ползли низкие дождевые тучи. Когда в них накопится достаточно влаги, они прольются дождем, но пока они были способны лишь пугать зазевавшихся прохожих и заставлять их нервно ощупывать сумки на предмет наличия зонтиков.
Максим вспомнил про Синюю Рыбу и поежился. Нехорошо получилось. Он ведь пообещал продавцу, что купит ее, и попросил оставить до завтра. Но все свои карманные деньги он истратил, чтобы купить рыбу в гипермаркете. В кармане у него оставалось только три монетки — сдача от покупки. К тому же, аквариум занят, и для Синей рыбы места уже нет.
А ведь он уже успел привыкнуть к мысли о том, что Синяя Рыба будет жить у него!.. Ведь она такая красивая! Такая синяя! Вдобавок, Максим интуитивно ощущал в ней что-то такое, чему не мог подобрать подходящего определения: какая-то странная и страшная тайна. Почему-то она виделась ему невероятно важной.
Чушь это все. Нет никакой тайны. Это только в сказках происходят всякие чудеса, и обитают тайны. Реальный же мир слишком груб и циничен, чтобы чудеса могли в нем завестись. Там, где много грязи и суеты, обычно заводятся только тараканы.
Максим ожесточенно шнуровал ботинки.
— Ты далеко собрался? — окликнула его мама с кухни.
— Пойду погуляю, — буркнул он.
— Зонтик возьми, дождь собирается. И шапку надень!
Но Максим уже бежал по лестнице. Он хотел о многом поразмыслить. А на ходу думается всегда лучше, чем сидя на одном месте.
Мальчик зашагал по улице. Вот он, мир. Пестрый, разношерстный, многоголосый. Жестокий и неприветливый, готовый в одну секунду проглотить несчастное зазевавшееся существо. Мир, где прав самый влиятельный и могущественный, а честность и справедливость может лишь выживать, не жить.
Он поддел носком ботинка мелкий камушек. Кто он? Всего лишь песчинка. Один из миллиардов. Что он решает? Ничего. За него уже все решили другие. Что он может изменить?.. Он лишь может жить — по тем законам, писаным или неписаным, которые уже существуют.
А если они его не устраивают? Ну и что? Мало ли что кому не нравится. Всем угодить невозможно. Дело не в том, что не нравится лично ему, а в том, что это несправедливо по отношению к другим. Мир, в котором для удовлетворения чьих-то амбиций должно страдать хотя бы одно живое существо — это неправильный мир, злой мир. В котором никогда не будет гармонии.
Еще выходя из дома, Максим дал себе слово не заходить в зоомагазин — зачем зря терзаться несбыточными мечтами? Однако ноги сами принесли его на широкий проспект, где сразу за поворотом на первом этаже стеклянного торгового центра располагался зоомагазин «Все для братьев наших меньших», — гласила вывеска.
Максим вздохнул. И вошел внутрь.
Покупателей было немного. Возле большого террариума с черепахами пожилой продавец с авторитетной блестящей лысиной что-то терпеливо объяснял мальчику лет восьми. Тот восхищенно рассматривал черепаху, медленно поедавшую лист капусты, и, похоже, совсем его не слушал. А около кассы женщина в пальто, видимо, мать мальчика, приподняв очки, сосредоточенно изучала аннотацию к кошачьим таблеткам.
Максим подошел к аквариуму. Синей Рыбы в нем не было. Только бежали вверх пузырьки воздуха из фильтра, да водоросли мерно покачивали листьями в такт движению воды.
«Купили. Э-эхх…»
Максим почувствовал одновременно облегчение и досаду. Досаду — потому, что ему обещали оставить ее на один день, а облегчение — потому что Синяя Рыба нашла-таки себе новых хозяев, и ему не придется пускаться в объяснения, почему он не сможет ее купить.
— Молодой человек!
Максим обернулся. Перед ним стоял администратор магазина.
— Вы вчера хотел купить синюю цихлиду?
— Да, — Максим немного растерялся.
— Нам очень жаль, — на лице администратора было написано искреннее сожаление, — Но эта рыба погибла сегодня ночью. Никто не знает, почему. Все показатели были в норме — и температура воды, и аэрация, — у нас стоит фирменное оборудование. Непонятно, что с ней сталось. Мы заказали новую партию малавийских цихлид, я думаю, через неделю они уже поступят в продажу. Приходите в следующую пятницу.
Максим сглотнул. На него вдруг навалилась странная тишина, словно кто-то накинул сверху плотное ватное одеяло.
— Она… умерла? Синяя Рыба умерла?!
— Мне очень жаль, — повторил менеджер. Видно было, что действительно сочувствует Максиму, так как он перешел на «ты», хотя в кодексе корпоративной этики «Меньших Братьев» было написано черным по белому: к клиентам обращаться строго на «вы», независимо от возраста и социального статуса, — Да не расстраивайся ты так. Ты же не виноват.
— Вы ничего не знаете, — перебил его Максим. Этот человек даже не догадывается, что значила для него эта Рыба. И тут ему внезапно пришла в голову одна мысль.
— А вы можете мне отдать ее?
— Вообще-то нельзя, — запротестовал было администратор, — Да и зачем тебе она?
— Пожалуйста! Мне нужно. Очень, — с мольбой проговорил Максим, пытаясь вложить в свои слова как можно больше чувств. — Я заплачу вам за нее, — мальчик сунул руку в карман, но пальцы нашарили там только три монетки. Максим выгреб из кармана мелочь и положил на прилавок. Это все, что у меня есть, но, я очень вас прошу…
— Но она…
— Это я виноват, что Синяя Рыба умерла, — голос его сорвался, — Я знаю, что если б я купил ее вчера, она была бы жива.
Человек за прилавком задумался, ища причину, чтобы отказать, но увидев в глазах ребенка искреннюю надежду, он сдался и кивнул: «Хорошо, подожди минутку», — и скрылся в подсобке. Вскоре он вернулся, держа в руках небольшой сверток с тельцем рыбы, завернутым в полиэтиленовый пакет.
— Сможешь ли ты простить меня, Синяя Рыба? — прошептал он одними губами, сквозь пелену слез глядя на маленький сверток, лежащий в ладони.
* * *
— Смотрите, Карась идет!
— Эй, Карась! Говорят, ты вчера купил рыбу размером с акулу! Это правда?
— Правда! — завопил мальчишка в оранжевой бейсболке. — Я сам видел, как он ее домой тащил! В пакете с водой!
— Помолчи, Шестерка, — цыкнул на него рослый худой парень со стрижкой «под ноль» и светлыми, почти бесцветными глазами, из-за которых его прозвали «Альбинос». Парень засунув руки глубоко в карманы кожаной куртки и шагнул вправо, преградив Максиму дорогу.
— Здорово, Карась! Как жизнь молодая?
Максим затравленно огляделся по сторонам. Девять или десять мальчишек маячили чуть поодаль, постепенно стягивая круг. Это были парни из банды Альбиноса, наводившей ужас на весь микрорайон. Целыми днями они слонялись по улицам, расписывали стены краской из аэрозольных баллончиков и поджигали хвосты бродячим кошкам. Альбинос был сильным и ловким, несмотря на худобу. Открыто противостоять ему было неразумно и
