от меня наконец или нет?
Любопытные в конце концов переключились на Филипа — другого воскресшего, который полностью оправдал ожидания. Филипа встречали ангелы и провожали к престолам богов. Боги соблазняли его стать верховным ангелом и вместе с ними править Вселенной, но Филип всё же решил вернуться к своим боевым товарищам, которые без него могли пропасть в этом жестоком мире. Это был, так сказать, синопсис [46] повествования; в оригинале рассказ был расцвечен немыслимым количеством деталей, которые я даже не стал трудиться запоминать. Никто, разумеется, в эту историю не поверил, но слушали её в разных вариациях по нескольку раз с огромным удовольствием. Солдатская байка без вранья что вобла без пива, и с каждым новым пересказом боги становились всё величественнее, ангелы всё прекраснее, а посулы всё заманчивее. Ну а к Филипу прочно приклеилась кличка «Ангел».
Убитых у нас оказалось трое, тяжелораненых пятеро, все остальные имели как минимум сильные ушибы. К вечеру дня боя мама смогла воскресить убитых и подлечить тяжелораненых достаточно, чтобы они смогли дожить до того момента, когда она восстановит силы и сможет заняться ими вплотную. Понемногу тяжелораненые покидали наш госпиталь; к вечеру третьего дня там остался только один, которому крупнокалиберной пулей оторвало ступню. Отряд до сих пор напоминал сборище инвалидов, но тем не менее мы сумели пережить бой без потерь. Многие пострадали от валунов, которыми швырялись вражеские Владеющие, но к счастью, только от осколков. Под сами валуны никто не попал — после встречи с летящим полуторатонным камнем ни на какое воскрешение рассчитывать уже бы не стоило.
Для меня прошедший бой был большим уроком — я своими глазами увидел, что такое атака бронеходов, и что может сделать хорошо обученный отряд при поддержке брони и Владеющих. По сути, нас мгновенно раздавили, не дав ни малейшей возможности сопротивляться. Если бы не мать, отряд «Рыжая рысь» прекратил бы своё существование — под таким огнём даже при попытке отступить выжили бы единицы. Побывав один раз под подобной атакой, сразу понимаешь, почему обычный вольный отряд не в состоянии выдержать бой с дворянскими ратниками, у которых нет недостатка ни в тяжёлом вооружении, ни в поддержке Владеющих.
Все бойцы отряда целиком и полностью осознавали, кому они обязаны жизнью, и мамин авторитет вознёсся на совершенно недосягаемую высоту. Даже самые тупые сообразили, что их болячки вот уже второй месяц лечит совсем не простая лекарка; малейшие мамины пожелания выслушивались затаив дыхание, и выполнялись бегом.
— Так, волчата, сегодня работаете с Тихоном. — сказал Данила на утреннем разводе. — Будете с ним разбирать склад. Туда эти запулили булыжником; надо понять, что там вообще от склада осталось. Кен, а ты сначала загляни к командиру, он хотел тебя видеть.
Штабная палатка почти не пострадала, если не считать россыпи пулевых отверстий.
— Можно? — спросил я, заглядывая в палатку.
— Заходи, Кен, — отозвался командир, — у меня к тебе несколько вопросов есть, если не возражаешь.
Я пожал плечами, усаживаясь на кривоватую табуретку.
— Не возражаю.
— Скажи, а зачем вам эта стажировка? Вы же наверняка в вольники не пойдёте?
— Что значит «зачем»? — удивился я. — Мы у Лазовича десять лет учились, а в самом конце скажем «нам незачем», так что ли? Что с того, что мы в вольники не пойдём? Мы учились, потратили кучу времени и сил, а сейчас хотим получить свои честно заработанные аттестаты.
— Хм, ну если с такой точки зрения… а что, Милослава в самом деле тебе матерью приходится?
— В самом деле.
— Ну теперь хотя бы понятно, как она в наш отряд попала. — хмыкнул командир.
— Сразу скажу: это не планировалось. Для нас её приезд был полной неожиданностью. Хотя жаловаться тут не стоит, без неё нам пришлось бы туго.
— Это да, прижали нас здорово. Вряд ли у нас получилось бы отойти.
— А почему мы сразу-то не отошли? — этот вопрос мне давно не давал покоя.
— Стандартное условие контракта для вольных отрядов. Не имеем права отходить, не вступив в бой.
— А откуда они вообще взялись? Для вольного отряда двенадцать бронеходов плюс Владеющие как-то очень уж круто.
— А это не вольный отряд был. — усмехнулся командир. — Это была гвардия папы. Элита. Неудивительно, что наши командиры прохлопали переброску. Если бы не Милослава, они сначала раздавили бы нас, а потом раскатали бы основную группу. — тут он решил сменить тему. — Кстати, и какой же у Милославы ранг?
— Не четвёртый, конечно. — уклончиво ответил я. — Повыше.
Командир помолчал, раздумывая, наконец вздохнул и сказал:
— Ладно, теперь о деле. Я могу уже сейчас закрыть вам стажировку. Отличную оценку вы заслужили полностью, а здесь больше ничего интересного уже не будет.
— Нет, нам никаких послаблений не нужно. Мы будем здесь до конца, как планировали.
— Ну что ж, достойно уважения, — согласился командир, — тогда на этом всё, иди работай.
Ленка вертелась у зеркала, а я лениво любовался ей, развалившись на диване. Мы вернулись из Габрича вчера, и Ленка сразу же с головой погрузилась в бесчисленные косметические процедуры, с энтузиазмом избавляясь от поднадоевшего образа суровой воительницы. Сегодня мы сдаём отчёт о стажировке в Вольную гильдию и получаем воинские аттестаты, а потом будем совершенно свободны до самого начала занятий в Академиуме.
— Куда ты хочешь пойти вечером? — спросил я.
— А куда ты меня поведёшь? — отозвалась с отсутствующим видом Ленка, сосредоточенно подправляя тушь на реснице.
— Это что, я должен решать куда ты хочешь пойти? — удивился я.
— Кени, не веди себя как ребёнок, — наставительно ответила она, — ты мужчина, вот и будь мужчиной.
Я закатил глаза. Ну конечно, когда женщине неохота задумываться, она сваливает это на мужчину.
— Визион, опера, ресторан? Какой-нибудь приём? У нас есть пара приглашений.
Ленка надолго задумалась.
— Ночной клуб. — наконец решила она. — После той дыры хочется чего-нибудь шумного.
Клуб «Серебряная мышь» был одним из излюбленных мест золотой молодёжи и постоянно фигурировал в разделе скандалов светской хроники. Также совершенно случайно он принадлежал мне, хотя это особенно не разглашалось, и знали об этом немногие. На первом этаже находился огромный танцпол с длинной стойкой бара вдоль стены, за которой хлопотали сразу четверо барменов. Поднявшись по широкой лестнице, можно было попасть в несколько баров на разный вкус, в которых уже можно было нормально разговаривать. Для нетерпеливых парочек имелись и отдельные кабинеты, в которые, впрочем, пускали далеко не каждого. Словом, это было именно то место, которое следовало посетить после двухмесячного сидения в Каменном Логе, по сравнению с которым нам и
