этого, Шкелет тряхнул сумкой и бутылки в ней отозвались стеклянным звоном.
Санитар этому явно обрадовался, но в то же время вопросительно посмотрел на меня.
— С Днём Рождения, Василий! — выдала я, входя за Шкелетом внутрь помещения. — Меня, кстати, Дорой зовут.
От чего-то моя фраза вызвала какую-то странную реакцию, как и у санитара, так и у моего сопровождающего. Оба они почему-то вытаращились на меня так, словно я сказала что-то жутко забавное. А потом и вовсе заржали.
— Вот это прикол! — заливался смехом Шкелет. — Перепутать Кабаныча с Васей! Кому расскажу — не поверят!
— Лучше молчи, Шкелет, — заливался смехом питекантроп. — А то тут будет гора трупов!
— И что это тут за ржач? — раздался строгий женский голос. — Чего пациентов беспокоите, придурки?
Оба парня при первых же звуках голоса прекратили смеяться и стали вдруг очень серьёзными.
— Знакомьтесь девушки, — прокашлявшись проговорил Шкелет. — Это — Василиса. Сокращённо — Вася. А это — Нимфадора. Сокращённо — Дора.
Я смотрела на стоящую передо мной миниатюрную, спортивного вида девушку с серыми глазами и блондинистым каре на голове. И это Вася, которым меня тут пугали эти два придурка? Да что эта милашка может сделать?! Но повторно взглянув в глаза девушки, я как-то сразу поверила — эта может!
* * *
— Твой ход, Вася! — с широкой улыбкой произнёс Кабанов, мусоля в огромной лапище карты.
— Ну держись, Семён! — ответно ухмыльнулась медсестра. — Вот тебе троечка, вот тебе семёрка, а вот тебе и туз! Классика!
Вася с довольным видом подвинула к себе кучу денег, пока Кабанов с ошарашенным видом смотрел на выложенные перед ним три карты. С него в этот момент можно было рисовать картину, которую художник имел полное право назвать «Поражение».
— Н-но к-как?! — наконец выдохнул он. — Как так-то?! Три тыщи!! Три!!!
Его страдающий вопль побеспокоил отрубившегося Шкелета, который недовольно что-то буркнул во сне.
— А я тебе говорила не играть со мной в карты, — мило улыбнулась ему Вася, считая выигрыш. — Сидел бы сейчас при своих трёх тысячах и не скулил. Так нет же — отыграться захотелось! Ну что, ещё попробуешь или ну его?
— Я пас! — фыркнул Семён, бросая карты на стол.
— Ну и правильно! — кивнула Василиса. — А ты как, Дора?
— Я тоже пас, — говорю я.
И это правильное решение! А то, так она у меня все деньги вытащит, а мне ещё они понадобятся. И как ей это только удаётся? И ведь не мухлюет — я проверяла.
— Большие оригиналы были твои родители, Дора, — продолжила Василиса, делая себе коктейль «Кровавая Мэри» и готовя запивку из мартини.
— Почему это? — удивилась я, смотря как Василиса выпивает эту адскую смесь и закусывает яблоком.
— Так назвать ребёнка именем героини книги — это такое себе, — ответила Вася.
— Мне нормально, — пожимаю плечами я, — Только зовите меня Дорой — не люблю полное имя.
— Это и понятно, — кивнула медсестра, оставаясь на своей волне.
— А вы в курсе, что у нас в отделении Гарри Поттер лежит? — спросил нас Семён, и я почувствовала, как моё сердце пропустило такт.
Значит он здесь! Впрочем, я и так это знала (я же доверяю своей магии), но вот получить подтверждение этого — тоже неплохо.
— Жаль, Вася, что ты тогда на выходном была. Видели бы вы какая тут была битва, когда санитары попытались отобрать у него его «волшебную палочку»! — продолжил Семён, кивнув на полку в шкафу, где я увидела такую знакомую мне палочку Гарри. — Санитары отлетали от него так, словно он никакой не волшебник, а профессиональный рукопашник! А на вид и не скажешь. Он же по виду обычный ботаник. Его с площади к нам доставили, когда он там с Бэтменом, Дракулой и Сталиным подрался. Они втроём ему ничего сделать не смогли. Санитары-то еле совладали!
— А чего этих к нам не доставили? — спросила Вася.
— Так у тех документы в порядке оказались, — пояснил Семён. — Да и думаю я, что местная полиция этих аниматоров крышует. Но когда тот Гарри стал на английском утверждать, что его зовут Гарри Поттер, то его сразу под белы рученьки и к нам. И видели бы вы, как он пугался, когда я взял его палку и стал «Авада кедавра» орать! Как его корчило! Он от страха чуть не описался!
— Дурак ты, Семён! — выдала Вася. — И шутки у тебя дурацкие!
— А ты, вместо того, чтобы обзываться, — обиженным тоном прогудел Семён, — спела бы лучше!
К моему удивлению, Вася не стала отказываться, а взяла гитару и подкрутив колки, сказала:
— Хорошо, спою. Тем более, что душа песни требует! Да и есть одна такая, подходящая к случаю:
Передайте это Гарри Поттеру
Если вдруг его встретите
Гарри, привет, как дела, приятель
Надеюсь, что ты там ещё не спятил
Низкий поклон тебе от всей нашей братии
С этих глухих болот…[2]
Она пела так, что я невольно заслушалась, позабыв на то время, пока длилась песня, где я нахожусь. Зато сразу же после того, как закончилась песня, с кушетки встал Шкелет. Его шатало, словно он был каким-то ходячим мертвецом, а не живым человеком. Когда он повернул к нам какое-то неживое лицо и посмотрел на меня невидящими глазами, мне реально стало не по себе. А тот ещё и заговорил, утробным, каким-то ненатуральным голосом:
— Он грядёт!
— Кто?! — севшим голосом спросил Семён.
— Бы-ков! — басом ответил Шкелет.
Примечание:
1. https://youtu.be/VDPeFHNHI94
2. https://youtu.be/gWq3Y0Wwtqg
Психиатрическая больница. Нимфадора
Выдав всё это, словно какой-то маг-оракул, Шкелет закатил глаза и рухнул на кушетку, где и захрапел так громко, как я никак не ожидала от этого тщедушного тельца. Я думала, что мои новые знакомые посмеются над этой ситуацией, очень уж забавно всё это выглядело со стороны, но они среагировали совсем не так, как я от них ожидала. И если Вася просто как-то меланхолично смотрела на почти пустой пакет томатного сока, задумчиво покусывая дольку яблока, то на Семёна было просто страшно смотреть! Он метался по комнате словно загнанный зверь, то причёсывая ёжик своих коротких волос, то жуя подожжённый лавровый лист, то сигарету. Его же усилиями в ординаторской мгновенно был наведён идеальный порядок. Словно по волшебству со стола исчезли бутылки, закуска и даже мусор, который мы сваливали в ведро под столом. Вскоре в ординаторской был идеальный порядок, а храпящий Шкелет перенесён перепуганным интерном в одну из дальних палат.
— Ну как, пахнет? — спросил всё ещё суетящийся Семён, дыхнув на меня смесью перегара
