А в актовом зале работа уже кипела вовсю. Девочки-комсомолки, как более активные во все начинаниях, раскладывали по полу длиннющие гирлянды, которые должны были идти наперекрест через весь зал. Раскладывали на стульях большие самодельные ёлочные игрушки из ватмана и тряпок внутри. Плакаты готовили с забавными надписями. Но требовалась мужская рука, чтоб все это приколотить и повесить.
— Соловьев! Вот тебе комсомольское поручение! Идите с Гавриловым к завхозу, Терентию Палычу, возьмите стремянку, и тащите сюда! Развесите всё, что надо, приколотите, и свободны!
Гаврилов, небольшого роста деревенский вихрастый паренёк в джинсах и домашнем свитере, второкурсник, поздоровался с Женой за руку.
— Лёха.
— Жека. Чё, за лестницей пойдём?
— Да я её вытащил уже от завхоза, только сюда припереть надо.
Кандейка завхоза была на первом этаже, недалеко, но надо было пройти через переход, ведущий в общагу. Лёха, парень шебутной и весёлый, тараторил почти не переставая, неся всякую чушь.
— Мы тут матрасы в женских комнатах летом меняли старые на новые — коменда заставила. И все старые как на подбор. С пятнами посередине.
— С какими пятнами? — не понял Жека.
— С дефлорационными! — заржал Лёха.— Сколько там целок перебито за долгие годы на каждом матрасе! Ха-ха-ха!
— А ты тоже в общаге живёшь?
— Ну. Кое как выбил. Тебе типа, не положено. Деревня в 80 километрах, типа можно добираться на электричке. А к нам ехать два часа. И только одна электричка в день идёт. Вот. Пришлось в комсомол вступать. Как комсомольцу дали кровать в общаге.
— И сколько вас там в комнате?
— Четверо. Но все четверо редко ночуем. Кто хату подснимает. Кто к тёлке пойдет ночевать. Нормально, в общем. Бабы опять же, всегда под рукой. Есть и ниче такие. Сговорчивые...
Так пересмеиваясь и притащили стремянку до актового зала. Поставили, Жека стал залазить и зацеплять гирлянды за крючки. Потом прикрепили плакаты, огромные игрушки. Яркие, красочные... Девчонки постарались! Жека прошлые года не ходил на дискотеки, а в этот раз решил пойти. Почему бы и нет? Может, Марина будет... Стоп! Она же с братом ходит! Ну, наверняка там и кроме Марины дофига тёлок будет? Может, Сахариху позвать? Опять же, вдруг Светка что учудит здесь... А ему учиться ещё. Но попытаться то можно...
Так размышляя о том да о сём, Жека закончил дело, с Лёхой утащили стремянку обратно, потом пришли послушать, что скажет комсорг.
— Молодцы, тимуровцы! — довольно похлопал в ладоши Владимир Станиславич. — Справились. Все свободны. А парням скажу — завтра после зачётов пойдем к завхозу аудиотехнику притащим. Так что имейте в виду. К 12 часам жду вас.
— Так а если мы раньше закончим с учебой? Чё нам, сидеть дожидаться 12 часов?
— Именно так, Соловьев! — согласно кивнул головой Владимир Станиславич. — Какой ты догадливый. Посидишь. Сходишь в столовую. Ничего сложного. А сейчас идите. До завтра!
У технаря поймал бомбилу и сразу дёрнул в кооператив. А его там уже ждут.
— Всё готово,— сообщил Славян.— Вот фофан, роба, шапка, сумка с ключами. Как поедешь, переоденься.
— Светка сказала, этого мужика мусора пасут, — предупредил Жека. — Как с этим-то быть? Придется вам отвлекать его как-то.
— Отвлечем, не ссы, брат, — успокоил Славян. — Драку устроим с Митяем внизу лестницы. Я там все прочухал. Зайдёшь с черного хода. Там сразу спуск в подвал, в раздевалку для посетителей, и прямо в вестибюль. Мы в вестибюль с белого хода войдём, встанем, а ты через подвал пройдешь, там ещё одна лестница будет. Для врачей запасная. По ней поднимешься, и на втором этаже будет вход в реанимацию. Эта дверь как запасной выход, поэтому она никогда не закрыта. Про эту дорогу мало кто знает, только самые прошареные больные. Они туда курить выходят.
— А ты откуда знаешь?
— У меня батя там лежал. Грыжу вырезали. Я там все входы-выходы знаю, братан. И сегодня я по твоему, чё делал с утра? Ездили с Кротом, всё там проверил. Всё как раньше. Проходи в больницу кто хочешь.
— Вечером пойдём? — Жека налил чаю и неспеша закурил. — Мутить, так ближе к вечеру.
— Не, совсем вечером паливно, — не согласился Славян. — Народу вечером меньше, щас то там и с передачками все тащатся, народу левого дофига ещё. Вечером будет меньше, и уже запалить могут. Щас конечно, и врачей там много. Но я думаю лучше времени нет чем часов 5. Врачи домой собираются, только дежурные остаются. Но левый народ ещё ходит. Посещение больных и передачки до 6.
Жека посмотрел на часы— времени ещё порядком. Есть когда посидеть, в шахматы поиграть. Ближе к 5 стал одевать Славянову спецуру. А она на размер меньше оказалась. Кое-как налезла.
—Это чё такое? — возмущался Жека. — Я в ней как подстрелыш. Не, вы чё, угараете?
— Нормально всё. Где я тебе твоего размера возьму? — возмутился Славян. — Какая была у меня, такую и дал. Как от сердца оторвал! А ты всё возбухаешь! Я на заводе в ней работал! Под станы прокатные лазил! В мазуте по колено! А ты!!!
Крот и Митяй заржали, не в силах уже сдержаться, следом рассмеялся и Жека.
— Да ну вас... Оболтусы. Хватит языком чесать! Погнали!
Рядом был ЖЭК, поэтому вид молодого рабочего с сумкой инструментов ни у кого не вызвал подозрения. Разве что садился он в девятку в окружении дюжих парней, да и то, кто знает — вдруг где-то трубу прорвало. Обычное дело.
Поехали шустро. Остановились не доезжая больницы, метров за 300.
— На втором этаже заглянешь в стекло на двери — у палаты посреди коридора мусор сидит. Мы когда с Митяем возню затеем в вестибюле, Крот крикнет, что мол где милиция, милицию вызовите! Мусор сорвётся вниз бежать, тогда и заходи. Ну всё, Жека, иди. Мы чуть попозже.
Жека вышел из машины, оглянулся, и почапал к больнице. Народ на улицах ещё был. И порядком. Но внимание никто не обратил — мало ли сантехников ходит зимой устранять неработающие батареи.
Больница громадная, построена в конце 50-х, и ещё имела признаки гигантизма, присущего той эпохе. Но страшная. По виду как будто пережила бомбардировку. Похоже, ремонт с эпохи вождя народов толком и не делали. Корпуса отдельно, между ними крытые переходы. Жеке нужен был хирургический корпус, как раз за административным. С обратной стороны хирургического корпуса и находился тот черный вход, про который говорил Славян. Были наверняка и другие подобные входы, в больницу привозят продукты, медикаменты, и массу других вещей, всё это надо как-то затаскивать, да и санитарки с медсёстрами постоянно бегали туда-сюда. Проходной двор.
Нашёл этот вход быстро. Большая скрипучая дверь без крыльца, за ней небольшая площадка, справа спуск в подвал с надписью «Раздевалка». Прямо проход в вестибюль, куда спускались ходячие больные за передачами. С обратной стороны здания как раз напротив, был главный вход в хирургический корпус — в вестибюль, из которого вела дверь в санпропускник, где две санитарки принимали передачи, и зорко следили, чтобы проходящие в больницу имели вторую обувь, и разделись в раздевалке.
В больницу пройти можно только по назначению лечащего врача из районной поликлиники, если требовалась консультация местного доктора, или процедура, которую в поликлинике не делают. Так что в целом по больнице туда-сюда много народу шаталось, и кто пришел, куда, и зачем, выяснить сразу было совершенно невозможно. Тем более, что санитарка на входе всегда можно было сунуть трешку и пройти без проблем. На сантехника вообще было всем плевать.
Жека спустился в подвал, откуда сразу пахнуло теплом и затхлость. Раздевалка находилась сразу у лестницы, но он миновал её, и пошел дальше, по коридору. По бокам надписи на дверях «Санитарная техника», «Завхоз», «Грязный Инструмент». Через метров 50 справа виднелась ещё одна дверь, большая, и уже со стеклами. За ней наверх вела лестница. Открыв дверь, Жека прислушался — вроде всё тихо. Стал подниматься. На первом этаже точно такая же большая дверь со стеклами, а над ней белая эмалированная табличка «Отделение кардиологии». Не то. Стал подниматься выше. На втором этаже над дверью табличка «Отделение реанимации и интенсивной терапии»
