и табака.
Ха, нашёл у кого спрашивать! Я, как метаморф, могла по запаху подтвердить не только тот факт, что он пил, но и что именно и в каких количествах. Даже если бы не знала этого заранее. И никакие жжёные лаврушки и сжёванные сигареты мне в этом не помешают.
— Не кипишуй, Сёма, — протянула меланхолично Василиса. — Относись к этому проще: чему быть — того не миновать.
— Это тебе нечего бояться — Быков же не дурак — конфликтовать со старшей медсестрой, согласной пахать за такую зарплату, — возразил интерн, — а меня он и от работы может отстранить, а то и вообще — уволить!
— А с чего вы решили, что этот ваш Быков обязательно придёт? — решила спросить я, чтобы прекратить их игру в гляделки, которую они затеяли после слов Семёна.
Вася перевела на меня свои серые глаза и, немного помедлив, ответила:
— Шкелет довольно частый наш клиент. Белочка к нему частенько приходит, на почве постоянного пьянства. И это очень жаль, так как поэт он отличный — такие замечательные стихи пишет! Но давно замечено, что в пьяном угаре он часто предрекает будущее. И на сколько я помню — его предсказания всегда сбываются!
В наступившей после её слов тишине, мы услышали дверной звонок, что задребезжал на посту дежурной сестры. Звонок прозвучал как-то уж очень громко.
— Быков! — выпучив глаза, выдохнул с перегаром Семён.
— Пойду открою, — встала Вася.
Я поразилось её походке — в ней не было ни следа признаков пьяного человека. Девушка шла ровно, лёгкой, прямой походкой, без каких-либо вихляний. И если бы я своими собственными глазами не видела, как она глушила те коктейли из водки и томатного сока, то подумала бы, что она и вовсе не пила — магия какая-то!
Но самое главное, что я вдруг осталась одна в помещении! Не воспользоваться этим было выше моих сил, и я тут же сцапала с полки волшебную палочку Гарри. Если… вернее, когда я его вытащу отсюда — она ему понадобится.
Хогвартс. Пашка
Блин! И почему я себя сейчас провинившимся шкетом чувствую? Хотя… это ещё как сказать!.. На самом деле я испытываю… неординарные чувства. Вот прямо сейчас изо всех сил стараюсь не заржать, глядя на тех, кто собирался меня судить, и обстановочка к этому… очень располагает. Представьте только: стою я это такой красивый, перед массивным столом покрытым зелёным бархатом, а за ним восседают почтенные мэтры. Правда этих мэтров почтенными можно назвать весьма условно. На самом деле возраст членов комиссии был даже меньше моего. Нихрена ж их война проредила, если от Визенгамота только таких шкетов сумели послать! Рядом, чуть в стороне, сидит Гермиона — она тут как представитель Хогвартса, а рядом с ней с гордым видом даже не сидит, а восседает Беатрикс Луламун — новый директор Хогвартса. Её тоже хотели поставить рядом со мной, но на это вся эта прибывшая "гоп-компания" получила от неё такой отпор, что они предпочли не усугублять конфликт, и не связываться лишний раз с новой директрисой Хогвартса. По другую сторону от комиссии (или мне надо назвать их чрезвычайной тройкой?) сидят бабушка Диаманты и этот… Сирил, что б ему всю жизнь икалось! Ну на самом деле — надоел он мне хуже горькой редьки! Я даже начинаю жалеть, что раньше не прибил его собственноручно. Вон как глаза выпучил и на меня зыркает. Вот вроде бы внешность ему человеческую вернули, причесали, в костюмчик по местной моде одели, но всё равно — жаба жабой! Похоже, даже Мери Поппинс предпочла бы отсесть от него подальше, но пока вынуждена терпеть такое соседство.
А ещё тут есть что-то вроде зрительного зала с кучей стульев. В нём, на расставленных стульях сидят Диаманта, Лёха с детьми и жёнами и… и всё! Как-то мне даже неудобно к ним спиной стоять, но терплю. И как последний штрих — на моих плечах гордо стоят Котоко и Свити Бэлль, застыв в одинаковых позах со сложенными под грудью руками. Но как не странно, именно присутствие этих малявок, меня больше всего успокаивает — я же помню на что способна Котоко, когда она взбешена. Могу поспорить на что угодно, что стражникам Азкабана эта малявка до сих пор в кошмарных снах снится. Ну а то что она сейчас взбешена — это к гадалке не ходи! Я же её чувствую! И сейчас эта малышка готова, если что, даже мамонта на фарш распустить! И только моя заслуга в том, что она это ещё не сделала с комиссией.
— Заседание начинается! — грохнула молотком девица, сидящая по центру тройки.
Двое мужиков, что сидели по бокам от ведьмы, скорчили при этом самые хмурые морды, видимо предназначенные для того, чтобы нагнать на меня и Трикси страху. Только выглядело это так, словно у этих двоих запор, и они буквально держаться из последних сил, чтобы не лопнуть прямо здесь. Я даже не смог сдержать улыбку от этой картины, от чего вся эта троица, недовольно заёрзала в своих креслах.
— К ответу призывается директор Хогвартса — Беатрикс Луламун! — провозгласила ведьмочка, а потом, развернувшись ко мне, добавила. — Вы пока можете сесть к зрителям.
Ну ладно, я пожал плечами, вызвав некоторое недовольство этим со стороны Котоко и Свити Бэлль, что сразу же стали выговаривать мне что-то прямо в уши, и сел на свободное место, рядом с чернокожей женой Лёхи. Насколько я помню, её зовут Вельвет Ремеди, и у неё довольно-таки экзотичная внешность. Вроде бы чернокожая, но не такая как я привык их видеть. На ту же Гермиону она совсем не похожа. Скорее типичная европейка, с чёрной матовой кожей. Да ещё и яркая, белоснежная блондинка с парой локонов красного и золотистого цвета. Мы кивнули, приветствуя друг друга, и я полностью вернулся к наблюдению за процессом. Мне происходящее было очень интересно, особенно, если учесть то, что вскоре на месте Трикси буду стоять я.
Только Трикси вовсе не стала стоять перед комиссией, а со скрипом протащила на середину комнаты стул и уселась на нём так, словно это не она, а эта троица должна держать перед ней ответ. Умеет поняшка себя поставить — этого у неё не отнять! Только сейчас она была в человеческой форме, и выглядела, по моему скромному мнению, сногсшибательно! Очень уж ей шла её необычная, василькового цвета кожа, да и голубые волосы двух оттенков, что водопадом струились аж до самой спины директрисы. Всё же завидую я Лёхе
