витязи, я бы их с натяжкой назвал отроками и гонял бы по полигону в хвост и гриву, прежде чем разрешил опоясаться собственными мечами…ну или что у них тут, пускай «калашами».
— Ястреб, это Беркут. Прием…прием…возвращайтесь, — слышу я чей-то голос и в удивлении оглядываюсь. Неужели кто-то устоял? Кто же такой крепкий?
— Пшшшш…прием.
А нет, это всего лишь очередная примочка технического прогресса. Рацией называется. Подхожу к главном гвардейцу и снимаю с его пояса черную коробочку с длинной палочкой.
— Ястреб слушает. Прием, — вроде бы так говорят радисты.
— Ястреб — Беркуту, возвращайтесь. На поместье напали Моржовы. Прием.
— Принял. Конец связи, — отбрасываю пластиковую игрушку.
— Напали? — раздается звонкий голос.
Оглядываюсь, а это рыженькая подкралась с ружьем наперевес и удивленно хлопает зелеными глазками. Тут и повод ее рассмотреть. Круглое милое личико в россыпи золотых веснушек, пушистые волосы, ладная фигурка без Фросиных пышностей, но в целом есть за что подержаться.
— Как зовут? — спрашиваю.
— Ада, — голос ее стал тише. От смущения что ли?
— Ада, обыщи тела. Мне нужны ключи зажигания и пистолет с парой магазинов.
Девушка покорно склоняется на Павлом и шарит по его карманам. Вдалеке староста кричит кому-то чтобы несли веревки и аптечку. А вот это правильно. Остолопов надо связать, а щенку перемотать пальцами, пока вся кровь не вытекла.
Вскоре Ада приносит находку: ключи и «Глок 16» с запасными патроном. Оружие беру, а ключ не спешу.
— Водить умеешь? — смотрю строго.
— Д-да…господин, — сглатывает девушка. У меня что, взгляд как бритва? Ладно, постараюсь помягче.
— Заводи немятую, — киваю на второй джип, и Ада стрелой уносится к машине.
Староста приводит двух мужиков с веревками и бинтами. Начинают деловито связывать вторженцев.
— Ерник, отвечаешь головой, чтобы никто из них не помер и не сбежал, — уже усевшись в «тигр», бросаю старосте через опущенное окно. А следующие слова даются мне с большим трудом, но ведь надо объяснить старику, на кой они мне живые. — Это мои будущие…гвардейцы.
Докатился. Стыдоба. Таких слабаков гвардейцами кличу.
— Также берегите Варяга, я за грифончиком позже пришлю.
— Всё выполню, господине, — кивает Ерник и встревоженно спрашивает. — А вы далече?
— Съезжу к Лазаревым, наведу порядок. Про вас не забуду, не боись. Больше Моржовы к твоим внучкам не притронуться.
— Прямо гора с плеч, господин, — выдыхает старик, вытерев пот со лба. — А вам это… если нашу Любочку снова захочется… ну, увидеть, вы это, не стесняйтесь, только свистните — мигом доставим. В лучшем виде!
— Учту, — поднимаю окно и оборачиваюсь к Аде, с готовностью держащей ладонь на рычаге КПП. — Трогай. К Лазаревым.
Мощный двигатель взревел, оставляя позади пелену выхлопного газа. Деревня мигом исчезает. Дома уступают место высоким букам и дубам.
Разбитая дорога петляет между холмами и оголенными скалами. Ада сосредоточенно следит за ямами и огибает самые большие. Я же вожусь с пистолетом. Мудреная приспособа, хе. Но при этом интуитивно понятная настоящему воину.
Вытряхиваю из магазина патроны и наполняю биокенетикой свинцовые кругляши. Затем закидываю их обратно в магазин, а его вставляю в рукоять пистолета.
— Остановись ненадолго, Ада.
Девушка послушно съезжает на обочину. Я опускаю окно и стреляю в ближайший каштанник. Пули попадают в кору и взрываются, оставляя в дереве крупные сквозные воронки. В целом неплохо, но одна беда: пистолет пришел в негодность. Ствол задымился и деформировался. Долго так не постреляешь. Выкидываю в окно испорченную пушку.
— Поехали.
— Вы талантливый маг, господин, — с почтением выдыхает восхищенная рыженькая, возвращаясь на дорогу. — Никогда не видела такой магии.
— Это не магия, детка, — усмехаюсь. — Это нечто ничуть не хуже — человеческий потенциал.
Ада молчит пораженно, на бледном лбу прорезается задумчивая морщинка.
Мне тоже стоит кое-что обдумать. В моих планах объединение разрозненных родов обратно в Империю. И начну я с ближайшего города — Сочи. Раньше он назывался Садши. Сперва подчиню себе род Лазаревых, а потом и весь Совет родов. Ну еще параллельно поднаберусь сил и прорву второй лимитер. Полгода на него должно хватить.
Неожиданно нас подрезает «гелендваген». Из черного внедорожника выскакивают трое мужчин кавказской внешности. В руках пистолеты.
— Убыхи, — в ужасе шепчет Ада.
— Эй, брат, без резких движений! Руки на виду! — гаркает самый широкоплечий горец, целясь из пистолета. — Жизнь оставим. Только машину заберем.
— Пригнись, — шикаю на девушку, и она послушна опускается под руль.
— Поздно, брат! Девушку мы тоже заберем! Красивая! — оскаливается в черную бороду главарь.
— Мне выйти? — коротко спрашиваю.
— Сиди, брат. Опусти окно, чтобы мы тебя осмотрели, потом выйдешь.
Послушно убираю стеклопакет. Безбородый убых подходит, заглядывает в окно, осматривает меня, высовывается и отчитывается перед старшим:
— Чисто, брат. Ни ствола, ни кинжала.
— Выходи, брат, — кивает мне старший, почесывая бороду.
Медленно открываю дверь и делаю шаг к нему. Третий убых с ранней сединой плюет мне под ноги:
— Не мужик! Баба за рулем!
— Оставь, брат, — успокаивает его старший и поворачивается ко мне, тыча стволом в грудь: — Как договаривались, брат. Девушка и машина — наши. Жизнь твоя. Иди, — машет он стволом на пустую дорогу.
— Ага, пойду, — киваю. — Щас я тебе пойду.
Резкий подшаг и удар в глотку. Горец явно маг, плоть крепче, чем у обычного человека, но это его не спасает. Хруст хрящей, треск шейных позвонков. Мертвое тело еще не осело, а я уже выбрасываю две карты в сторону не глядя. Сразу раздаются хлопки взрывов, будто большая птица взмахнула пару раз крылом. Два безголовых тела падают на асфальт.
Блин, целых две «тройки» израсходовал. Это же не обычные картонки. В них заточена душа солдата, поэтому карты — почти что артефакт. Хотя ладно, наубиваю еще. Не карт — солдат.
Решаю обшарить карманы убыхов. Кроме запасных магазинов нахожу корочку с родовым гербом — орел на фоне снежной шапки горы. В будущем обязательно поговорю с главой этого славного рода.
Не забываю и про души. Одну — главаря — направляю на усиление своего Дара, две вкладываю в пистолеты. Теперь пушки стали прочнее и должны выдержать заряженные биокинеткой пули. По сути, это уже слабое артефактное оружие.
Заглядываю в машину. Ада все еще сидит под рулем, вылупив зенки — прямо большеглазый бельчонок.
— Теперь я порулю, — буднично бросаю.
Ада вылезает на пассажирское кресло, я сажусь рядом и выруливаю на дорогу. Нас чуть приподнимает и опускает, когда колеса переваливаются через тела мертвых бандитов.
Начинается серпантин — извилистая дорога на склоне. Но меня не волнуют крутые витки — скорость не сбавляю. Машина четко слушается любое движение руля. А веду я уверенно.
Когда за спиной раздается визгливый вой сирен, Ада в тревоге смотрит на меня.
— Что за дьявольские звуки…ах, полиция, — подсказывает мне память щенка.
— Наверняка, они хотят взять с вас показания об убыхах,
