выстрелит [45]. — пожал я плечами.
— Какое ещё ружьё? — удивилась Ленка.
В предбоевом мандраже я совершенно забыл, что в параллельных мирах плохо знакомы с творчеством русских классиков. Попаданцы спустя рукава работают над повышением культурного уровня аборигенов; вот и я вместо просвещения местных предпочёл заняться откручиванием голов.
— Я имею в виду, что не просто же так они затащили бронеходы в ту рощу. Конечно, будут атаковать.
— Скорей бы уж. — вздохнула Ленка.
Минуты потекли вновь. И вот когда я уже начал надеяться, что может мы и в самом деле ошиблись, и ничего в этой роще нет, кто-то крикнул: «Внимание, они пошли!». Из рощи, круша молодую поросль, выплывали угловатые фигуры имперских бронеходов и тут же разворачивались в широкую шеренгу, а за ними бежали фигурки ратников, кажущиеся крохотными рядом с бронированными четырёхметровыми гигантами.
— Раз, два, три… — негромко считал командир. — Двенадцать… Да, нам тут ловить нечего.
Он на несколько секунд задумался, а затем, придя к окончательному решению, громко объявил:
— Передайте по цепочке. Стрелять начинаем по первому выстрелу миномёта. Когда они подойдут на двести саженей, все уходим на север по второму проходу. Девочки, все вместе попробуйте уронить четвёртого слева, цельтесь ему по суставу правой ноги.
Наконец атакующие подошли на триста сажен. Хлопнул миномётный выстрел, и все немедленно открыли огонь. Я поймал в прицел бегущую фигурку и нажал на спуск. Сбоку взвизгнул рикошет, и я инстинктивно пригнул голову, не успев понять, попал я или промахнулся. Рядом в быстром темпе стреляла Ленка, сосредоточенно прикусив губу. Патронов наши не жалели — ни у кого не было иллюзий насчёт того, что бой может стать затяжным. Уже через пару минут противник подойдёт на двести сажен, и нам придётся очень быстро отступать, точнее говоря, убегать. Бешеная стрельба, наконец, дала результат — несколько вражеских ратников упали, а главное, один из бронеходов накренился и рухнул набок. Женщины всё-таки сумели попасть в уязвимую точку сустава.
Этот успех оказался последним. Остальные бронеходы открыли огонь и превратили долину в ад, наполненный летающими каменными осколками. Бойцы отряда не могли даже поднять головы, лишь изредка огрызаясь короткими очередями. Мы тоже время от времени высовывались из-за нашего валуна чтобы выстрелить, и тут же прятались обратно, не пытаясь увидеть результат. Огонь был настолько плотный, что я задумался — а как же мы будем уходить, и получится ли у нас уйти вообще?
Огонь противника не стихал, и наши огрызались всё реже. Наконец, как будто всего этого было мало, с поля поднялся здоровенный валун, и набирая скорость, полетел в каменную баррикаду. Тяжёлый удар легко разметал хлипкое заграждение, заставив камни разлететься по всей долине. В бой вступили Владеющие. Дальнейшего я уже не видел — один из обломков прилетел мне в голову, и я отключился.
«Кени… Кени… очнись… пожалуйста…», — я услышал голос как бы издалека, а вслед за ним пришло понимание, что бой продолжается, и этот шум, который физически причиняет мне боль, это выстрелы. Я с трудом открыл глаза; меня сильно тошнило, всё вокруг расплывалось, к тому же правым глазом я почти не видел, потому что он был залит кровью. Я полулежал, прислонённый к камню, но мне казалось, что я сижу на качающейся палубе. Передо мной слегка расплывалось чумазое Ленкино лицо с дорожками слёз на щеках. «Я в порядке», — просипел я, пытаясь без особого успеха успокоить Ленку.
И как раз в этот момент к нам подбежала мама. Она увидела, как я лежу с залитым кровью лицом, и глаза у неё сделались совершенно безумными. У меня опять появилось сосущее чувство в животе, которым у меня обычно отзывалось возмущение Силы, но на этот раз оно было настолько сильным, что начало переходить в боль. Мама подняла глаза на поле с наступающими; волосы у неё казалось, шевелились сами по себе, а её силуэт выглядел странно нечётким. Она раздражённо отмахнулась рукой, и летящий прямо на нас валун отлетел куда-то вверх и вбок, резко изменив траекторию. Концентрация Силы всё увеличивалась. Звуки выстрелов стали еле слышны, а реальность стала плоской и пошла волнами; казалось, что она стала чем-то вроде ветхой занавески, которая вот-вот порвётся и откроет что-то жуткое, чего человеку видеть ни в коем случае не стоит. Я чувствовал, что я кричу, но не слышал своего голоса. Внезапно беззвучно лопнула струна, отозвавшись острой болью в голове, и мир неохотно вернулся к обычному объёму. Никто больше не стрелял; перед нашей долиной расстилалось металлическое поле, на котором стояли металлические статуи.
«Мама, успокойся, я в порядке!» — я внезапно услышал себя и понял, что я всё это время выкрикивал эту фразу. Она наконец услышала меня и пришла в себя. Встав на колени передо мной, мама взяла мою голову в ладони; я почувствовал, как тошнота отступает, и мне действительно становится лучше.
— Ты почему не поставил защиту? — сердито спросила мама.
— Защита была, — ответил я, — без неё мне бы просто оторвало голову.
— А почему без каски?
— Не знаю. Её, похоже, сорвало ударом.
Я кое-как с помощью Ленки вскарабкался на ноги и огляделся вокруг. Рядом с нами стоял командир, который странно на нас смотрел. Данила с несколькими бойцами стояли в стороне и ошеломлённо разглядывали металлическое поле.
— Что это было? — спросил командир не своим голосом.
— Я просто… очень сильно испугалась. — неуверенно ответила мама, тоже с изумлением глядя на поле. — Я всего лишь хотела их остановить.
— Я запомню, что тебя нельзя пугать. — потрясённо сказал командир.
Ага, я тоже запомню. Я, конечно, не такой уж знаток возможностей старших рангов, но по-моему, это даже близко не девятый ранг.
Тут командиру пришёл в голову новый вопрос:
— «Мама»? Что это значит?
Я понял, что пора брать инициативу в свои руки:
— Давайте выясним всё потом. Сейчас надо позаботиться о раненых.
Упоминание о раненых заставило всех прийти в себя.
— Всех раненых срочно в госпитальную палатку. — громко распорядилась мама. — Убитых в первую очередь: пока душа не отлетела, можно попробовать их воскресить.
Командир рявкнул:
— Все слышали? Шевелитесь!
Народ наконец начал понемногу возвращаться к жизни и зашевелился — сначала бестолково, но уже через несколько минут все забегали, перетаскивая раненых, и доставая из-под камней заваленных. Бой закончился.
* * *
— Иван, так что ты почувствовал? — приставали бойцы к командиру миномётного расчёта, который оказался в числе убитых.
— Вообще ничего не почувствовал. — устало отвечал Иван, которого вконец замучили любопытные. — Был в бою, а в следующий момент открываю глаза в госпитальной палатке. Отвяжетесь вы
