Экзамены Саша сдал на одни пятёрки. Скопированная память профессионального музыканта с блестящим образованием и огромным опытом концертной деятельности дала Саше толчок для развития его собственной музыкальной деятельности. Неожиданно для него самого Саша стал сочинять музыку и теперь нуждался в специфических знаниях, которые мог получить только в консерватории. Чтобы стать самобытным композитором, он не мог идти прежним путём копирования чужой памяти. Он должен был развиваться сам, торить свою дорогу, не подражая никому.
Всех, кто её знал, удивила Даша. У неё и раньше был голос, который классифицировался как драматическое меццо-сопрано. Правда он был слабым и на карьеру певицы она не могла рассчитывать. А сейчас, в результате применения магемы корректировки физической структуры тела её голос неожиданно окреп и приобрёл красивый тембральный окрас.
Саша не задавался целью укрепления или корректировки её голосовых связок, всё произошло естественным образом. В результате преподаватели на профильном экзамене услышав этот голос готовы были её на руках носить и без дальнейших проволочек приняли в музыкальное училище при консерватории, правда поставили условием, что она меняет музыкальную специализацию со скрипки на вокал. На что Даша, естественно согласилась. Более того, после серьёзных размышлений и консультаций со специалистами консерватории Даша приняла решение оставить учёбу в медицинском институте и сосредоточится на музыкальной карьере. Родители её поддержали.
Оставшиеся два общих экзамена в консерватории прошли для Саши как рядовые события. Пришёл, написал сочинение, сдал. Потом был экзамен по литературе, на котором ему удалось блеснуть своей памятью и эрудицией. Он цитировал отрывки из классики, читал наизусть стихи и не только на русском языке. В результате через два дня после зачисления в медицинский институт он был зачислен в консерваторию.
Во вторник 28 августа ректора консерватории посетил второй секретарь Московского городского комитета КПСС, товарищ Косулин, в ведении которого как раз были все учебные заведения Москвы. У ректора не было ни одного шанса отказать в столь незначительной просьбе, как индивидуальная программа обучения для одарённого студента. Ректор обещал организовать всё на высшем уровне. Время проведения индивидуальных занятий будет с ним согласовано. Педагогам взамен этих неудобных для них часов будут сокращена учебная нагрузка или по их желанию эти часы будут оплачены дополнительно из ректорского фонда по двойной тарифной ставке.
Последние два дня августа прошедшего лета 1956 года, Саша только этим вопросом и занимался. Он узнал, что первый курс мединститута поедет на сельхозработы до октября. Поэтому поставил себе задачу познакомиться со своими педагогами в консерватории и прояснить для себя программу обучения. Он должен чётко представлять себе, что он должен освоить за первый семестр, что изучить и чему научиться. С педагогами договорился, что личные контакты и индивидуальные занятия у них начнутся с октября месяца.
Неожиданно в памяти Саши всплыло ещё одно воспоминание. Воскресенье, 30 июня 1952 года, родители дома празднуют успешное окончание летней сессии. Папа перешёл на пятый курс филфака Казанского университета, а мама окончила пятый курс физмата местного пединститута и через полгода защитила дипломную работу. С января 1953 года ей на работе после предъявления диплома, повысили ставку и уже со следующего учебного года она преподавала математику в старших классах.
А ещё Саша вспомнил, как его "раскусил" отец. После того случая, когда он исцелил Князева, отец взял его с собой в гости к одному из своих многочисленных знакомых. Перед этим у них состоялся такой разговор.
- Саша, мы в это воскресенье приглашены в гости в одну семью. Глава этой семьи – заведующий промышленным отделом обкома партии, Широбоков Арсений Филиппович. Его жена, Валентина Львовна уже много лет страдает от ожирения. А свою жену он очень любит, сечёшь?
- А причём здесь я? – попытался прикинуться несведущим Саша.
- Знаешь, Саня, мозги будешь пудрить другим. Я не спрашиваю тебя, как ты это делаешь? Да, мне это интересно, но больше меня интересует наша семья и наше будущее. Можешь мне ничего не рассказывать. Я понимаю это так, что ты какой-то уникум и получил уникальные способности. И мне хочется, чтобы ты вместе со мной поработал на будущее нашей семьи. Широбоков мне очень нужен. Он может достать всё, строительные материалы для нашей будущей дачи, любую мебель и хозяйственную утварь. А у нас в квартире до сих пор шаром покати. Ни холодильника, ни стиральной машины. Мать до сих пор в ванной вручную всё стирает. Через него я могу обзавестись нужными связями. Так что сынок, ты молчи, но дело своё сделай.
Саша тогда промолчал, но признавая правоту отца, просто кивнул ему, давая понять, что он всё понял и постарается. А потом Арсений Филиппович организовал для Саши вот то самое рекомендательное письмо от обкома партии за подписью первого секретаря, благодаря которому у Саши вообще документы взяли в мединститут.
А нынче летом за неделю до Сашиного отъезда в Москву, отец сказал, многозначительно глядя на него:
- Ты, знаешь, Саня, мать так хочет маленького.
Саша сначала хотел сострить, дескать, это больше от него зависит, но посмотрев отцу в глаза, просто кивнул в знак согласия.
В Москву Саша поехал вместе с отцом. На вокзале их провожала мама и Саша видел магическим взором, что она забеременела.
Лиза Князева, кстати, переехала в Москву на два года раньше Саши. Она поступила в специальную музыкальную школу имени Гнесиных, а нынешним летом перешла в музыкальное училище имени Гнесиных. Примерно через год, после того, как они с Сашей поступили в музыкальную школу, Саша научился работать с голосовыми связками. После Сашиной обработки у Лизы прорезался чудный голос редчайшего тембра, который покорил всех преподавателей музыкальной школы, и они добились её перевода в Гнесинку.
***
1 сентября 1958 год, Москва, позднее утро.
Тем временем митинг закончился, и студенты разошлись по аудиториям. На всех курсах прошли общие собрания, на которых студентам рассказывали о предстоящих занятиях, учебных практиках и прочих сопутствующих обучению вопросах.
В частности, третий курс через неделю в полном составе отправляли на сельхозработы, а точнее – на уборку картофеля и в связи с этим занятия на этой неделе отменялись, чтобы иногородние студенты успели съездить домой за рабочей одеждой. Народ зашумел, переваривая новость. Особенно бурно радовались москвичи. Однако следующее объявление поумерило их энтузиазм. Чтобы москвичи не болтались без дела, каждый из них на этой неделе должен отработать по три дежурства в больнице. Кто, когда и где будет дежурить всегда распределял староста группы.
Александр учился в группе номером 362. Первая цифра означала номер курса, вторая цифра – номер группы на потоке, третья цифра – номер факультета (лечебное дело). Иногородних в Сашиной группе было 11 человек из 24, из них 3 юноши. Всего в группе было 6 юношей.
Так как иногородних студентов сразу отпустили, то на собрание группы Саша не пошёл. С самого начала учёбы Саша взял за правило вести себя скромно. Участвовать в общественных делах у него никакого желания не было, поэтому он вперёд не лез, с замечаниями и предложениями на собраниях не выступал, тихо сидел позади всех на задней парте и не отсвечивал, практически всегда поднимая руку «за» при голосованиях, воздерживаясь в редких случаях.
Старостой в их группе была Светлана Мельникова, девушка спортивного телосложения, высокая, с короткой причёской и надменным выражением лица. Совершенно случайно Саша узнал, что она была дочкой высокопоставленного партийного работника из Московского горкома. С ней Саша постарался наладить хорошие отношения, ибо именно староста распределяла дежурства в больницах.
Своих сокурсников Саша не стал обрабатывать магией, решил, пусть всё идёт так, как идёт, без волшбы. По крайней мере пока все молоды и здоровы, а дальше видно будет.
