Он начал оглядываться, пытаясь припомнить шкаф, в котором находится нужное.
— Посмотрим, как пойдёт, — сказал Рауль, быстрым движением почти забросил меня в комнату, закрыл дверь и активировал защиту. — Вот ведь не вовремя принесло Хосе Игнасио.
— Его всегда приносит не вовремя. Не могу припомнить случая, когда он появился тогда, когда нужно. А вы ещё хотели одновременно со мной исчезнуть на выходные. Представляете, что он бы тогда насочинял? Давайте так. Вы говорите, какая именно книга вам нужна, я её разыскиваю и, если найду, смотрю что там. Возможно, делаю список.
— Не возможно, а обязательно, — Рауль оживился. — Проблема в том, что я не знаю точного названия. Что-то типа «Истоки Сиятельности».
— Хотите засиять сами? — усмехнулась я.
— Хочу понять, в чём причина происходящего в моей стране. Это вещи взаимосвязанные. Возможно, дело совсем не в том, что у нас нет Сиятельных. Но давайте перейдём к занятиям. Что вы знаете?
Следующие минут пятнадцать мы определяли, насколько я опережаю первый курс университета и что из этого можно показать без ущерба для моего секрета.
Глава 39
Если бы не Альварес, то оставшееся до выходных время мы с Раулем провели бы с куда большей пользой. Как я ни намекала, что наш надсмотрщик является не только моим куратором, но и всей группы, и неплохо бы ему распределять своё внимание по всем студентам, Альварес был непреклонен: как поставил на первое место собственные интересы, так за них и держался. Упорство в достижении цели вызывало бы уважение, не будь этой целью я.
Тем не менее занятия с Раулем шли, и была от них несомненная польза, так как мы не только строили планы, но и отрабатывали заклинания. В результате мне удалось совместить мышечную память тела, восстановленные знания и собственную личность. Учитель, кстати, из Рауля получился прекрасный: он понятно объяснял и никогда не злился, если я делала что-то не так. А что-то не так я делала часто, поскольку подходы к изучению магии у Сиятельных и несиятельных отличались, а мне нужно было показывать второй вариант.
Альваресу я демонстрировала изученное с мстительным удовольствием. Сегодня удалось удачно опрокинуть на него стакан воды. Впрочем, обтекал мой поклонник недолго, высушился щелчком пальцев тут же и снисходительно бросил:
— Катарина, вам не хватает точности. Сила — это ещё не всё. Владение силой — вот что делает мага магом. Но ничего, когда мы с вами поедем, я вам всё покажу.
— Куда мы с вами поедем? — насторожилась я.
— Как куда? Решать вопросы, связанные с вашей семьёй, — уверенно ответил он. — Не могу же я бросить вас одну в столь сложное время.
Это был удар под дых, а с учётом того, что и Ракель твердила то же само — практически двойной удар. Теперь мне придётся скрываться от них обоих. Отвода глаз, конечно, должно хватить…
— Хосе Игнасио, с Катариной поедет мой человек, — недовольно сказал Рауль. — Он сделает всё, что нужно, а ты просто будешь мешаться под ногами. Строго говоря, Катарине можно было бы не ехать, но ей наверняка захочется проститься с семьёй, с домом, с городом, где жила.
В переводе на язык наших договорённостей: посидеть пару дней в Сиятельном корпусе и скопировать нужную книгу.
— И ты хочешь, чтобы она делала это всё в одиночестве? — возмутился Альварес. — Катарине нужна поддержка, и я ей её обеспечу.
Он расправил плечи, показывая готовность защитить меня от всех бед мира. Наверное, будь я настоящей Катариной Кинтеро, мне бы это польстило, но сейчас Альварес воспринимался лишь как досадная помеха. Он настолько плотно меня обложил, что я даже дышать в сторону Сиятельного корпуса опасалась. Даже прогуливаясь с Ракель, он постоянно отслеживал не Диего, а меня.
— Ты хочешь, чтобы у неё с тобой были связаны исключительно отрицательные эмоции? — лениво протянул Рауль. — Дело твоё, конечно, но уверяю, мой человек прекрасно со всем справится, а потом исчезнет из жизни Катарины.
Ещё бы не исчезнуть тому, кто не появится. Но на Альвареса этот довод впечатление произвёл. Он отметил, что сам Рауль не рвётся в сопровождающие, и принял нужное решение.
— Если рассматривать с такой стороны, — неохотно сказал он, — то возможно, Рауль, что ты прав. Но это не отменяет того, что я хотел бы как-то помочь несчастной девушке.
— Не беспокойся, вместе с законником я отправляю с Катариной целительницу.
На удивление, Альвареса эти слова не только не успокоили, напротив, он опять преисполнился подозрениями.
— Рауль, с чего такая забота о Катарине?
— Не хочу, чтобы ходили сплетни, что мне наплевать на личную ученицу, — ответил тот.
— Пока ходят сплетни обратного толка, — Альварес намекнул на то, что мы продолжали парами выслеживать Диего.
Выслеживание было достаточно хаотичным, и у Диего, имей он злостные планы, было бы полно возможностей их реализовать. Но пока он только шлялся по университету, уделяя особое внимание Сиятельному корпусу, и даже романов не заводил ради чего его, собственно, и приглашали в Теофрению. «Усыпляет бдительность», — твердила Ракель, которую сам факт слежки, пусть и столь нерегулярной, приводил в прекрасное настроение. Она чувствовала себя на своём месте, пусть и было оно рядом с Альваресом. Ещё бы выдалась возможность застукать Сиятельного за какой-то преступной деятельностью — её счастью вообще не было бы предела.
— Мы занимаемся магией, — усмехнулся Рауль. — Катарина — очень понятливая ученица, обучается стремительно. Нельзя губить такой талант пренебрежением.
Из принца получилась прекрасная ширма. В случае несоответствия знаний на занятиях я всегда смогу на него сослаться. Мол, научил делать то-то и то-то так-то, потому что решил, что это мне подходит больше. Занятий было много, и пока теоретических, но заданий хватало. Хорошо ещё, что мне непонятные моменты объяснял Рауль, а Ракель — Альварес во время нашего героического выслеживания Диего.
— Да, горе лучше всего лечится усиленным трудом, — согласился Альварес. — Или учёбой. Когда голова делом занята, на страдания времени не остаётся.
Мы пили чай, спорить ни с кем не хотелось, поэтому я просто таскала очень вкусные конфеты из вазы и время от времени кивала, если обращались ко мне. Но обращались ко мне редко, потому что у Альвареса с принцем был совместный проект, к обсуждению которого они и перешли, после чего оба перестали обращать на меня хоть какое-то внимание. Я уже подумывала, не удрать ли, пока это возможно, но тут внезапно в дверь постучали и в помещение вошёл Диего.
— Добрый день, Ваше Высочество.
Фразу он произнёс совершенно нейтральную, но как-то так, что ни малейшего уважения к принцу в ней не просматривалось. Нас же с Альваресом он проигнорировал, словно мы были предметами обстановки. Тем не менее Рауль спокойно ответил:
— Добрый день, дон Дарок. Чему обязан?
— Мне нужна помощь, Ваше Высочество. Я ищу девушку.
— Какую-то особенную? — съязвил Рауль. — Мне кажется, у вас недостатка в девушках быть не должно.
— Особенную, да. В ней заинтересован Его Величество Теодоро.
— Это кто-то из свиты моей сестры? — проявил непонятливость Рауль.
— Это подданная нашей страны. Если выяснится, что вы её укрываете, Его Величество Теодоро будет очень недоволен.
— С чего вы взяли, дон Дарок, что мы кого-то укрываем? По факту, вам предоставлен доступ почти всюду. Вас куда-то не пустили?
— Не притворяйтесь. Можно подумать, я не замечаю, что вы за мной следите. Девица, что обычно прогуливается с ним. — Презрительный тычок в сторону Альвареса. — Не только с меня глаз не сводит, но и пыталась прицепить следящее заклинание к моей одежде.
— Она из семьи, связанной с Легионом, — ответил Альварес, хотя обращались не к нему. — Тёплых чувств к Сиятельным не испытывает. Но следилка — это, конечно, перебор. Я с ней поговорю.
В его голосе больше прозвучало не осуждение, а восхищение предприимчивостью Ракель. Но и осуждение тоже было. Правда, на мой взгляд, относилось оно к тому, что сеньорита попалась, а не к тому, что пыталась проследить за столь подозрительной личностью.
