А как вы повезете зерно на такой хилой кляче?
— Но, пошла! — Рон хлестнул лошаденку вожжами, та дернулась и на удивление резво понесла телегу.
— Стоять! — заорал хорек. — Стража, задержать повозку!
Варги высыпали за ворота. Я вынырнул из соломы, рядом уже сидела испуганная Даяна.
— Гони! — закричал я Рону.
Стражники схватились за луки. Смертельное пение стрел неслось за телегой. Я подмял Даяну под себя, закрыв собственным телом. Две стрелы впились мне в спину. Телега неслась по ухабам, подкидывая нас. Но через минуту мы были вне досягаемости вражеских луков.
Телега сбавила ход.
— Ушли! — выдохнул я. — Спасибо, Рон. Только тебе, друг, в ближайшее время в город нельзя.
Даяна вскрикнула. Я повернулся к Рону и обомлел: истекая кровью и борясь с болью, он из последних сил держал вожжи. Из его спины торчала стрела.
Я перехватил вожжи и рывком выдернул стрелу. Рон вскрикнул и застонал. Я уложил его на солому. Укрывшись в редколесье, я остановил повозку.
Рон терял сознание. Я слегка встряхнул его голову:
— Не засыпай!..
Он открыл глаза и улыбнулся. Я прижал его рану ладонью, а другой рукой сжал амулет регенерации, висящий в мешочке у меня на шее. Мысленно я представил, как его рана затягивается, но ничего не происходило. Я не научился управлять силой исцеления... Видимо, юную рыбачку я излечил случайно...
— Отпустите мою лошадь на волю, а тело мое сожгите вместе с телегой, — еле пробормотал Рон.
— Что вы говорите! — возмутилась Даяна. — Вы не умрете!
— Я уже стар, и мой организм не справится с такой раной... Я чувствую смерть, она близка настолько, что мне можно больше не страшиться жизни...
— Держись, друг!.. — я сжал его ладонь и подложил под голову охапку соломы.
— Прошу, Молот, позаботься о моем племяннике, кроме Скалы у меня больше нет родных...
— Обещаю, — ответил я. — Он мне как брат, я сделаю все, чтобы сберечь его жизнь.
Рон с благодарностью посмотрел на меня, пытаясь улыбнуться. Но глаза его закатились, и он вдруг замер, перестав дышать.
Я распряг лошаденку и, накрыв телегу хворостом, поджег повозку. Очищающее пламя, словно стая огненных драконов, мгновенно взвилось вверх из сухой соломы, поглощая телегу и тело старика-лавочника, без колебаний отдавшего за нас жизнь...
Я взял Даяну за руку, она шмыгала носом, а по ее щекам бежали серебристые струйки.
— Он погиб, чтобы мы жили... — сказал я, обняв принцессу. — Придет время, и я отомщу за него, за твою семью и за всех, кто пал от рук Фиморры.
— Мне страшно... Я теряю всех, — Даяна прижалась ко мне. — Я не хочу потерять и тебя...
— Не потеряешь... Я наполовину демон, мой папаша Сатана не позволит так просто сгинуть своему единственному сыночку...
— Ты слишком добр для сына сатаны...
— Скажи это моим мертвым врагам, они с тобой не согласятся... — улыбнулся я.
***
Мы встретились с Гертом в условленном месте и к вечеру того же дня уже втроем достигли окрестностей Ксилона. В деревне, освобожденной мной когда-то от Люпуса, я решил спрятать Даяну под видом беглой крестьянки.
В Ксилоне нас приняли как родных, но Тида встретила меня холодным взглядом голубых тоскливых глаз. Она увидела, как въезжая в деревню на одном коне, мы с Даяной переговаривались, и ей этого было достаточно, чтобы понять все...
Я не хотел ранить Тиду и заявляться в Ксилон с Даяной, но у меня не было другого выхода — по пути в Астрабан лежали лишь две деревни — Ксилон и Тисс. Тисс лежал в окрестностях Астрабана, и неизвестно, что ждало это поселение в ближайшем будущем. А здесь относительно безопасно. Трехтысячная армия варгов ушла по Торговому пути на восток в Астрабан. Тысячный гарнизон, оставшийся в Даромире не будет рисковать и выходить за пределы города. Его задача — держать оборону до полного уничтожения обоих королевств. Так что Ксилон — наиболее удобное место для того, чтобы укрыть принцессу.
Я поручил деревенскому старосте поселить Даяну в том самом доме, в котором когда-то жил я. Добротный дом до сих пор пустовал.
— Эта девушка, — дал я наставления старосте, — очень важна для нас, берегите ее как собственную дочь...
— Что такого она сделала? — недоумевал староста.
— Ее ищут прихвостни Фиморры, она помогла принцессе Даяне сбежать из Даромира...
— Принцесса жива?! Я слышал, что королевскую семью убили!
— Будем надеяться, что жива, ей удалось избежать смерти, но где она сейчас, никто не знает.
— Будет сделано, господин Молот! Спрячем так, что ни одна холера не найдет. Будет моей племянницей из дальней деревни...
В Ксилоне пришлось задержаться до утра. Старина Торес — кузнец, семью которого я когда-то спас от бремени жертвоприношения Люпусу, выточил из обсидиановой руды кинжал, три наконечника для копий и два десятка наконечников для стрел. Он и его подмастерья работали всю ночь. Мы с Гертом переночевали в его доме.
Полночи я не спал, вставал хлебнуть воды и смотрел в окно на блеклую тропу,ведущую к дому, где поселилась Даяна.
Утром, прощаясь, я еле сдержал себя, чтобы не заключить ее в объятия.
— Почему ты не сказал им, кто я? — спросила принцесса, в ее потухших глазах читалась нескрываемая грусть предстоящей разлуки.
— Я не могу тобой рисковать, у Ланы повсюду могут быть доносчики. Человек слаб, и за большую награду он может сделать то, на что изначально не способен, и даже больше... Предателями не рождаются, ими становятся. Пусть считают тебя беглой крестьянкой. Чем меньше человек, тем меньше у него врагов.
— Я хочу пойти с тобой!
— Это опасно и тяжело, мы будем идти, останавливаясь лишь на короткий сон и трапезу. Когда все закончится, я вернусь за тобой... Обещаю.
— А если не вернешься? — голос ее дрогнул.
— Значит, я буду мертв или пленен. Но чтобы выполнить свое обещание, я воскресну или разорву оковы... — я улыбнулся и, вскочив на коня, пришпорил Черного дьявола, рванув с места в галоп. Копыта выбивали клубы пыли, гарью оседавшие на молодой зеленой травке. Только бы не оглядываться, чтобы не видеть ее
