видеть.
— Взаимно ваше высокопреосвященство, — я и правда был рад видеть человека, которого знал практически с детства и редко, когда видел от него что-то плохое.
— Мы едем ко мне, завтра утром посетишь поместье Иннокентия III, его матушка интересовалась твоим, без преувеличения сказать, великим путешествием, — оповестил он меня, о моём расписании.
— Может мои служанки остановятся лучше отдельно? — пытливо поинтересовался я у него, поскольку он внимательно рассматривал девушек, на которых пялилась уже довольно большая толпа народа.
— Если они действительно служанки, — он перевёл взгляд на меня, — то останавливайтесь в моём доме, на счёт места не переживай, я одинокий, никому не нужный старик.
— Кардинал Альбино! — возмутился я, — это не так!
Он внезапно подобрался, и прищурил глаза, а я повернулся посмотреть, что происходит, оказалось майя, спустившись с повозки, подошли к нам и опустились на колени перед кардиналом, прямо в дорожную пыль, несмотря на свои явно дорогие одежды и с трудом выговаривая слова, попросили его о благословении.
Их выставленные напоказ деревянные крестики поверх пончо притянули взгляды многих, раздались восклицательные крики, а кардинал Альбино удивлённо рассматривая их, спросил.
— Вы говорите на латыни?
— Господин Витале, обучает нас всему, что положено знать истинным католикам, — кротко ответила Ин Наишь, и взгляд кардинала стал смягчаться, особенно, когда они поцеловали после благословения его перстень и произнесли первые строчки молитвы, опять же, на латыни.
— Вижу с годами ваша сила веры становится всё сильнее архиепископ Венецианский, — он на моей памяти впервые обратился ко мне по сану священника, а не по имени, вызвав этим сильное удивление, — ваши деяния тоже.
— Ваше высокопреосвященство, — поклонился я ему в ответ на похвалу, — в этом я чувствую своё предназначение, приводить людей под знамя Христово. Рад, что у меня это немного получается.
— Поговорим об этом позже, — коротко кивнул он, — не будем устраивать представление на людях.
Я согласился и помог девушкам вернуться в повозку, после чего мы добрались до дома кардинала, расположившись там в весьма спартанских условиях, поскольку он сам так жил. Расставив вокруг дома охрану, я отправился в свою комнату, чтобы меня помыли и переодели. Девушки всё выполнили, стараясь не шкодить при этом.
Вечером, кардинал застал нас молящимися и присоединился, повторяя за мной слава благодарности господу, за прожитый день. При этом я видел, как он прислушивается к словам майя, видя, как те стараются проговаривать каждое слово. У них получалось медленно, но они очень старались и это не ускользнуло от его острого взгляда. А судя по тому, как он после мессы расспрашивал девушек, мои старания по их подготовке прошли не зря. Он лучше кого бы то ни было понимал, как тяжело людям абсолютно другой культуры интегрироваться в новое общество. Поэтому интересы кардинала касались простых вещей: детство, жизнь, прошлая вера. Понятное дело девушки не могли свободно общаться с ним на латыни, так что говорили на своём, я лишь переводил. Они знали только четыре молитвы и могли ответить на простые вопросы, это кардинал быстро узнал и похвалил их за такое стремление стать христианами.
Отправив их ужинать в комнату, мы сели с ним вдвоём, за весьма скромную трапезу. Прошептав молитву, я спокойно принялся за еду. Альбино присоединился и только спустя пять минут, откинувшись на стуле, сказал.
— Когда комитет прочитал объяснения твоего капитана, а затем сверил эти данные с тем, что рассказали на исповедях практически шестьсот человек, у них волосы от ужаса встали дыбом. Если бы ты знал, что тут происходило целый месяц, пока мы ждали твоего прибытия. Целый континент, не страна! Поклоняются дьяволу — это просто непостижимо для разума христианина. И тем более отрадно было слышать, что ты не только успешно противостоял его козням, а с риском для жизни, ещё и обратил многие тысячи и тысячи людей в истинную веру. Комитет, даже помня твои прошлые поступки на поприще просвещения язычников, всё равно был шокирован подобным уровнем ответственности священнослужителя, не испугавшегося дьяволопоклонников. Ещё более, когда изучили письмо от правителя Индии, где ты проповедовал прошлый раз, а сейчас он просит прислать представительство Священного престола, поскольку христиан стало слишком много, чтобы не замечать их существование. В комитет даже были вызваны арабские купцы, побывавшие в Индии, они подтвердили подлинность как печати, так и подписи Заморина Каликута.
Взяв стакан с вином, он промочил горло после длинной речи.
— Особенно людей впечатлила твоя готовность отдать всего себя, но донести до каждого язычника свет веры. Команда так ярко описывала события на пляже города Экаб, что у комитета дух перехватило от подобного, а уж когда такое же повторилось и в Индии, наглядно доказав, что твоя расширившаяся паства даже без наличия опытного наставника сама развивается и хочет познавать новое, зазвучали слова о новом Иоанне Крестителе, живущем бок о бок с нами.
— Ваше высокопреосвященство, — изумился я его словам, — мой скромный порыв быть полезным церкви и богу, точно не заслуживает подобных эпитетов от вас. Я простой священник!
— И тем не менее Витале, — чуть улыбнулся он, — ни в каких исторических свидетельствах за ближайшие пятьсот лет, нет никого, кто даже близко приблизился к тому, что ты сделал. Обращение людей с огромного нового материка, в веру Христа — даже Папа объявил необходимость заслушать тебя лично, чтобы вынести вердикт о твоём путешествии и деяниях. Именно поэтому ты здесь, поскольку никто не смог принять решение, без разговора с тобой лично.
— А какое решение нужно принять кардиналам и Папе? — поинтересовался я, — ничего плохого я не делал, также не прошу себе никакой награды.
— Но она обязательно будет Витале, — улыбнулся он, — хочешь ты этого или нет. Никто не поймёт Святой престол, если ты её не удостоишься. Ведь вести о твоём путешествии летят по Европе вместе с новыми необычными товарами, что ты привёз оттуда.
— Кстати насчёт этого, — вспомнил я, — можно принесут мою шкатулку?
— Да кончено Витале.
Позвав слуг, я попросил принести из моей комнаты стоящую на столе подготовленную шкатулку, и когда она была доставлена, я пододвинул её ближе к кардиналу.
— Это вам, подарки от меня из поездки. Я не стал шокировать вас, принося в дом изображения чужих богов, так что не переживайте.
Он кивнул, и придвинув шкатулку, открыл крышку. Первыми, кардинал вытащил чётки, сделанные из жемчужин, покивав головой, он отложил их в сторону, достав мешочек перца чили, затем ванили, а потом нефритовые и золотые украшения. Всё внимательно рассматривая, но не уделяя
