что я даже расстроилась. Хотя объяснить себе, почему ждала чего-то из ряда вон, не могла. Петер извлёк тёмно-красный гранатовый аккумулятор, придирчиво осмотрел его и положил мне в ладони. Всего за несколько секунд магия впиталась в аккумулятор без остатка.
— И надолго этого хватит?
— Зависит от усилителя, — ответил Кир. — Мы его даже на десятую часть не зарядили. Часов двадцать, думаю, не больше.
Только мне захотелось включить фонарик, как из прихожей раздался весёлый звонкий голос:
— Я пришла! Ух, ну и погодка сегодня. А чего вы свет не зажгли? Сидите тут в темноте.
Хлопнула дверь, звякнули ключи. Я собиралась выглянуть из гостиной, но Петер жестом остановил меня и приложил палец к губам.
— Кир! Свари кофе!
— Неохота! — крикнул он в ответ, так и не поднявшись с пола.
— Предлагаешь мне пить растворимый? Я, вообще-то, с работы и очень устала.
Однако голос у неё был совсем не уставшим.
— Ладно, — сдался Кир и тяжело встал на ноги.
— Чем вы там занимаетесь?
Быстрое цоканье каблуков приблизилось к гостиной и резко остановилось. На долгое мгновение все оцепенели.
— К нам сегодня новенькая устроилась, — произнёс Петер, подавив нервный смешок, и опустил ладонь мне на плечо. — Марта, знакомься, это Франтишка.
Она замерла на пороге, не сводя с меня глаз. Невысокая, в приталенном платье с широкой юбкой и узком пиджачке. Длинные карамельно-каштановые волосы, вьющиеся на концах крупными кольцами. Круглое, почти детское лицо, веснушки на румяных щеках. Она словно сошла с открытки.
— Не может быть, — слетел шёпот с её губ. — Ещё одна странница в агентстве?
Вдруг она вся пришла в движение, подбежала ко мне и взволнованно взяла за руки.
— Боже, я так рада! Ты не представляешь, как мне не хватало женской компании. Мы же можем стать подругами, ты не против? Неужели Владыка услышал мои молитвы? — Она отпустила меня и принялась обмахивать раскрасневшееся лицо. — Ах, боже мой, боже мой! Сегодня просто какой-то праздник! Если б знала, купила бы сладостей. Нет, нам обязательно нужно это отметить!
— Что-то не припомню, чтобы мы отмечали приход меня или Кира, — вставил Петер, но Франтишка его проигнорировала.
— Я очень, очень рада познакомиться с тобой, Марта!
— Взаимно, — пролепетала я, задавленная волной её эмоций.
— Что ж, идём на кухню. Кир уже должен был сварить кофе.
Франтишка принесла два пакета продуктов, наполнила холодильник и занялась ужином, хотя ещё не было и пяти часов. Полная энергии, она волчком крутилась по кухне и как заведённая рассказывала о себе.
— У меня магия голоса, как я люблю её называть. Пением я могу успокоить, снять боль или усыпить. Обычно мне говорят, что с такой способностью только в больнице и работать, но как будто это так просто. Мне, знаешь, приходилось провожать людей в последний путь, и, ох, это ужасно тяжело! Я с этим предпочитаю сталкиваться как можно реже, но иногда, конечно, деваться некуда. И всё же я извернулась и нашла себе приятную работу, где и способность моя кстати. Знаешь, где? В детском садике. Ах, дети такие замечательные! Просто проводить с ними время — уже огромное удовольствие. Я там помогаю воспитательнице: укладываю спать беспокойных ребятишек, унимаю плачущих, ещё медсестре ассистирую. Не работа, а сказка, как по мне.
— Меня бы такая сказка в первый же день с ума свела, — ужаснулся Петер.
— Не преувеличивай. С детьми же так легко! И они все меня очень любят, — широко улыбнулась Франтишка. — Марта, а у тебя что за способность?
— Да-а, насчёт этого… Понимаете…
И я рассказала им о своей амнезии, оставив за скобками забытые имя и личность. Не то чтобы я не хотела этим делиться, наоборот, болезненно в этом нуждалась, но тогда мне бы не хватило ни смелости, ни душевных сил. Да и спешить было ни к чему.
— М-м-м, в самом деле, очень странно, — сказала Франтишка и сняла сковороду с плиты. — Могу, кстати, сводить тебя в церковь. Всё равно со мной больше никто не ходит.
— Удивительно, что и ты это дело не забросила, — заметил Кир.
— О чём ты? Между прочим, все мы должны быть благодарны Владыке за то, что он привёл нас в этот замечательный мир. Регулярные молитвы — меньшее, что мы можем.
— Сомневаюсь, что Владыка действительно слушает эти молитвы, — сказал Петер, расставляя на столе тарелки.
— Да как у тебя язык повернулся! Для Владыки мы всё равно что родные дети. Разве может он вот так нас бросить?
Петер пожал плечами:
— Мои молитвы он перестал слышать уже очень давно.
Франтишка виновато отвела взгляд и закусила губу.
— Ну эту вашу религию, — бросил Кир. — Давайте лучше ужинать.
Мы принялись за еду. Марию звать не стали. Напряжение спало, но ещё несколько минут никто не говорил ни слова. Решившись, я похвалила готовку Франтишки, и разговор вернулся в спокойное, повседневное русло. Однако за чаем снова наступила тишина, будто бы все выдохлись.
— Знаете, я подумала, может, если вы расскажете о том, что происходило до вашего перехода и как вы готовились, это поможет мне вспомнить?
Я надеялась завязать непринуждённую беседу, но сделала только хуже. Все вдруг помрачнели и опустили глаза.
Первой приободрилась Франтишка.
— Маричка ведь
