…
— Я сказал не трогать! — разозлился консул. — Сколько там тех женщин? Ваши жеребцы их быстро насмерть заездят! Если уж совсем невмоготу терпеть, пусть подставляют друг другу задницы! Мы сюда пришли не пограбить и вернуться, мы пришли насовсем! Здесь были бойцы Аликсана, которые умудрились привезти горожанам пострадавших жителей Алавы. Видимо, не слишком здесь послушное население, если его приходится запугивать. А часть жителей так и не ушла! Я думаю, после нашего ухода сюда еще наведаются беглецы. И что они увидят? Нетронутый город и целых жителей! Кто после этого поверит Аликсану или королю? Если мы будем идти обратно этим путем, в город уже вернутся все жители. А для нас сейчас эти оставшиеся никакой ценности не представляют.
— Все так, — вздохнул Гертоний. — Но легионы будут недовольны.
— Я их недовольство как-нибудь переживу! — буркнул консул. — Распорядись, чтобы осмотрели городские склады и узнали, где жили оптовые торговцы продовольствием. Если оно осталось на складах, конфискуем.
— На сколько мы здесь задержимся? — спросил Гертоний.
— Только до утра, — ответил консул. — Поэтому не тяните с продовольствием. Нам до Сулуга идти три дня, а у них почти все деревни только поблизости от городов.
К вечеру разжиться продовольствием не удалось. Все деревни в округе, кроме одной, оказались покинуты, а то зерно, которое из них не вывезли, смешали с навозом. Разозленные кавалеристы выгребли из найденной деревни все, до последнего зернышка и угнали весь скот, но легионам это было на один зуб. Городские склады оказались пусты, а у оставшихся горожан тоже больших запасов не было. Купцы свои запасы тоже или вывезли, или припрятали так, что нечего было и пытаться найти их за короткое время.
— Нас хотят взять измором! — бушевал консул. — Это подлый прием! Еды хватит только до Сулуга. А если и там мы встретим то же самое? Конечно, в густонаселенной части провинции не вывезешь население и запасы провианта, но туда еще нужно попасть! Я с этого Аликсана с живого шкуру сдеру! Придется с завтрашнего дня урезать пайки, а утром отправить отряд к Сатию вывезти все, что они успели собрать по деревням.
Когда легионерам утром выдали половину обычной порции, едва не вспыхнул бунт.
— Они не слушают приказов, а некоторые даже осмелились угрожать! — испуганно сказал консулу легат Мадий. — Я двадцать лет в легионах и такого не помню! Ходят по лагерю и орут на командиров!
— Пошли поговорим с этими крикунами! — ответил консул. — Дайте сигнал трубой на общий сбор! И пусть центурионы всех направляют за ворота, построение будет там.
— Легионеры! — крикнул он в ряды своих солдат, когда легионы удалось построить. — Вы недовольны уменьшением порций?
Его слова по цепочке повторяли все центурионы, чтобы речь мог слышать каждый.
— Я тоже этим недоволен! — продолжил он, когда стихли крики. — Мы не утаиваем вашу еду, а я сам ем из ваших котлов столько же, сколько кладут каждому из вас! Порции пришлось урезать из-за того, что королевские солдаты вывезли всех крестьян, угнали скот и попортили продовольствие. Того, что у нас осталось, нам не хватит, особенно если у следующего города будет то же самое! Я послал за продовольствием, которое должны были собрать ваши товарищи, и, когда его подвезут, вас опять начнут кормить вдосталь! А свой гнев вам нужно изливать не на своих командиров, а на врага, который с каждым днем становится все ближе! Сейчас мы построимся в маршевые колонны и двинемся на Сулуг! И чем быстрее мы это сделаем, тем труднее будет врагам лишить нас продовольствия! А вы демонстрируете неповиновение, преступное в условиях военного похода! Всем немедленно собраться и начать движение! Учтите, что с нарушителями дисциплины я возиться не стану!
Все деревья вокруг города на несколько сотен шагов были вырублены, поэтому зажигательные снаряды применяли без малейшей опаски. Когда кончился воздух во взятых баллонах, его не стали накачивать вновь. В утомительной работе не было необходимости: город и так горел жарким, чадящим огнем, распространяя запах смолы и сгоревшего мяса. Сколько в нем было дикарей, никто не знал, но судя по доносящимся диким крикам заживо сгорающих людей и по бившим в нос запахам, их там было немало. Несколько раз дикари пытались атаковать из городских ворот, и каждый раз безуспешно. От ворот и почти до самого лагеря вся дорога была усыпана мертвыми телами. До ворот было не больше сотни шагов, поэтому иглометы в полной мере продемонстрировали свое превосходство над оружием защитников.
