бы обсудить, как избежать противоречий с законом? — настаиваю я. — Нарушать закон, безусловно, я не желаю. Никоим образом.
Она долго смотрит на меня и, подумав, заявляет:
— Сейчас времени на ваши дела у меня нет. Приезжайте завтра. В это же время. Может, я и смогу помочь, но вы должны отдавать себе отчёт. Это сделать непросто.
Отдаю, Нинель Теодоровна, ещё как отдаю. По одному вашему виду ясно, что дёшево не будет. Москва, столица…
Дом мне нравится. В конце улицы, стоящий как бы немного отдельно, небольшой, но добротный, с тремя комнатами, баней и небольшим, соток в семь садом. Вся улица красивая. Деревня старинная, жалко снесут лет через пять, если я ничего не путаю. Или не снесут, если я этот дом куплю всё-таки. Двадцать пять тысяч цена немаленькая, конечно…
Вернувшись в гостиницу, звоню Галине Леонидовне. Она оказывается дома.
— Галина, привет, это Егор.
— О, какие люди! Здравствуй, Егор.
Мы долго болтаем, но звоню я, конечно не ради пустого трёпа.
— Галя, у меня есть просьба. Я заметил, что вы не только обладаете безупречным вкусом, но и знаете толк в украшениях.
— Так, это что за подхалимаж? — смеётся она.
— Это чистая правда, и мне в этом вопросе нужна помощь. Мне очень нужно приобрести что-то очень красивое и элегантное, но не безумно дорогое. Это может быть брошь или подвеска. С бриллиантами. До тысячи рублей.
— Ого, ты что банк ограбил?
— Нет, — смеюсь я. — Трудовые накопления.
— Смотрите-ка, герой труда, — смеётся и она. — Приезжай, у меня дома есть кое-что. Чего вчера-то не сказал?
— Так вчера не нужно ещё было.
Я еду. Игорь, Сергеич и я. Сергеич рад, что мы снова в Москве. Жизнь наполняется смыслом, интересом и немного баблосом. Он доволен. Мы тоже.
Чурбанова нет и Галя, на удивление, одна дома. Будто специально ждала.
— Чай будешь? — спрашивает она.
— Ой, нет, спасибо. Не нужно беспокоиться.
— Какое беспокойство, шутишь, что ли? Пошли на кухню. У меня «Птичье молоко» есть. Из «Праги», не тяп-ляп. Будешь?
— Я сладкое, честно говоря, так как-то, без особой страсти.
— Ты что, это же «Птичье молоко»! Не морочь голову!
Галя поит меня чаем с тортом, а потом ненадолго оставляет и возвращается с небольшой очень красивой расписанной шкатулкой. Что-то типа палеха, я в них не особенно разбираюсь.
— Ну вот, выбирай.
На столе оказываются украшения. Все новые с прикреплёнными на ниточках бумажными бирками. Броши, браслеты, кольца и кулоны.
— Вот это красота! — восхищённо выдыхаю я и беру в руку веточку ландыша.
Небольшая брошь с четырьмя миниатюрными колокольчиками, каждый из которых украшен бриллиантом. Не огромным, но и не мизерным.
— Мне бы подошла вот эта.
— Да, небольшая, но элегантная, — с улыбкой кивает Галя. — Хороший выбор. Для невесты?
Блин, точно, надо же и для невесты что-то приобрести. Куда вот она делась только, невеста эта… При мыслях о Наташке в груди становится неспокойно и неуютно. Тревожно…
— Да, точно, надо же и для невесты тоже выбрать, пользуясь вашей добротой.
— Когда ты уже на «ты» перейдёшь, ловелас? Ты в Москву собираешься перебираться или нет? Или так и будешь в своём медвежьем углу сидеть?
— Собираюсь, но не всё так просто и быстро. Мне в январе исполнится восемнадцать и тогда можно будет уже за какие-то планы браться со всем напором и страстью. Месяц подождать.
— Месяц — это немного, — кивает Галина. — Да только вот что потом? Надо квартиру получать, но только как ты получишь? Никак. Значит, кооперативную, а на неё денежки надо, да и тоже они, квартиры эти, на дороге не валяются. Понимаешь? Машину, обстановку, всё надо молодому парню.
Я киваю. Конечно понимаю, как не понять…
— С машиной пока справляюсь, я же нанял бывшего таксиста. Он город знает, как свои пять пальцев. Оперативности только не хватает. Там, дома, в моём медвежьем углу, у меня телефон есть в машине. А здесь-то об этом и задумываться грех.
— Почему это? Это какой телефон, автономный, милицейский что ли?
— Да, вот такой, да. Алтай. Как дума-е… шь, возможно такой раздобыть и удобно ли с такой ерундой к Юрию Михайловичу обратиться?
— Можно, за спрос денег не берут.
Мы чокаемся чайными кружкам и становимся ещё ближе. Потом я уезжаю и ужинаю с Ириной, а на следующий день иду к нотариусу и, подарив, маленький золотой ландыш с бриллиантовыми головками, получаю подтверждение вечной дружбы и нужные доверенности на Игоря. К счастью, он уже давно отметил своё восемнадцатилетие.
А потом время закручивается в тугую пружину, убыстряется и прокручивает все события с неимоверной скоростью. Я покупаю дом, занимаюсь оформлением на Игоря, хожу по инстанциям. На авторынке покупаю машину, тоже на Игоря. Перевожу бойцов в дом, перевожу три ящика с оружием туда же. Но сначала храню их в гараже, указанном Злобиным.
Получаю радиотелефон, навещаю выздоравливающего Пашку, тусуюсь с Галей и Борей, встречаюсь со Скударновым и Жорой Брежневым. А ещё мечусь между Злобиным и Чурбановым, пытаясь придумать план.
Но дни пролетают один за другими, а вразумительный план без признания в попаданчестве никак не хочет рождаться. А ещё я с ужасом понимаю, что не разговаривал с Наташкой уже почти две недели. Я хотел бы притащить её на Новый Год в Москву, но пока здесь не решены вопросы безопасности, это не слишком хорошая идея. И потом, я тупо не могу с ней поговорить.
Из тех нескольких попыток, что я успел предпринять за это время, ни одна не увенчалась успехом. Ну, хотя бы Гена мне сказал, что разговаривал с ней, и она типа усиленно готовится к сессии и какому-то мероприятию. Вот же ёлки, тот случай, когда проще слетать в Новосиб, чем дозвониться по телефону.
И почему я не гениальный инженер? Придумал бы мобильник и всё, с одной стороны жизнь, считай, удалась, а с другой — в любой момент до Наташки бы мог дозваниваться… И не только до неё.
Я чищу зубы, глядя в зеркало на своё осунувшееся лицо. Исхудал, мама не похвалит. Московский ритм жизни тяжёл для неподготовленного человека, но стоит к нему привыкнуть, он становится наркотиком, с которого просто невозможно соскочить. Только ценой жутких ломок.
Сегодня поесть не удастся до самого вечера. Слишком ответственный день, чтобы можно было набивать брюхо завтраками, обедами и ужинами. Конечно, ещё неизвестно, будет ли операция. Надеюсь, будет. Надеюсь, всё у меня получится. У нас…
Я смотрю на дату в ежедневнике. Двадцать шестое декабря. Ладно, время ещё есть, но нужно быть наготове. Главное не облажаться. Очень важный день. Нужно всё сделать точно и чётко. Чувствую себя хирургом, от жизни которого зависит жизнь пациента.
Вообще-то так и есть. Чувствую лёгкий мандраж. Адреналинчик подкачивается, понемногу поступает в кровушку. Да, есть такое дело. Ну что же. Просто сделаю это. У меня получится.
Или нет…
