Прерываю ясновидение, выхожу сознанием в ментал, ищу аурный след дочери. Начинаю поиск от ее института, след очень слабый, наверное, ее в машине сразу привели в бессознательное состояние, часто теряю его, возвращаюсь, иду кругами, пока опять не выхожу на него. Спустя долгие минуты или часы нахожу место ее заключения, в одном из особняков в элитном районе города. Проникаю в дом, его подвал, передо мной все подонки. Натешившись, они готовят жертвоприношение, приготовили нож, тазик и чайник с водой. Моя дочь в беспамятстве, не выдержала надругательства, но угрозы для ее жизни не вижу. Вламываюсь в сознание того, кто держит нож, без всякой жалости ломаю его, он застывает. Провожу то же со всеми остальными, возвращаюсь в свое тело.
Еду в нужный мне райотдел милиции, здесь пишу заявление о похищении дочери. Воздействую на сознание дежурного, пытавшегося отказать в его приеме из-за малого срока пропажи заявляемой. Прохожу к начальнику отделения, майору, представляюсь, но он и так меня узнал, высказывает восхищение моим способностям. Терпеливо выслушал его, рассказал о своей беде, а затем попросил помощи в освобождении дочери и задержании ее похитителей, объяснил, где она сейчас находится. Майор сразу поверил моему утверждению, только пояснил, что нужна санкция прокурора на доступ и обыск домовладения. Поехал сам со мной в районную прокуратуру, здесь без особой задержки получили нужный документ, пришлось вновь применить ментальное внушение, с дежурным нарядом милиции поехали к особняку.
По пути начальник отделения рассказал, что хозяин этого особняка важный чин в горисполкоме, проблема с его сыном, в милицию неоднократно обращались с жалобами и заявлениями на жестокое обращение и насилие с его стороны. Но отец покрывает своего беспутного сына, как-то решает с пострадавшими, они забирают свои заявления.
Останавливаемся у особняка, в воротах звоним, к нам выходит домработница. На вопрос о хозяине отвечает, что его еще нет, дома его жена. Начальник вызывает ее, выходит полная женщина лет пятидесяти с холеным, надменным лицом. На требование майора о допуске в дом, показавшего санкцию прокурора, ответила, что без разрешения мужа она не запустит никого, стала звонить по сотовому. Начальник решил не обострять отношения с женой хозяина, легче решить с ним самим. Тот ответил, что скоро приедет, ждем его.
Подъезжает служебная Волга, с заднего сидения выходит крепко сбитый солидного вида мужчина, наверное, бывший спортсмен. Направляется к нам, представляется и сразу спрашивает, по какому поводу мы здесь. Майор разъясняет, что к ним поступило заявление о похищении девушки, которая сейчас находится в этом доме, санкция на обыск имеется. Показывает на меня, представляет, что я отец девушки, известный экстрасенс, утверждаю, что дочь здесь.
Хозяин узнает меня, но особой приветливости на его лице нет. Приглашает пройти в дом и осмотреть его, хотя уверен, что тут ошибка. Вступаю в разговор, прошу провести в подвал. Спускаемся, дверь заперта изнутри, на стук вначале никто не отвечает, потом раздается отклик моей дочери: — Помогите, пожалуйста, мне плохо!
Подручным инструментом вскрываем дверь, входим в помещение. В нос бьет спертый воздух, запах крови, выделений. Темно, свечи уже сгорели, хозяин включает свет. На столе лежит привязанная Катюша и плачет, увидев меня, отчаянно просит: — Папа, забери меня отсюда, мне страшно!
Подбегаю к ней, обнимаю и успокаиваю дочь, у самого слезы рвутся, накрываю снятой с себя курткой, развязываю узлы бельевого шнура. Одеваю и накрываю сверху одеялом, поднимаю на руки, с разрешения майора выношу из подвала и усаживаю в машину, везу домой. На изуверов даже и не смотрел, они уже наказаны мной, пусть дальше с ними разбирается закон.
Дома привожу ее психику в относительно нормальное состояние, обрабатываю раны, Катюша засыпает. После пережитых волнений у меня нервный отходняк, дрожат руки, ноги, спазмы в груди и животе. Постепенно прихожу в себя, наступает сонливость, иду спать. Вечером, когда пришла с работы Наташа, в двух словах рассказал о случившемся, добавил, что сейчас с Катюшей все в порядке, со временем забудет этот кошмар. Наташа вся побледнела, побежала в комнату дочери, та еще спит. Вернулась, заплакала, я обнял ее, успокаиваю, все страшное позади.
На следующий день во второй ее половине ко мне на кафедру пришел следователь прокуратуры. Я в это время вел занятие с одной из старшей групп по основам лечения психоза и других психических расстройств. Он зашел в нашу лабораторию в сопровождении Марата Абубакриевича, тот представил следователя и сразу оставил нас. Максим Леонидович, так зовут следователя, попросил разрешения присутствовать на занятии, я согласился. Уже после завершения урока, когда мои слушатели покинули лабораторию и мы остались наедине, Максим Леонидович рассказал о ходе ведения следствия по нашему делу. Как представляющее особую важность, связанное с "черными сектами", его передали из райотдела в городскую прокуратуру, ведет его он.
Подследственные сейчас находятся в психдиспансере с диагнозом глубокой комы, выключения сознания с полной утратой признаков психической деятельности. Какой-либо надежды на выздоровление врачи-психиатры дать не могут, порекомендовали обратиться ко мне. Правда, сразу встает этический вопрос, возьмусь ли я, отец пострадавшей девушки, лечить ее мучителей. Следователя больше интересует другой вопрос, как случилось, что молодые, физически здоровые люди в одночасье стали практически живыми трупами, ни на что не реагирующими "овощами", причем без вмешательства кого-либо, если не считать девушку, объекта их насилия? Могу ли я как-нибудь прояснить с этим вопросом?
Единственный ответ, который я могу дать, психиатрия такого объяснить не может, только что-то сверхъестественное, как божье наказание. По-видимому, мой ответ не устроил следователя, но ничего серьезного предъявить мне он не может, слишком все иррационально, против догм науки и логики. Он поговорил еще о моих необычных способностях, о моем даре ясновидения, позволившем мне увидеть место преступления, и ушел. Позже, через несколько недель, он рассказал мне, что дело закрыто из-за невменяемости обвиняемых, которые так и не вышли из комы. А по городу пошли слухи, что здесь не обошлось без колдовства, прямо называли мое имя. Меня стали бояться, некоторые обходят стороной при встрече. Но нет худа без добра, угрозы и нападения на нас прекратились.
Сразу после происшествия провел Ксюше курс психологической реабилитации, в течении трех сеансов снял чувства ужаса, физической и душевной грязи, неверия в порядочность окружающих людей. Мы с Наташей окружили дочь заботой, любовью, хорошую помощь в восстановлении душевного состояния оказали Ксюша и Алена, друзья и подруги Катюши. Постепенно она стала забывать о страшном дне, вернулась жизнерадостность, вновь с увлечением окунулась в любимый мир театра. Пережитый опыт в какой-то мере поменял характер дочери, больше стало серьезности, осмотрительности. Можно сказать, прошла детская наивность и легкомысленность, пусть и болезненно, но вступила в мир взрослых отношений.
Скоро у нас будет первый внук, Алена готовится стать мамой. Об этом мне рассказала Наташа, потом я сам осмотрел ее. Состояние старшей дочери и плода в целом нормальное, немного подкорректировал иммунную и гормональную системы, чувствует себя превосходно. В школе у Алены складывается неплохо, первый учебный год проходит без особых проблем и волнений. Вначале она сильно переживала из-за каких-нибудь недоразумений, непослушности учеников, слабой успеваемости. Жаловалась, что дети мало читают, их больше увлекают компьютерные игры, пустая болтовня в Интернет-общении, бессмысленные и жестокие фильмы со спецэффектами. Отсюда их слабая грамотность, пишут отвратительно, ошибка на ошибке. Потом смирилась, приняла как данность, старается хотя бы на уроках дать им возможные знания.
У Вити тоже серьезные изменения, решил заняться наукой. Поступил в аспирантуру Новосибирского электротехнического института, на кафедру вычислительной техники, сейчас работает с диссертационной темой – созданием универсальных вычислительных машин, способных реализовать программы разного типа на основе матричного исчисления. Тема, на мой взгляд, перспективная как в научном, так и в коммерческом плане, проблема совместимости все еще острая. В телефонном разговоре с Витей поддержал его выбор, высказал свои предложения, они заинтересовали сына. Позже он неоднократно связывался со мной, рассказывал о каких-то проблемах и вопросах, интересовался моим мнением, спрашивал совета. Надеюсь, моя помощь в какой-то мере даст возможность Вите лучше справиться с трудной и интересной задачей.
С домашними делами у него проблем нет, в прошлом году купил большой благоустроенный дом в Кировском районе, провел ремонт, обставил, теперь живут в нем с Викой, не нарадуются своим собственным гнездышком. Вика также учится в аспирантуре своего родного института, руководитель дал высокую оценку проводимой ею научной работе. Детьми пока обзаводиться не собираются, по крайней мере, до окончания аспирантуры и защиты диссертации Вики. В отношениях между собой у них полный лад, никаких ссор, поразительное взаимопонимание. Иногда и слов не надо, чувствуют, что надо супругу только по одному взгляду. С родителями Вики и ее сестренкой тоже складывается хорошо, почти каждую неделю заезжают в гости, а Оксана вообще живет у них.
