class="p1">Прямо над нами влажные листья дуба повисли кончиками вниз, удерживая толстые капли воды и грозя при малейшем неосторожном движении устроить холодный душ прямо здесь.
Стряхнула капли росы с рюкзачка, захватила холстину, заменяющую полотенце, и, приподняв подол измятого сарафана, чтобы не замочить об траву, побежала к озеру. Охладиться. Я же не бревно какое-нибудь… а господин Орбрен далеко не урод… да… если бы не его негодяйский характер…
А вода в озере оказалась теплой, как парное молоко. Теплее, чем воздух, и от этого над поверхностью даже вилась легкая дымка.
Солнце вставало, окрашивая макушки деревьев редкими мазками розового золота, втискивая лучи в редкие прорехи небесной хмари. Ветра совсем не было, и тучи наверху бугрились темными боками влаги. Скоро пойдет дождь.
Это было видно и так, невооруженным глазом, но еще я это знала. Мое обострившееся вчера шестое чувство кричало о том, что дождь будет обильный и затяжной. Я теперь сама себе Гидрометцентр. Как удобно, оказывается, когда у тебя в жилах Древняя Кровь. Интересно, а почему в нашем мире это никак не проявлялось?
– Доброе утро, – перебил мои мысли господин Орбрен. Он, хмурясь и зевая, стоял на мокром от росы камне, на котором я вчера обнаженная расчесывала волосы… А потом поднял угрюмый взгляд и посмотрел на меня. Кошмар меня подери! У меня внутри все полыхнуло так, что казалось вода сейчас вскипит. Ну уж нет! Не дождешься! Я кивнула, отвернулась и поплыла на середину озера. Там прохладнее.
Позади раздался плеск, а потом мимо меня, мощно загребая воду резкими взмахами, пролетел господин Орбрен. Меня снова кинуло в дрожь, либидо, казалось сошло с ума, возжелав непременно заполучить этого негодяя в свои лапы. Срочно рванула на берег, прочь от этого негодяя.
– Малла, – недовольно окликнул меня он, – чтобы никто не мог читать тебя, ты должна мысленно оградить себя стеклянными стенами…
Какой позор! Я мгновенно выставила между нами пластиковое окно. Большое, трехстворчатое. Машинально, как-то само получилось. А потом подумала и окружила себя со всех сторон такими же окнами.
Сразу стало легче дышать. Желание не ушло, но стало как-то глуше. А вот стыд… я покосилась на господина Орбрена, который тоже уже плыл к берегу, ведь он «слышал» мои неприличные мысли. Какой позор!
Быстро обтерлась одной половиной холстины, натянула сарафан и, стуча зубами от холода, побежала к костру. Хотелось согреться и поесть. У меня в рюкзаке остались огурцы и помидоры.
Кажется, я все таки разбудила господина Орбрена, когда выползала из его объятий, потому что он уже развел огонь, вбил в землю ветку с сучком и достал из своих сумок мешочек с цветочной кашей. Словно намекая, что нужно согреть воду и заварить эти треклятые цветочки. А в чем? Я огляделась, никакой посуды. Хоть в горсти воду грей.
– Залезай под одеяло, – господин Орбрен подкрался неслышно, – холодно же.
Обошел меня и подвесил закопченный котелок над костром. А совсем мокрую холстину на ветку… и тут я покраснела. Я же раньше так делала, когда мы с зайкой-алкоголиком купаться ходили: вытиралась одной стороной полотенца, а он другой. И сейчас поступила так же. Неосознанно. Кошмар меня подери! Хорошо, что окна так и стоят вокруг меня, закрывая мысли.
– У тебя отлично получилось, – сказал он, пристально оглядев меня, – я больше не слышу, о чем ты думаешь. Интересно, почему ты не умела прятать мысли от других? У вас разве принято думать вслух?
– У нас никто не умеет слышать, о чем думают другие люди, – я закуталась в одеяло. От него пахло господином Орбреном. Это просто ужас какой-то.
– Почему? – Он с хрустом ломал ветки, чтобы подкинуть их в костер. Их осталось совсем мало, и если мы хотим остаться здесь, пока идет дождь, после завтрака нужно будет идти за дровами.
– У нас в мире нет ни магии, ни Даров, ни Ведающих… пока не поселилась в Гвенаре, я даже не знала, что такое бывает на самом деле. У нас это всего лишь сказки.
– То есть ты не знаешь, как управлять своими силами?
Подложив дрова в огонь, он сел напротив меня на кусоу костра и принялся обстругивать палочку, стряхивая стружку прямо в жадное пламя. Наверное, нож тоже был у него в сумках. Господин Орбрен оказался готов к моему путешествию гораздо больше,чем я.
– Нет, – я помотала головой, – я даже не знала, что они у меня есть. До вашего рассказа вчера вечером.
– Но ведь уже управляла стихиями?
Костер разгорался, стало немного суше и теплее. И вода в котелке покрыла пузырьками стенки посуды, готовясь закипеть.
– Никогда в жизни.
– Разве? – он удивленно приподнял брови, – я видел это своими глазами. Вчера деревья расступались перед тобой, овраги поднимались, а холмы выравнивались. И ты сворачивала пространство. Именно потому мы так быстро оказались здесь. Кстати, куда ты бежала? – господин Орбрен ловко поддел котелок с закипевшей водой, опуская его на землю, насыпал горсть синих цветков и размешал палочкой.
– Не знаю, куда-то… а вы уверены, что это делала я?
– Уверен, Малла, – он достал из сумки ложку и подвинул котелок мне, – я тоже Ведающий. И я видел.
– Вы Ведающий? – я распахнула глаза, – правда?
– Правда, – улыбнулся он уже второй раз. Не иначе в лесу что-то сдохло. – Бери, ешь. У меня только одна ложка и один котелок. Так что ты первая.
– У меня овощи в рюкзаке, – пробормотала я, осторожно подтаскивая горячий и покрытый свежей сажей котелок ближе. Господин Орбрен кивнул, залез в рюкзачок и ловко разрезал помидоры и огурцы, складывая половинки на сдернутую с ветки мокрую холстину.
– Если вы Ведающий, то почему об этом никто не знает? – я подула на кашу. Есть хотелось так же, как знать, что, вообще, происходит. – мне Салина совершенно точно рассказала бы об этом.
– Кому надо, те знают, – усмехнулся он, – а остальным не обязательно.
– Почему?
– Потому что не только наши шпионы есть в Хадоа, Малла, – вздохнул господин Орбрен, – но и их у нас. Ешь, я за дровами. Нам еще его светлость сидеть и ждать.
Я замолчала. Небо хмурилось, прорехи в тучах совсем пропали. И воздух потяжелел от влаги. Вот-вот начнется дождь. И это не самое лучшее время для прогулки. Хотя, я снова, закрыв глаза, осмотрела округу, его светлости нет.
Насытившись, я отодвинула котелок, поставив его на угли, чтоб не остыл, и, хрустя огурцом, тянула время. Вылезать из-под теплого одеяла и идти в холодный мокрый лес за дровами ужасно не хотелось. И
