рисунок, который украли твои одноклассники.
Вика вздрогнула, от выброса адреналина кровь застучала в висках. Эта новость потрясла ее до глубины души, и девочка не заметила, что разговаривает с птицей.
— Откуда… Что ты хочешь этим сказать?
— То, что сказал. Екатерина Пенкина украла твой рисунок. А взамен подложила свой, который скопировала с твоего. Согласен, несправедливо. А ведь победить должна была ты.
Вика понемногу начала понимать, в чем дело, и злость, доселе совершенно незнакомое ей чувство, словно бы прорвала невидимую плотину, до краев затопив сознание. От волнения она не могла произнести ни слова, а только открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. Слезы гнева и обиды готовы уже были брызнуть из ее глаз, однако черная птица вновь заговорила:
— Однако, ты мне нравишься. Ты незаурядна, талантлива и определенно заслуживаешь большего. Ты считаешь себя неудачницей, потому что тебя постоянно преследуют неприятности. Но это легко исправить.
— Это НЕЛЬЗЯ исправить! — с горечью перебила его Вика. — Мне никогда ни в чем не везло, даже в мелочах! И по-другому быть не может. Это моя судьба, а судьбу изменить не дано никому, даже чревовещательной дрессированной птичке.
— Это не твоя судьба, как ты говоришь, это твой выбор, — строго и наставительно сказал Орел, пропустив оскорбление мимо ушей. — Но сейчас ты можешь выбрать удачу и везение, всегда и во всем. Все твои желания и мечты будут исполняться, на твоем жизненном пути не будет больше никаких препятствий, никогда. Если, конечно, ты этого хочешь.
Вика повернула к нему заплаканное лицо.
— И что же ты можешь сделать?
Орел загадочно улыбнулся, и, прищурившись, проговорил:
— Я могу изменить твою жизнь. Я могу сделать тебя удачливой и счастливой, если, ты, конечно, действительно этого желаешь. Но, разумеется, не за спасибо. За все надо платить. Ты окажешь мне одну услугу, совсем небольшую услугу. Много времени это не займет. Это все.
Вика нахмурилась. В ее душе всколыхнулось сомнение. Что-то ей это напоминало. Возможно, она читала об этом в книге… Ситуация явно казалась ей знакома, и согласие в данном случае было равнозначно ошибке.
Ну конечно! Бабушка рассказывала ей эту историю миллион раз, еще тогда, когда Вика не умела читать. Легенда об Адаме и Еве, где коварный змий-искуситель обманом уговорил Еву съесть яблоко с Древа Познания!
Девочка похолодела.
— Ну, так что ты скажешь? Я жду ответа, — напомнил ей Орел о своем присутствии.
Вика почувствовала, что стоит у края пропасти. Одно неверное движение — и она упадет вниз. От ужаса своего положения у нее закружилась голова.
— Нет, нет, никогда! — с вызовом крикнула она. — Я отказываюсь! И если ты — волшебная говорящая пичужка из страшной сказки, это еще не значит, что тут все должны, забыв обо всем на свете, слушать каждое твое слово. Я в состоянии сама разобраться со своими проблемами. Уходи! Прочь! — Вика подняла с земли камень и изо всех сил швырнула его в черную птицу. Но орел раскинул крылья, что-то хрипло крикнул, и камень, на секунду зависнув в воздухе, красиво взорвался, осыпавшись на землю мелким песком. В воздухе запахло расплавленным металлом.
Орел хищно загоготал.
— Как хочешь. Впрочем, ты все равно согласишься. До встречи!
Взмахнув крыльями, он поднялся в воздух и исчез в небе. Вика подняла с земли еще один камень, кинула его, не глядя, развернулась и бросилась бежать.
* * *
— Лисицына, где тебя носило? В чем дело? Почему тебя не было на географии?
Прямо перед ней выросла фигура завуча.
— Я… — пробормотала она, пытаясь отдышаться. — Простите, я, кажется, не рассчитала время.
— Выбегаешь из класса посреди урока, сейчас, когда в школе комиссия на комиссии и комиссией погоняет?! То, что ты не выиграла в конкурсе, еще не повод так себя вести. В другой раз лучше подумай не о себе, а, например, о чести школы, или о людях, которых ты можешь подвести, — завуч с неодобрением покачал головой, и прошел мимо.
Вика готова была сгореть от стыда. Новость о пресловутом конкурсе, распространившись со скоростью звука, очевидно, уже стала известна всей школе.
— Лисица, что с тобой? Ты что, голову дома забыла? — раздался над самым ухом насмешливый мальчишеский голос.
Внезапно Вика поняла, в каком она виде. Растрепанные волосы, красное от волнение лицо, глаза блестят. Она судорожно провела рукой по волосам и попыталась принять невозмутимый вид.
— Со мной все в порядке, — с деланным спокойствием проговорила она, — А что?
В раздевалке спортзала стоял невыносимый гвалт: девчонки переодевались в форму, громко обсуждая последние сплетни.
— Я твою сумку захватил, — сказал Митька, — Слушай, Лисица, а где ты была? Вся школа тебя искала.
Вика посмотрела на часы. Сердце у нее екнуло.
— Сколько времени? — вопрос прозвучал глупо, в свете того, что это и так было ясно.
— Тебя три часа не было.
Вика медленно опустилась на низенькую скамейку и принялась развязывать шнурки.
— Мы думали, ты вообще не придешь. Сегодня же волейбол, полуфинал с восьмым «А». Соберись, ладно?
— Ага, «соберись!» Если Лисица соберется, землетрясение будет! — ехидно заметил кто-то, но Вика по привычке пропустила обидные слова мимо ушей.
Две команды стояли напротив друг друга. Физкультурник, худощавый мужчина в темно-синем спортивном костюме, потер усы и отрывисто произнес:
— Значит, так. Играем по правилам, не балуемся, за линию не заходим. Жуков, ты на подаче.
Словно сквозь сон, Вика видела, как Митька Жуков, капитан команды мощной подачей едва не сбил с ног защитника команды восьмого «А», как тот, чуть не упав, все же смог отбить его, как мяч полетел прямо к ней…
— Лисица, у тебя, что глаза на затылке?
Вика медленно поднялась, потирая ушибленную коленку.
— Этот мяч смог отбить бы даже ребенок! Из-за тебя мы потеряли подачу!
Однако, как выяснилось, это было только начало. Самое ужасное оказалось впереди. Потому что в этом матче Вика не отбила ни одного мяча, который, как намагниченный, летел все время к ней, в каком бы углу поля она не стояла. И естественно, они проиграли с разгромным счетом.
Мимо нее прошел Митька с таким видом, как будто из-за нее как минимум началась третья мировая война, ядерная. Несколько человек пытались его утешить, время от времени бросая на несчастную девочку испепеляющие взгляды. Вика, стараясь ни на кого не смотреть, медленно побрела в раздевалку.
Максим вяло ковырял ложкой овсянку. Уже второй час его не покидало ощущение, что за ним кто-то пристально наблюдает.
Утро было по-осеннему пасмурным и тусклым. По свинцово-серому небу не спеша
