идёт за блюдом, тост за тостом, песня за песней. Мурашкины охреневают.
— Кто ты такой, Егор? Это самая невероятная свадьба не то что виденная нами, а вообще, которую можно было бы придумать!
— Я здесь ни при чём, это всё Галочка! Галочка, спасибо тебе!
— Это не я, это Бэллочка!
Шоу программа очень крутая. Помимо Кобзона и Антонова, выступают танцоры, а сейчас идёт выступление иллюзиониста. А попозже вечером, когда дело уже будет к концу, состоится фейерверк, как я слышал, грандиозный, прямо с моря. С лодки, что ли.
Наташка-Мурашка прыгает и скачет под Антонова, но в голове у меня звучат другие строки, когда я смотрю на неё:
Who wants to live forever?
Кто хочет жить вечно ?
Who wants to live forever?
Кто хочет жить вечно ?
Who dares to love forever…
Кто осмелится любить вечно…
Наскакавшись, Наташка подбегает к нам и, обняв невесту, а теперь уже молодую жену, задорно выпаливает:
— Ты не думай ни о чём, вот вообще даже в голову не бери, он ведь только одну тебя любить будет. Всю жизнь! Да, это точно!
— Что? — раскрывает глаза моя Наташка.
— Ну, спасибо и на этом! — смеюсь я.
— Ну что, ты счастлив, друг мой? — улыбается Де Ниро и обнимает меня одной рукой.
— Вы знаете, что похожи на Де Ниро? — улыбаюсь я в ответ.
— Знаю, конечно, он меня копирует.
— Точно!
— Слушай, Егор, — говорит он отводя меня чуть в сторонку. — Думаю, тебе будет интересно узнать. Вчера Андропов провёл совещание. Пригласил учёных юристов, судей, теоретиков и практиков. И знаешь, зачем? Дал задание, сказал, чтобы они изучили возможность изменения законодательства. Догадываешься в какой части? Да-да, принадлежность к преступным сообществам, поражение в правах криминальных авторитетов и всё такое прочее, как раз, о чём ты и говорил. Ну, как тебе?
Как мне? А действительно, как мне?.. Я прикрываю глаза и… твою дивизию!!! Твою дивизию! Я понимаю, что у меня есть новые воспоминания! Новый слой, и я могу перебирать и менять их. Вот мои старые, а вот мои новые… Как тени, перекрывающие друг друга. Тени разных вариантов будущего. Невероятно!
И новые отличаются от старых. Охренеть… охренеть… Горбачёв, Ельцин — всё как и раньше, да только я не мент… Охренеть, я не мент, я чекист! Ну, то есть Егор Добров… Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Так, а что конкретно изменилось? Когда, в какой момент… Это ж получается… получается…
— Невесту украли! — весело кричит кто-то.
Твою дивизию, блин, предупреждал же всех, чтоб без этого дурацкого фольклора. Кому неймётся-то? Вроде и удальцов таких нет. Если только Гена чудит…
Подходит Толян. Он идёт из здания, сюда, на террасу.
— Где? — киваю ему я.
— Что? — не понимает он.
— Наталья где? Слышал, кричали, что невесту украли?
Опасаться, на самом деле, нечего. Скорее всего, она поднялась в комнату на втором этаже, выделенную специально для неё. Может, пошла передохнуть или поправить причёску, а может, и переодеться, она о чём-то таком говорила. Хотя, меня бы она предупредила.
Вообще-то у нас кругом охрана. У всех входов и выходов, у туалетов и фойе, у служебных входов, у кухни, у внешних ворот и по периметру. Да везде, реально… Но Толян относится к известию крайне серьёзно.
— Пойдём в её комнату.
Мы поднимаемся, но здесь Наташки не оказывается. Блин…
— Может, в туалет пошла. Точно никто не прикололся?
На душе становится тревожнее. Андрюха предлагал устроить похищение, но я его просил выбросить эту хрень из головы, да он на лужайке сейчас был, я его видел…
Твою за ногу…
По лестнице я спускаюсь, перескакивая через три ступени. В туалете её нет, в зале нет и никто не видел, куда она делась.
— Давай, быстро, узнай кто покидал объект! — киваю я Толяну а сам ещё раз бегу в туалет, теперь в служебный.
Нет, здесь её тоже нет! Бляха-муха!
— Фокусники. Кроме них никто в ближайшие тридцать минут не выходил.
— Фокусники?
Сердце ухает, проваливаясь в глубокую бездонную пропасть. Во рту моментально появляется вкус металла, будто я пулю за щекой держу.
— Да. Вышли через служебный выход, погрузили реквизит в микроавтобус и поехали.
— Куда⁈
— Сейчас догоним и всё выясним.
— Я тоже еду! — чеканю я.
— Оставайся здесь, Егор.
— Я тоже еду!
Спорить бесполезно, он понимает.
Мы выскакиваем через служебный выход, берём ещё четырёх парней с полным боекомплектом и на двух «Волжанках» рвём по дороге в ту сторону, куда выехали сраные факиры…
— Да проехал микроавтобус, — подтверждает постовой мент, дежурящий неподалёку. — Туда погнали, на Джанхот.
— А что у нас там? — спрашиваю я Толяна.
Он вжимает газ в пол.
— Деревня, — пожимает он плечами. — Аэродром…
— Твою дивизию!!! Какой аэродром⁈
— Маленький, для «кукурузников», чисто прогалинка.
— Давай, командуй, ещё пару машин туда! Немедленно!
Сердце в груди стучит, как превысивший все допуски, мотор.
— Давай, Толик, давай! Суки, они не понимают, чем это кончится. Я же их на куски порву, вот этими руками!!! Вырежу, перестреляю всех!
Толян вызывает подкрепление и дальше несётся молча, притормаживая и подбрасывая газу. Челюсти сжаты. Думает, как они могли провести ни кого-нибудь, а невесту через все эти посты и защиты⁈ Хрень какая-то…
— Быстрее, Толик, быстрее! Быстрее!!!
— Вон они!!!
Впереди показывается силуэт колымаги.
— Точно они?
— Думаю, да… У них такая же «буханка» была.
Думает он! Ну бляха же муха!!! Толян притапливает и мы несёмся, как сумасшедшие ракеты. И когда мы долбанём, мало не покажется никому! Никому!!!
На какое-то время мы теряем фокусников из виду и, по всей видимости, проскакиваем какой-то незаметный поворот, куда они, скорее всего, нырнули.
— Где этот аэродром⁈
— Где-то здесь, — напряжённо отвечает он, всматриваясь в зелёные заросли, идущие вдоль дороги.
Задняя машина отстаёт и возвращается, проверяя, не пропустили ли мы въезд.
— Вон-вон-вон! — кричит Толян, резко тормозя.
Вдалеке в прогале я вижу хвост самолёта. Твою дивизию.
— Здесь въезда нет, — прилетает по рации. — Давайте дальше по дороге.
Толян снова газует, бросаясь вперёд. И точно, да, холмы расступаются, открывая небольшую ровную площадку и грунтовый поворот. Мы резко входим в вираж, съезжаем с асфальта и несёмся дальше по пыльной грунтовке.
Влетаем на
