Глава 42
Так нас и застал лацита тиргус.
Я сидела на кровати Сейда и медленно, по ложечке, вливала в него кислое питьё. Выглядел лацита тиргус так, что сразу становилось понятно, он стар и не слишком здоров…
Проснулась Дайна, нас всех выставили из комнаты и тиргус остался говорить с сыном. Но сперва спросил у меня, не повредит ли ему разговор.
Я чувствовала себя очень неловко. У нас к больным, да еще в хирургию, пускают, конечно. Но нужно одеть халат и сменку, да и состояние больного врачи оценивают. А я откуда могла знать, можно ему говорить или нет? Он в сознании, но слабый. Температуры, вроде как, нет, но я даже рану не видела еще с утра… Да и увижу – что я там понимаю?! Поговорить я разрешила, но не долго. Дайну отправила отсыпаться, велев до вечера не приходить – ночью пусть с Сейдом сидит хоть кто-то. Пришедшую Листу, робко топтавшуюся за дверью, отправила заказать завтрак.
-- Кашу, жидкую, без молока. Можно меда положить или сливок, но – без молока. И питья пусть еще кувшин сделают. И крепкий отвар ярги прокипятят – примочки делать.
Пришел Сарс, он тоже ночевал в замке, хоть и жил рядом.
-- Так тирс Матиуш велел остаться. И комнату мне выделили и покормили уже с утра. Как он там?
-- В сознание пришел, сейчас нужно будет бинты сменить. А потом можно вам и домой до вечера. Я тут побуду с тиргом.
Лацита тиргус вышел из комнаты сына спокойный. То, что Сейд в сознании, подействовало на него благотворно.
-- Скажи, рава Лейна, что еще нужно делать? Может какие травы нужны или напитки? Только скажи – все будет.
-- Лацита тиргус, я не лекарь и не слишком в лечении разбираюсь. Хорошо бы травницу пригласить – может быть что-то подскажет.
-- Травницу?! Может лучше лекарей?
-- Лацита тиргус, я не знаю, вылечу ли я тирга, но точно знаю одно. Если я заболею – ваших лекарей я близко не подпущу! Идиоты самодовольные! Лекарь, лацита тиргус, должен всю жизнь учится и знать, как тело человека устроено. А не рассуждать о разлитии черной слизи. Так-то трепаться и я могу! Да кто хочешь может, лишь бы деньги платили. А из всех троих, что вчера были, только Сарс учится новому.
Вот представьте, что меня нет… Ну, вот не было шторма, мой корабль остался цел и я к вам не попала… Ваши доктора пытались лечить нарыв микстурой! Любой полковой лекарь вам скажет, что при таких болячках микстура – как мертвому припарки. А эти старались свой образ великих целителей поддержать в ваших глазах.
Это Сарс предложил руку отнять – тогда у тирга Сейда был бы хоть шанс выжить. Но вы его и не стали слушать. Понимаю, страшно, конечно, сына инвалидом оставить, да… Но ведь лучше жить, пусть и без руки, чем умереть. И вот они бы на пару сына вам и добили. Знаете, лацита тиргус, в чем разница между Сарсом и теми лекарями? Сарс до сих пор учится! Взрослый мужик, войну прошел, а не побрезговал новое что-то узнать. А эти двое… Я им скотину не доверю лечить, не то, что человека… И травница, ежели толковая – она всю жизнь учится и узнает новое. Так что, если хотите сыну помочь – лучше соберите несколько травниц, кто поопытнее. Я поговорю с ними, может что-то и узнаю нужное.
Сейда кормили завтраком, а я разговаривала с Сарсом. Мне завтрак лацита тиргус велел накрыть в другой комнате. И сам с нами сидел, пил чай. Прислушивался к нашему разговору.
Сарс оказался очень интересный дядька. Любопытствовал, зачем руки мыть заставила, да еще и два раза.
Я выкатила ему целую лекцию о микробах и гигиене. Объяснила, что в микроскоп сама микробов видела, что у нас эти знания не являются тайными, наоборот, государство заботится, чтобы все знали про важность чистоты. Прямо в школах этому учат.
-- Ты, Сарс, можешь мне и не поверить, но эту дрянь, простым глазом не видимую, в стекла специальные любой может посмотреть. И все у нас знают, зачем руки мыть нужно, почему бинты перед использованием кипятят и все то, что я делала – это не по тому, что я медицине училась. Я ей вообще не училась. Просто такие знания есть у каждого жителя страны.
Вот на этой-то околомедицинской беседе лацита тиргус и решил мою дальнейшую судьбу. Только узнала я об этом далеко не сразу.
Сразу после завтрака мы отправились с Сарсом делать перевязку.
Сперва оба с ним мыли руки, я еще рассказывала про обязательные косынки – чтобы волос в рану не попал.
Тирг был в сознании, чувствовал себя почти хорошо, хотя и был слаб, да и плечо болело.
Но рану смотреть решили поближе к окну. Сейду помогли дойти до лавки и усадили так, чтобы на плечо падал свет. Бинты сняли. Ужас какой! Смотреть на рану мне было тяжело. Сизоватые края, но, вроде бы, гноя и воспаления нового нет. Иначе рана была бы красная и распухшая…
-- Что скажешь, Сарм?
-- Так что скажу, рава Лейна, хорошо все. Забинтовать и оставить, дальше уж само заживет.
Но на всякий случай рану я снова обмыла кипяченой водой, хотя края старалась не трогать. Мне тоже казалось, что она заживает. Нанесли новый слой меда, забинтовали, на всякий случай я велела сменить тиргу белье. Потел ночью человек. А нам, чем меньше грязи – тем лучше!
До вечера я оставалась в замке. Вечером еще раз сменили повязку с медом, тирг днем почти все время спал. Не уверена, конечно, но думаю, что это – нормально. Во всяком случае когда Сейд просыпался – ел и пил с аппетитом и уже начал ныть, что хочет мяса, а не эту дрянь с медом. Ну, первый показатель, раз больной ноет на плохое питание – значит выздоравливает. Я пообещала тиргу Сейду еду получше на следующий день, если все будет хорошо.
Не слишком я была уверена, что его обязательно держать на постной каше. Но, учитывая, что взвар из ярги с медом он пил охотно и много, лучше пока без молочных каш. Как бы расстройства желудка не было. Организм и так ослаблен. И мясо с огня я ему, конечно, не разрешу. Вареным обойдется. Выздоровеет полностью – пусть хоть пять раз в день жареное трескает. А больные всегда после операции получают диетическое питание. Я точно знаю – мне аппендицит в детстве вырезали!
