Это не было сколько-нибудь больно, но оказалось достаточно чувствительно, чтобы привести её в чувство.
Прибежавшая следом Латунная оказалась разумнее, поэтому просто принялась, весело шипя, нарезать вокруг них круги. Белый же, увидев, чем всё закончилось для Синей решил всё же проявить благоразумие и остановился сам, правда, издав предупреждающее рычание.
Все неловко столпились, не зная, что делать дальше. Все, кроме самого Льва. Весело фыркнув, он пошел обратно к карете. Вся эта физическая активность изрядно его утомила и что-то ему вновь захотелось поспать.
Судя по звукам, то же решение приняли и остальные.
* * *
Лев должен был догадаться, что быть детенышем дракона довольно скучное и унылое занятие.
Мама дракон просто обожала спать и просыпалась лишь для того, чтобы поймать ещё еды. В еде тоже не было каких-нибудь особых деликатесов. В большинстве своём это были всё те же шерстистые носороги. Лев не знал, было ли это потому, что здесь водились лишь они, или драконица просто любила их вкус.
Единственным исключением стала туша здоровенного белого медведя. Его размер так сильно превосходил вирмлингов, что Думов окончательно передумал самостоятельно выходить их пещеры пока не освоит полноценное дыхание дракона. Вкус же медведя скорее разочаровал. Жесткость мяса не стала проблемой для драконьих челюстей, но его вкусовые качества оставляли желать лучшего.
Было ли это отличие между хищниками и травоядными?
Отдельного упоминания стоит то, что постоянное нахождение в логове совершенно испортило и так неважное чувство времени. Как Лев подозревал, драконы обладали умением спать что ночью, что днём, поэтому ориентироваться на свои внутренние часы было бесполезно, а свет из туннелей пещеры был слишком рассеянным.
В отличие от вирмлингов взрослый дракон спал намного больше, следовательно, большую часть времени маленькие дракончики были представлены сами себе.
И, в целом, Думов старался зря время не тратить.
Лев находил очень увлекательным наблюдение и анализ поведения своих родственников. Если ему предстоит провести ближайшие десятилетия, а скорее всего, столетия, если не тысячелетия, в этом теле и роде, то он изучит его в полной мере.
Даже короткого периода наблюдений было достаточно, чтобы заметить главное отличие драконов от тех же людей. По своей природе люди являлись стайными хищниками, для которых общество — это жизненная необходимость.
Конечно, в свою бытность человеком Лев много слышал о так называемых «интровертах», или людях, что предпочитают обществу одиночество. Какое-то время это даже считалось модным.
Но суровая истина такова, что большинство этих, так называемых интровертов, так или иначе предпочитают с кем-нибудь общаться. Да, в большинстве своем они меняют живое общение, письменным или каким-нибудь похожим видом, но в них всё ещё тлеет природное желание иногда быть в компании.
Истинные отшельники и интроверты — это исключение в человеческом обществе и их почти невозможно увидеть, так как они предпочитают по-настоящему жить вдали от людей.
Несложно догадаться, что в природе драконов не было нужды в объединении и плотном общении. Драконы были чудовищно сильны и вполне могли позаботиться о себе и в одиночку.
Из того, что Лев понял, его брат и сестры прекрасно чувствовали себя и в одиночестве, каждый раз находя что-то, чем они могли себя занять.
Вероятно, внимательные заметят, что были упомянуты именно «сёстры», а не «сестра», ведь, казалось бы, та же Латунная наоборот упорно искала общения с другими родственниками. Но фишка заключалась в том, что при необходимости Латунная так же свободно могла заниматься своими делами и одна.
И, казалось бы, вспомнив отрицательную первую встречу, на этом данную часть анализа драконов можно было и закончить.
Вот только всё было не так просто. Как оказалось, молодые драконы были чертовски любопытными существами.
Стоило Льву начать бегать, рыться в сокровищах или пытаться жонглировать несколькими предметами для развития ловкости, как остальные драконята были тут как тут.
О чём говорить, если, подкравшись, Думов с трудом подавил смех, когда увидел, что тот же Белый, скрытно уйдя в самый дальний угол пещеры (чем и привлёк к себе самое пристальное внимание), тоже пытался жонглировать предметами! Вид вирмлинга, которому на голову упал золотой подсвечник, был столь потешным, что Лев чуть там, на месте, и не отправился на тот свет от удушья.
Именно это открытие и дало мужчине перспективу, которая так ему была нужна.
Да, драконы, как и говорилось в легендах Земли, были социопатами и закоренелыми интровертами, но их можно заинтересовать и увлечь. Когда же драконам было что-то интересно, то с ними можно было вести дела и строить взаимоотношения.
Всё ранее сказанное в большей степени относилось именно к Синей и Белому, ведь Латунная почему-то заметно отличалась от них троих, что было, честно говоря, благословением.
Также Думов прекрасно понимал, что превратить его брата и сестру в человеческий эквивалент «нормальных» у него не выйдет. Они были драконами и в глубине души, возможно даже в тайне от него самого, Лев считал, что это уже идеал.
Но человеческая хитрость в нём нашептывала, что можно попытаться привить его родственникам небольшую гибкость. В конце концов, умение находить выход из проблемы разными путями никому ведь не вредил?
И даже если Лев потерпит неудачу, то он хотя бы разнообразит всю эту проклятую скуку нахождения в пещере.
Вот только в его плане был один изъян — как донести свои мысли до других вирмлингов, если он сам не умеет говорить?
«Слова» Синей и Латунной — Лев не считал за полноценную речь, ведь они могли лишь отправить смутную и неоформленную эмоцию.
Единственной, кто вообще полноценно говорил, была его мать, следовательно, от неё он и должен был развиваться. Усиленный мозговой штурм и попытки вспомнить весь первый день в деталях привёл Льва к интересному выводу.
Когда красная драконица говорила им «ешьте», это было сказано телепатически, что было логично, ведь пасть дракона не предназначена для человеческого языка. Впрочем, драконица немного открывала пасть, словно желая показать факт общения. Также, то самое слово «ешьте» было сказано на совсем другом языке, который Думов понял инстинктивно.
Значило ли это, что драконы могли понимать любую речь? Или Лев понимал исключительно мать? Это ещё предстояло в будущем узнать.
Но вернемся к попыткам Льва освоить свою врожденную телепатическую речь.
Помня об успехе дыхания, чьи тренировки он и не думал прекращать, Думов решил пойти тем же путем, для чего он притащил и посадил перед собой недоуменную Латунную.
Выбор оказался не лучшим, так как дракоша упорно отвлекалась и не желала сидеть на месте, но другие кандидатуры были ещё хуже. С Синей надо было держать ухо востро, а Белый того и гляди вновь бы полез в драку.
Научиться отправлять эмоции было очень просто, что неудивительно, если вспомнить успехи остальных. А вот сказать своё первое слово потребовало от Льва около месяца ежедневных усилий.
Лев как всегда сидел напротив вертящейся Латунной и упорно раз за разом мысленно повторял одно и то же слово «дракон». Он и сам не знал, почему выбрал именно его, но это решение почему-то казалось самым правильным.
Месяц неудач изрядно пошатнули терпение мужчины, поэтому очередная неудача вновь сыграла на его нетерпеливом нраве.
«Какого дьявола это так сложно! Дракон! Дракон! Дракон, черт тебя побери!» — ругался Думов и именно в тот момент, когда дернувшаяся мать драконица подняла голову и раздраженно на него посмотрела, Лев внезапно понял, что можно было и не орать так сильно.
— Будь тише, детеныш, — каждый раз, когда красная драконица говорила, всё существо Думова содрогалось. — Мешаешь спать.
Уже почувствовав нужную, назовём это, длину волны, повторить её оказалось намного проще.
— Дракон? — в разы тише, почти шепотом сказал Лев на что получил удовлетворительный фырк и маленькое землетрясение, когда его мать улеглась обратно.
