— И чего мне ждать от гостей?
— Точно не жди ничего хорошего. В лучшем случае они заберут тебя в рабы, а в худшем, выпустят кишки и будут смотреть, как ты медленно умираешь.
— А может, они нас не заметят?
— Уже заметили. Среди них есть заклинатель тварей. Видишь, птичка летает.
Посмотрев туда, куда указывал Парацельс, я увидел высоко в небе тёмную точку. А потом, с некоторым запозданием почувствовал чужой взгляд, смотревший очень издалека.
— И что мне делать?
— Жди здесь. Чего ноги зазря бить. И я советую пока спрятать твой недоделанный нимб подальше.
— Как спрятать — не понял я.
— Да просто, у тебя же есть почти пустое хранилище силы, погруженное в твой личный кусочек астрала. Воспользуйся им — посоветовал Парацельс.
Руководствуясь советом, я закрыл глаза и дотронулся до своей макушки, и там совершенно неожиданно обнаружил прохладное кольцо, парящее над головой. Оно не ощущалось как предмет, это было скорее что-то непонятное, по большей части призрачное.
Сосредоточившись я, представив себе, что беру нимб и перекладываю в распахнутое хранилище. И как только осуществил задуманное, на мгновение увидел увеличившийся в размерах, покрытой ржавчиной, тёмный обод, плавающий в пустом пространстве хранилища.
— Вот видишь, можешь же когда приспичит — похвалил Парацельс. — А теперь вырой в песке ямку и прикопай осколок небесного острова. А то его присутствие может подвигнуть людей на нехорошие поступки. Ведь для них это сокровище.
— А может, его тоже в хранилище?
— Не. У тебя силёнок мало такое спрятать. Вещь как бы не твоя, а краденная. Так что для её присвоения, тебе придётся изменить энергетическую поляризацию осколка. А это полностью высушит, ту жалкую лужицу энергии, плескающуюся на дне твоего хранилища.
Тяжко вздохнув, я, исполнив совет Парацельса, и прикопал невдалеке осколок. А затем принялся поджидать всадников
— И как мне себя с ними вести?
— Да как хочешь, ты же у нас божественная сущность. Судя по твоей противоречивой ауре, не способная стать светлым богом. Чёрные цвета богов тёмных пантеонов тоже не твоё. Так что придётся балансировать где-то посередине, чтобы не испортить карму. Вот из этого и исходи. И запомни главное, не убивай немотивированно, пару раз такое может прокатить, но если начнёшь без повода резать всех подряд, это будет чревато последствиями.
— Какими? — заинтересовался я.
— Сам узнаешь, когда на тебя наложит санкции вселенское равновесие или отвернётся провидение. И кстати, вполне возможно, эти люди станут первыми, кто начнёт тебя упоминать в трудную минуту, желая что-то выпросить у высших сил.
— Видок у меня для высшей силы так себе.
— Ну, что имеем то, имеем — пробурчал Парацельс и ещё раз, критически осмотрев моё покрытое ожогами, сажей и красным песком, нагое тело, недовольно покачал головой.
Ждать приближающееся облачко пыли пришлось минут пятнадцать. За это время летающая точка снизилась и начала кружить над головой. Присмотревшись к ней повнимательнее, я внезапно понял, что это не ручной орёл или сокол, и даже не птица. Существо походило на морского ската, с длинным игольчатым хвостом.
Ко всему прочему пришло подсознательное ощущение, что кружение над головой неизвестной твари, мне инстинктивно неприятно. И видимо, это неприятие тянулось из прошлой жизни. В какой-то момент мне до зуда в ладонях захотелось подобрать один из разбросанных камней и попробовать сбить летающую тварюгу.
И не стал я этого делать только из-за приближающегося топота копыт. А когда отряд всадников приблизился на несколько сотен метров, наконец представилась возможность их рассмотреть.
Первыми показались четверо степняков, сидевших на небольших волосатых лошадках. Восточного вида, молодые парни в цветастых халатах, с чалмами на голове и торчавшими из них, острыми навершиями стальных шлемов. На перевязи у каждого гнутые сабли и кривые кинжалы. Кроме, этого в арсенале имелись короткие копья, круглые щиты, луки и набитые стрелами колчаны.
При одном взгляде на них, мне вспомнились смутные образы, каких-то басмачей и джигитов.
Иной брони, кроме, завёрнутых в тюрбаны шлемов, я не заметил.
Не доехав тридцати шагов, четвёрка молодых джигитов остановилась. Взяв на изготовку затейливо выгнутые луки, они наложили стрелы на тетивы и принялись меня пристально рассматривать. И как я сразу подметил, на парящего рядом призрака архимага, они никакого внимания не обращали, словно и вовсе его не видели.
Вслед за ними, с небольшим запозданием, подъехала основная часть отряда. Внимание на себя сразу обратила, закрытая балдахином повозка, стоявшая на очень высокой паре колёс. Она была жёстко сцеплена с двумя запряжёнными верблюдами.
На повозке в теньке сидел очень здоровый, щекастый мужик в возрасте. Алая чалма и расшитый золотом халат, намекал на зажиточность и высокое положение в обществе. За широким, алым поясом торчал кинжал с серебряной рукоятью, украшенной сверкающими каменьями. От кинжала и нескольких блестящих побрякушек, немного веяло затаённой силой.
Одного взгляда на мужчину мне хватило, чтобы понять кто здесь всем заправляет.
Рядом с ним припарковались ещё шестеро всадников. Высокие воины восседали на больших верблюдах. Облачены они были в искусно отделанные кожей, стальные доспехи и вытянутые вверх, островерхие шлемы. Круглые щиты висели за спиной. Вооружение воинов составляли длинные копья, сабли, кинжалы и большие луки.
Последним появился закрученный по глаза в чёрный материал, странный тип, приехавший на необычном двуногом животном, отдалённо похожем на страуса, отрастившего передние, когтистые лапы и зубастые челюсти. Немигающий взгляд ящерицы, дополнял вид ездовой животины.
Да это же ящер — проговорил я про себя, вспомнив книжное изображение подобных животных, пришедшее из прошлой жизни.
Немного поиграв со мной в гляделки, сидевший на повозке гражданин, щёлкнул плетью и выстроившаяся полукругом группа, подъехала ко мне на дистанцию дюжины шагов и остановилась.
— Салим, и вот из-за этого полудохлого, обгорелого доходяги, ты заставил меня бросить на днёвке великий караван визиря, и полдня скитаться по раскалённой пустыни? — с претензией, и очень громко, провозгласил старший группы, явно обращаясь к мужику, завёрнутому во всё чёрное.
— Хозяин, во сне ко мне приходил пустынный дух великого Чучхе. Он сказал, что там, где с неба упадёт огонь, можно найти невиданное оружие, способное победить всех врагов. А утром в этой стороне, с неба упал огненный камень. Увидев это, я сходил в юрту к шаману Тулубаю, и тот трижды раскинул для меня кости. И они трижды всё подтвердили — начал оправдываться завёрнутый в чёрное, заклинатель зверей.
— Хабиб-бай, судя по его мышцам, он молодой и сильный. Клейма невольника на груди нет, значит не беглый. Думаю, он будет тебе хорошим рабом, и его можно задорого продать — сказал один из шестёрки воинов, восседавших на верблюдах.
— Десятник Абдула, ты караванный воин, а не почтенный торговец невольниками из Хорезма, города вечного падишаха. Чтобы такое оценивать нужен опыт. Я караванщик и потомственный купец. За свою жизнь продал и купил много сотен рабов. Этот обожжённый доходяга явно не из степняков. На горца он тоже непохож. А значит, языка нашего не понимает. Судя по виду, скорее всего, дезертир из имперского легиона, или островной варвар, изгнанный в пустыню своим конунгом, за какое-то прегрешение.
— Хабиб-бай, ты думаешь он воин?
— Да, взгляд тупой и упрямый. Волос слишком короткий. Так стерегут всех имперских легионеров. Клейма на теле не вижу, но если его отмыть, то, возможно, на плече найдётся имперский орёл или островные руны северян. Такой раб будет служить покорно долгое время, а потом однажды ночь зарежет хозяина и всю его семью — выдал мне краткую характеристику караванщик.
— А если он витязь из речного края? — не унялся молодой воин.
— Если он княжеский витязь или воин из роты стражников одного из белокаменных городов речного края, то проще прирезать его прямо сейчас. Завтра утром войско вечного падишаха, да будут его дни нескончаемы, пересечёт границу речного края. После этого у меня будет столько послушных рабов крестьян и белокурых баб, сколько я смогу с собой увести. Мне как караванщику, водить такого раба по красной пустыне точно не хочется. А продать его на арену крови, можно будет только в Хорезме, городе вечного Падишаха Назима, до которого четыре ночных перехода по пустыне и пять дней пути по большой степи. — Ещё раз оценивающе меня осмотрев, караванщик Хабиб-бай недовольно покачал головой и степенно пригладил усы, свисающие ниже подбородка. Затем взглянул на четвёрку молодых степняков. — Джигиты, слушайте мою волю. Пустите ему кровь, во славу богу торговцев Гермесу и сразу догоняйте. И обойдитесь без игр, поймай барана и разматывания внутренностей. Вам ещё к дневному стойбищу надо возвратиться, до момента отбытия великого войска.
