– Я очень рада, что вы повстречались на пути наших девочек. А вот и они… Спешат засвидетельствовать вам свою радость.
Алонсо поднял глаза и погиб. Обе девушки показались ему прекрасными ангелами, лишь по ошибке одетыми в земные платья. Они были бесподобны в его глазах. Белая кожа, практически нетронутая загаром, чёрные вьющиеся волосы, собранные в причёску – у одной, и распущенные золотистые – у другой.
Последующие сутки он провёл, словно во сне, и, расставаясь со своей золотистой любовью, отказывался верить в это. В награду за спасение дочерей донья вручила ему фамильный перстень и письмо к отцу. Всё забрав и напоследок поцеловав руки девушкам, он уехал, очарованный до глубины души.
На обратном пути Алонсо останавливался только, чтобы дать коню отдохнуть и пощипать травки, сам довольствуясь глотком вина из фляги и куском сыра. Так он без лишних проволочек добрался до своего поместья, чтобы донельзя обрадовать отца, как своим титулом, так и тем письмом, которое донья ему адресовала. Встреча оказалась более теплой, чем предполагалось, а престарелый барон ещё долго после того, как сын уже уехал на службу, рассказывал о его заслугах, хвастаясь перед соседями.
В это время Эльвира де Тораль разговаривала с родной сестрой-близнецом Элеонорой де Тораль, наличие которой её родители, по своим причинам, старались не афишировать.
– Ммм, как давно я тебя не видела, Эльвира!
– И я тебя, Элеонора.
Сёстры деликатно обнялись, обозначив еле заметный поцелуй в щёчку.
– А ты похорошела, Эля, сразу видно, что учишься в магической академии Толедо, самой лучшей академии Испании.
– Но ты тоже учишься не в самой худшей академии, пусть и в Германии.
Эльвира зло усмехнулась, сверкнув на сестру потемневшими глазами цвета гречишного мёда. В ответ Элеонора изогнула крутую тонкую бровь и скорчила милую гримаску.
– В Северной Германии, сестрёнка, – подчеркнула этот факт Эльвира. – И это не академия, и даже не университет, а всего лишь частный закрытый интернат для магиков.
– Ха, ты же сама упросила отца туда тебя направить, разве не так?
– Не совсем. Отец предложил мне на выбор несколько подобных учебных заведений. Я хотела сначала поехать в Прагу, но остановилась на Киле, всё же, ближе к морю.
– А тебе это пошло на пользу, ты стала больше похожа на ведьму: белая, почти алебастровая кожа, мягкие чёрные волосы. Фууу! Они так и продолжают кучерявиться, как и в детстве?!
Эльвира передёрнула плечом, укрытым брабантским кружевом, и ответила сестре.
– Зато ты стала загорелой, как обычная крестьянка, а твои чёрные волосы стали жёсткими, как проволока. Видимо, от злости.
– А ты дряннннь, оказывается, Эля.
– Учусь у тебя, Эля.
– Я тебя ничему не учила!
– Учила!
– Нет!
– Да!
– Нет!
– Да!
Обе сестры вскочили. Загорелая черноволосая Элеонора, обычно холодная и сдержанная, сейчас была вне себя от злости и с ненавистью смотрела на свою сестрёнку. Эльвира же, обычно гораздо эмоциональнее, сейчас вызывающе холодно смотрела в ответ, так же, сдерживаясь.
– Ладно, – бросила Элеонора. – Вижу, из тебя выросла настоящая ведьма. Ты на метле там у себя в Киле не летала?
– Зачем? Чтобы оставлять мозоли на своей заднице? У меня кожа нежная, в отличие от твоей, ты-то явно никогда не упустишь такой возможности, если она у тебя будет.
– Ты дерзишь, дорогая, – холодно ответила ей Элеонора, уже успокоившись и с интересом рассматривая сестрёнку.
– А ты изменилась.
– Так же, как и ты.
– Не спорю. Но я стала спокойнее, а ты не сдержаннее. А это опасно. Я скажу отцу, что ты стала необузданной и дикой, и можешь выкинуть опасный фортель.
– Прекрасно, продолжаешь ябедничать?
– Нет, сестрёнка, я интригую, чего и тебе советую.
– Да, тогда я скажу, что видела тебя с неким идальго, и ты ему подарила свой шёлковый платок с монограммами.
– Да что ты говоришь, какой ещё платок? Все мои платки на месте.
– Да?! А вот этот? – Эльвира достала из корсета тонкий шёлковый платок и показала его сестре. Это был, действительно, один из её платков.
– Ах, ты, воровка! – не сдержалась Элеонора.
– Почему, воровка? – широко раскрыв смеющиеся глаза, ответила ей Эльвира. – Это мой платок. У нас же с тобой одинаковые монограммы. И я люблю те же цвета, что и ты, только форму его я подсмотрела у тебя и заказала себе такие же. И я тренируюсь, так же, как и ты. Так что, на любой твой ход я отвечу своим.
– Ммм, – протянула Элеонора, сузив чёрные глаза, и более внимательно вглядываясь в сестру. – А ты растёшь, сестрёнка.
– Нет, я только пытаюсь дотянуться до тебя. Пока получается плохо, но я стараюсь. Я знаю твой характер, Эля Лёд, если я буду слабой, ты вытрешь об меня ноги, а если буду не хуже тебя, то ты будешь считаться со мной, и тогда мы будем с тобой на равных, то есть, сестры, а не абы кто.
Элеонора, до этого холодно смотревшая на Эльвиру, неожиданно улыбнулась.
– Вот за что я люблю тебя, сестра, так за это то, что ты всегда могла меня раскусить. Я скучала по тебе, – и она распахнула свои объятия. Эльвира подскочила и прыгнула в широко расставленные руки сестры, сжав её крепко-крепко, за что Элеонора сильно укусила её за ухо, и обе весело рассмеялись.
Это вечное соперничество им нравилось. Одна была цинична и холодна, другая – изобретательная и эгоистична. Но обе сестры были умны и знали это очень хорошо.
– Как твоя учёба в академии?
– Прекрасно.
– А твоя в интернате?
– Превосходно.
– Да, а тут был один из твоих соучеников, перед твоим приездом.
– Это который спас тебя?
– Да. Его зовут Алонсо де Перес. Ты его знаешь?
– Знаю.
– А что так не многословно, сестрёнка?
– А зачем тебе?
– Интересно. Он всю дорогу рассказывал нам о пиратах и своих приключениях.
– Да, он хвастун и простак. И я так поняла, что он умудрился понравиться нашей гостье?
– Немного, совсем чуть-чуть, – и Эльвира показала маленькими холёными пальчиками насколько. По её информации выходило, что не больше, чем на толщину иголки.
– Угу, я так и думала.
– А что за друг у него, который сам стал виконтом? И я не сомневаюсь, что вытащил и глупого барона наверх, как прилив поднимает со дна ракушки.
– Филин?
– Нет, он называл его Эрнандо Гарсия.
– Я же говорю, что Филин.
– Так его зовут Эрнандо Буо?
– Нет, зовут его Эрнадо Гарсия, по прозвищу Филин. Он весьма неординарная личность, тёмная и непонятная. Но по мне, так он просто соплежуй и тряпка.
– Да, как интересно, сестрёнка, расскажи, – и Эльвира захлопала маленькими ладошками, в восторге от полученной информации.
– Что тебе рассказать?
– Почему ты его считаешь тряпкой, ведь он получил в семнадцать лет звание барона и виконта, будучи круглым сиротой.
– Несносный болван по имени Алонсо и это уже успел рассказать? Ладно. У меня есть подруга, зовут её Мерседес, у неё с ним была любовь. Мерседес дикая и бедовая сеньорита, избалованная своими родителями. Но дело не в этом. Дело в том, что Филин настолько нерешителен, что не стал её добиваться, а пустил всё на самотёк. А ведь какие перспективы у него были, если бы он женился на ней или хотя бы договорился о помолвке!
Я даже и сама подумывала о нём, больно он сильный маг и что-то знает такое, о чём никогда не расскажет.
– А почему ты так думаешь?
– Почему? Есть у него в глазах иногда что-то такое, отчего бегут мурашки по коже и хочется бежать куда глаза глядят. Но редко. Он, в основном, спокойный, но несерьёзный, что ли. Может делать то, что другие не умеют. И, в то же время, отказывается от того, что другие бы взяли сразу. Противоречивый юноша. Тебе его тоже не советую, а то вижу, у тебя уже загорелись глаза. Наслушалась пиратских историй от этого Алонсо, век бы его не видать.
– А что Мерседес?
– Мерседес ждала от него мужских поступков, она даже была готова на то, чтобы он украл её и женился. Но, увы, этот идальго на подобное так и не решился. Да и вообще, я сама часто не понимала, что между ними было и что они оба хотят. Они расстались и, думаю, что навсегда. Слишком разные. Он её всё равно не достоин, так же, как и меня, и тебя. Так что, давай пойдём на ужин, нас уже давно ждут, сестрёнка.
