— И так всегда, стоит только отпустить контроль и вот результат, — она сокрушенно покачала головой. — Я три дня просыпаюсь посреди лабиринта из таких шипов, хорошо, хоть землетрясений больше не устраиваю.
— Лиз, ну ведь ты и силой жизни наверняка не сразу научилась пользоваться, — попыталась успокоить ведьму. — Нужно время и тренировки. А ещё толковый учитель не помешал бы.
— Да я всё это тоже понимаю. Но единственная ведьма с такой силой — это бабушка, и у неё сейчас проблем по горло в Черноземье. А времени у меня нет, я остро чувствую, что вокруг происходят нездоровые пертурбации. Ты думаешь, почему всех выперли из поместья? Там собирается маленькая армия родов Сэхти и Регул. А ещё, как я поняла, решили вызвать представителей шести выродившихся линий крови, для создания массовки. Приглашения спешно рассылались в связи с окончанием траура и началом нового этапа жизни Осколка Мглы.
И самое главное, я отдалённо чувствую тот самый отпечаток убийцы, но он не один! Что-то похожее появилось недавно во Мгле. Пусть отголоски слабые, но такие чувства хрен с чем спутаешь. Меня постоянно тошнит от них, я злюсь, сила выходит из-под контроля. За пределы поместья меня отпустили под охраной только к тебе, и то потому, что Сэхти — дружественный род. Теперь понимаешь, почему я не знаю, за что хвататься?
Однако клубочек проблем оказался не маленьким. В голове роились мысли. Я и сама заметила, что Кассиус с Инисом в постоянном напряжении, а поместье напоминало сейчас раскуроченный улей.
Все делали вид, что так и должно быть, но ведьмовское чутье не обманешь. Я тоже чувствовала надвигающиеся перемены.
— Давай начнём с самого простого. Узнаем про Лабиринт и попробуем туда попасть. А там, как боги их решат. Насколько я наслышана, они весьма интересные и справедливые сущности, — попыталась обнадежить Лизу.
— Да знаю я таких справедливых. Один нам с бабулей смертный приговор подписал, не моргнув глазом. Если бы не Мгла… — Лиза запнулась, задумавшись. — А может и правда помогут, до этого же помогали. Лишь бы лимит обращений не исчерпать.
На том и порешили.
Глава 31. Клятвы
Симеон
До ритуальных боёв оставалось меньше недели. Технически я мог закончить расследование хоть сейчас, забрав виновных на суд Конвентов, но что-то меня останавливало. Дед со смешком назвал бы это совестью, но это было не так. Дотошность — гораздо более правильная причина.
Мне нужен был совет с высоты тысячелетий опыта, и я знал, где его получить. Дом, милый дом. Я покинул его более двухсот лет назад и не жаждал туда возвращаться. Глухая деревушка староверов в карельских лесах без электричества, благ цивилизации, живущая по заветам предков тысячи лет, где меня считали уродом. Сколько поколений родственников там сменилось? Обо мне там уже и не вспомнят, наверно.
На опушке леса стояла одинокая хижина, столь древняя, что скатом крыши она вросла в землю. Всё как когда-то, никакого стекла, окно занавешено бычьим пузырём. Стены и дверь покрыты мхом, крыша усыпана хвоей, маскируя временное пристанище Хранителя. В лесу дышалось легко, воздух пьянил, не слышно было пения птиц, лишь вдали отзывался журчанием ручей, петляющий между скал. В убежище предстояло сменить одежду, дальше мирскому хода нет. Дверь отворилась без скрипа, невероятно, ведь не отсырела и не рассыпалась в труху. В убежище пахло свежим хлебом и молоком, квашенной капустой и спелыми яблоками. Всё это заботливо оставлено на столе в плетеной корзине, намекая, что община святого чтит обычаи и выполняет свою часть заботы о Хранителе.
«Вот тебе и не вспомнили», — подумалось мельком.
Сменив непрактичный плащ Конвента на холщовую рубаху и штаны, подкрепился дарами общины и отправился в дальнейший путь. Последний его отрезок пришлось преодолевать с помощью дедовского умения. Вход в семейный грот давным-давно ушёл под воду, скрывая от непосвящённых древние тайны. Воплотился внутри грота неудачно, оказавшись по колено в холодной воде, что не добавило радости. И так всю дорогу сомневался, стоило ли из-за своих мыслей тревожить покой предков.
Грот встретил белесым мхом, слабо светящимся на стенах. Глаза адаптировались мгновенно, ведь отсутствие света — более привычная для нас среда. Вода стекала со штанов, холодя босые ноги и делая дорогу по камням скользкой. То и дело приходилось удерживать равновесие, чтобы позорно не растянуться на пути. Пещера становилась всё более широкой, потолок уходил ввысь, по стенам стекали капли воды, воспроизводя в тишине перестук капели. Космическая музыка. Если закрыть глаза, можно представить, что растворился во вселенской материи. Темнота скрадывает очертания стен, но я-то знаю, что в глубоких нишах спрятаны саркофаги других Хранителей из нашей семьи. Сотни кровных родичей, использовавших свой дар на благо защиты планеты и её жителей.
Посреди пещеры высился каменный выступ, похожий на кресло с подлокотниками. Над ним свисал огромный сталактит, с центра которого каплями стекала вода. Дед рассказывал про это место, но сейчас я впервые воочию его увидел. Садиться на импровизированный трон было жутко. Если запрокинуть голову, то центр каменной сосульки приходился в аккурат на третий глаз. Если это допотопное устройство связи не вовремя решит рухнуть, шансов выжить у меня не будет. Череп не просто проткнет, а снесёт начисто. Сделал парочку вдохов и выдохов, закрыл глаза и принялся ждать. Первая капля упала несмело, будто приноравливалась к новому препятствию. Следующая была крупнее и постучала в третий глаз. В момент падения третьей капли я выпустил силу. Вода застыла в воздухе, резко похолодало, стены покрылись изморозью. Мои руки вмерзли в подлокотники кресла, а босые ноги — в камень у основания.
— Я уж думал, что ошибся в тебе, — вдруг раздался такой родной голос деда, с едва заметной хрипотцой. — Целых двести лет безукоризненной службы. Без лишних вопросов, раздумий.
— Разве ты не этого хотел, передавая мне дар в наследство? — удивлённо переспросил. Голову всё так же не поднимал, необходимо было дозированно выпускать силу, чтобы эффект заморозки продлился как можно дольше.
— Никто в здравом уме не захочет отдавать своё дитя в услужение врагу. Но ты должен был увидеть и понять, как всё устроено изнутри.
Голос то приближался, то отдалялся, а я всё гипнотизировал каплю.
— Ну и как тебе быть орудием, вершить судьбы, наказывать виновных? — дед спрашивал с ехидцей, ожидая моих впечатлений.
— В целом, неплохо, против совести идти не приходилось, — коротко обрисовал ситуацию.
— Оно и понятно, иначе пришёл бы раньше. Если сейчас нужен совет, то не тяни, спрашивай. Времени не так много.
Я задумался, вопросы были на поверхности, но они противоречили уставу Конвентов.
— Всегда ли Конвенты наказывают виновных? У меня дилемма, есть несколько кругов тяжести вины. Кто-то — заказчик и идейный вдохновитель, кто-то убивал ради выживания, причём непреднамеренно, кто-то творил страшные вещи в состоянии аффекта и был в своём праве, но он же был введён в заблуждение.
Самое интересное, что фактически предъявить им всем нечего. Всё законно, есть лишь мои скрины памяти. Если их представить на суд, то пойдут на смерть все без разбора, ещё и Осколок закроют. Но есть вариант оставить всё на местное божественное правосудие. Есть все предпосылки считать, что оно свершится.
— Неужели чьи-то боги дали о себе знать? — задумчиво проговорил дед. — Они не любят появляться к своим детям, это отбирает слишком много сил. Но если появляются, то Конвенты не вправе им мешать.
— Ты не поверишь, но последнее время вообще Бездна знает, что творится. Была попытка прорыва печати в Черноземье, появилась ещё одна ведьма земли, правда какая-то неправильная, но всё же. Их Источник закапсулировался, а силы никуда не пропали. Они землетрясение во Мгле устроили! Некроманты зашевелились, ищут потомка какой-то своей линии крови, но уже год не могут найти, даже к нам обратились. Насколько я знаю, собираются что-то инкриминировать Сумеречным, но это строжайшая тайна. Чем Осколок вызвал недовольство Конвентов, ума не приложу. Я поискал в архивах, последний раз карательная акция против их граждан завершилась устранением двух особей, одна из которых находилась в прямом кровном родстве с Ариссой. Но тогда тоже не было прямого инкриминирования. Всё это очень сильно попахивает устранением неугодных.
