песок вода и куча пористых камней, так что это будет ещё одно дело, которое я начну со временем ненавидеть. Заточка.
Подходящее место со всеми вытекающими было обнаружено ещё давно, когда я исследовал реку рядом с озером. Ручья воды со скоростью черепахи неслись вниз, обходя стороной огромный вулканический камень, расположенный посередине русла. Первый целью в этом марафоне я выбрал именно его, из-за отразившегося в памяти покрытия из чистого камня с одной стороны и истыканного любящими камень дятлами с другой. Обосновавшись прямо на камне, я начал медленно и мучительно елозить золотую полоску об камень, помирая от скрипящего звука. Действовал я в угоду состояния, зато миллиметры драгоценного металла снимались на ура. Правда, пришлось остановиться и резко ретироваться, когда жёлтые комары начали атаковать меня не одинокими солдатами, а огромными плотными стаями, но какой-никакой вклад в первоначальный внешний вид я внёс.
Оставаться у ручья спустя десяток минут было не выносимо, так что было необходимо искать альтернативу. Похожее место было найдено между скал, где было не так удобно сидеть, зато из надоедливого были только морские брызги и шум волн. Из полезного, там был «грубый» песок, имеющий в наличии мелкие, но не микроскопические частицы, так что ход работы успешно восстановился. Потереть — посмотреть — подсыпать песка — потереть — подлить воды — потереть — посмотреть. От привычных интеллектуальных действий здесь ничего не оставалось, но в каком-то смысле это была настоящая релаксация. Если отречься от шума волн и мыслей «когда это закончится», процесс начинал доставлять эстетическое удовольствие. Первые слои «шлака» были окончательно сняты, дав придумать окончательный образ будущего предмета. Появился привычный потёртый золотой блеск и дело пошло куда быстрее. Возникли трудности с преображением непосредственно самого лезвия, где я в самом начале пытался убирать все пузырьки и кратеры, но в конце концов решил прекратить попусту тратить силы. От шероховатостей, без сподручного инструмента здесь не избавиться, так что я попытался этот недостаток определить в достаток. Пузырьки воздуха в металле не успевшие подняться и застыть стали моей мини ретушью, которая продолжилась на протяжении всего лезвия. В итоге, спустя примерно два часа дневного времени, когда солнце только-только начало покидать середину небосвода, я кончил это дело.
Получившийся клинок вышел не таким презентабельным, как я его себе представлял, но кусочек кожи у него срезать получилось. Понятное дело, что эта заточка на 1–2 раза, дальше надо будет опять возвращаться к первозданному занятию, но самое главное здесь не это. Если бы я хотел что-то порезать или попилить, то даже при наличии ножа, скорее всего я бы пользовался камнем. Режущая кромка у кремния такова, что не приходится думать об заточке как таковой. Скол изначально имеет необходимое количество микрон и разрезать тоже мясо или шкуру, труда не составляет. Более того, при наличии ретуши на режущей кромке, работать маленькими отщепами гораздо удобнее, нежели здоровенным ножом. Но вот в чём беда, как бы не был причудлив и многогранен камень, по качеству он уступает. И раз я встал на путь прогресса, то не сделав этот нож, я бы не сделал печь. Не сделав печь, я бы скорее всего даже не начал строить дом и так всё будет идти по накатанной. Поэтому, имея в своём бестиарии, хотя бы частичку примера развития других цивилизаций, не брать пытаться воспроизвести их пути развития — чистой воды фарс. Данный нож это лишь начало данного пути. Какой именно прогресс будет у меня, большой-большой вопрос, но слишком далеко отходить от общепринятых рамок я не собираюсь. Поэтому, в моём списке полезных вещей сначала будет идти камень, а только после этого золотой нож. И будет «абсолютно» не важно, является ли он промежуточным этапом между чем-то воистину необходимым или же приведёт к пустой трате времени, канон есть канон.
Закончив с очередным самовнушением, я принялся за изготовление по настоящему нужной вещи, без которой полученное лезвие — лишь неудобная острая золотая херовина. Разумеется, речь шла об рукоятке. Более того, я даже не сомневался по поводу материала для этого дела, чтобы нож сохранился на века. Не знаю, сколько в принципе может жить это тело, так что костяная рукоятка из рога козла ей точно не помешает.
Имея при себе золотую заострённую загогулину, по старинке скрести подходящее отверстие в роге камнем было делом лишним. Это ещё один плюс в копилку золотому ножу, так как с его помощью, любая обработка декоративных или жизненно необходимых объектов культуры, становится ещё одним способом расслабиться. Рог чем-то похож на очень твёрдые ногти, поэтому обтёсывать его ножом было легче простого. Что нельзя сказать об камне, которым такого рода вещи нужно делать часами.
Придав рогу удобную для руки форму, я также обозначил отверстие под не заточенную часть металла и начал сверление. Это было уже третьим плюсом данной загогулины. Нож справлялся с подобными трудностями на раз-два, срезая всё лишнее. Правда, после такого бурения верхняя режущая кромка бесследно пропала, ну да это проблема будущего меня, сейчас я однозначно всем доволен.
Финально подкорректировав отверстие, нож можно было благополучно погружать. А чтобы металл там остался на века, самостоятельно не вылезая, я смешал найденную в бесчисленном количество дров смолу, смешал её с золой и обмазал данной смесью внутренние стенки рога. Дальше оставалось воспользоваться силой тяготения и побить несколько раз рукояткой об ближайшее дерево, чтобы лезвие село как можно плотнее и долгожданный золотой клинок был готов.
В честь данного события я не поленился организовать самый настоящий праздничный ужин, собрав весь спектр деликатесов, который этот остров имел в своём распоряжении. Устрицы с корней мангровых деревьев, клешни самых больших крабов, ну и конечно же смесь лайма с солью. После месяца поглощения пищи без каких-бы то ни было усилителей вкуса, данная смесь оставила свой отпечаток. Вкусив все яства, я развалился на песке и долго пытался понять, реально ли то скопление птиц, которое видится мною в небе. Сначала это была лишь одна белая точка, потом другая, потом третья, потом птиц стало летать настолько много прямо над опушками деревьев в противоположной части острова, что до меня наконец-то дошло, что это не глюк. Понимания происходящего было мало, но довольный и насытившийся, я решил предаться тому самому греху, из-за которого человечество стало тем, что имеет на данный момент — любопытству.
