стянула с себя белый плащ, то… увидела прямо перед своим носом выпученные, как у жабы в туалете, накрашенные глаза мадам Столбинс. Она теперь подкралась ко мне почти вплотную и уже даже замахнулась своей клизмой.
— Лечиться надо, милочка! — прошептала она, — срочно и интенсивно!
— Блин! Кажется, я надела телепортационный плащ наизнанку! — нахмурилась я, снимая с себя белую мантию и пристально рассматривая ее при тусклом свете датчиков. — О нет! Нет! Нет! Не-е-ет! Это же обычная медицинская простыня! Где же мой плащ?
Мое сердце похолодело — я с ужасом вспомнила довольную рожу Дори, который поблагодарил меня из зеркала за белый крепкий сверток, что я в него швырнула. О, проклятье! Кажется, это была не обычная простыня, а… мой волшебный плащ!
За слегка приоткрытой дверью в спецпалату послышались многочисленные быстро приближающиеся шаги. Гулким эхом в пустом узком коридоре раздавался авторитетный бас главного врача:
— … и она представилась нам, как его девушка!
— Что? — изумленно переспросил Коста.
— Ну, пострадавший — ее парень, а она — его девушка, — стал терпеливо и по-доброму объяснять главврач, думая, что у Косты от шока случилось помутнение рассудка. — У них любовь-морковь и все такое!
От услышанного я нервно закусила нижнюю губу — нет, после такого я вряд ли смогу убраться отсюда живой! Резко содрав с себя проклятую белую простыню, я накинула ее на взвизгнувшую от удивления мадам Столбинс. Эффект неожиданности вперемешку с наглостью дал мне пару лишних минут. Я метнулась к самому большому пластиковому окну — на мое счастье оно уже было слегка приоткрыто, вскочила на подоконник и в два прыжка покинула сие помещение. Хвала инженерам за то, что операционные комнаты и спецпалаты проектируются на первых этажах, дабы не поднимать больных высоко на лифтах!
И вот я снова сижу одна за столиком у запотевшего окна, в которое с обратной стороны стучится дождь. Та же самая до боли знакомая кафешка на территории нашего студенческого городка, предо мной — привычно огромная и предсказуемо бесплатная фарфоровая чашка с капучино, рядом надкусанный шоколадный кекс с изюмом. И сегодняшним ранним утром у меня те же самые проблемы, что были и вчерашним поздним вечером, и позавчерашним…
Правда, сейчас я окончательно «доигралась». Теперь мне действительно некуда идти, в карманах нет ничего, кроме нескольких дыр. Коста стопроцентно очень зол, как черт, а Лео балансирует между жизнью и смертью. Жутко хочется лечь спать и отсыпаться неделю, а когда проснешься, чтобы все произошедшее этой ночью оказалось лишь длинным причудливым сном.
Поверить не могу, что у меня действительно была не только волшебная мантия-невидимка, но и способность телепортироваться силой мысли. И я так легко и так глупо ее потеряла! А также осколок волшебного зеркала, что мог «отразить» и «размножить» любой предмет! Правда, точную копию нельзя было бросать об пол, иначе та разлетится в дребезги, как обычная стекляшка. Но ведь это же такие мелочи!
Лео, благородный и потому вечно несчастный, подарил мне свой статус «золотого студента», который, очевидно, достанется теперь этому шакалу Доминику, как и планировал его заботливый дядюшка. Леон просто не сможет сегодня подписать никакие бумаги, касаемо передачи статуса. Боюсь, что он теперь уже ничего не сможет подписать…
Буквально через несколько часов я должна была и честно планировала явиться на ковер в кабинет ректорши нашей Академии, чтобы триумфально оплатить все штрафы накопированными с помощью волшебного осколка купюрами. Но и этому, увы, никогда не суждено было случиться!
На этот раз мне спешить было совершенно некуда, и я баловалась, убивая время — пуская бульки сквозь толстую трубочку в еще горячий кофе.
— Хватит есть одни сладости! Я принес тебе пирог с мясом, сыром и грибами. Сам недавно испек. Вот! — произнес покровительственным тоном Даниэль, ставя рядом со мной огромный кусок аппетитного домашнего пирога. Вихрастый паренек был снова в своем шоколадном фартуке баристы, вооруженный подносом и своей широкой искренней улыбкой. Давно я не видела его таким счастливым. Быстро взглянув на мой недопитый полуостывший кофе, он снова принялся внимательно наблюдать за Дженни, что хлопотала за столиком на том конце кафешки — потеряв ее однажды, теперь он не сводил с любимой своих внимательных глаз ни на секунду. Далее он принялся тараторить с энтузиазмом. — А еще я принес тебе вторую чашку кофе! У нас теперь будет новая концепция кофейни «МирКофе», а если точнее — «Мирись за чашкой кофе!». С сегодняшнего утра мы предлагаем вторую чашку кофе абсолютно бесплатно для того, с кем ты бы хотел помириться, но никак не мог этого сделать ранее.
— И что, Дани, ты еще не разорился с таким убыточным бизнес-планом? — спросила я, от удивления даже слегка поперхнувшись пирогом.
Но дальше мои брови просто взлетели на лоб от удивления.
— Видишь в-о-он ту коробку у двери? Она уже на треть полна щедрыми чаевыми, — объяснил Даниэль, широко улыбаясь, но вовсе не от количества заработанной налички, а от числа довольных помирившихся за это утро гостей. — Первый шаг, порой, самый трудный. И люди дорого платят тем, кто помог им его совершить.
— Но ты же знаешь, что у меня опять нету чаевых, — тихо сказала я, интенсивно дожевывая остатки пирога — так никто не сможет забрать его обратно. — Никогда не было и вряд ли будет…
— Ой, забей, Тони! Ты не платишь в моем кафе! — твердо и громко заявил Дани. Он гордо выпрямился и упер свои руки в бока. — Вообще никогда больше не платишь! Еще раз заговоришь про деньги — я заставлю тебя съесть весь омлет с беконом, что у нас есть! Ясно?
— Ненавижу омлет! — пробормотала я, отворачиваясь — в моих глазах заблестели слезы благодарности. Такие же сейчас навернулись и у Даниэля.
— Тем лучше! Пей кофе, ешь свой кекс, — быстро ответил парень разворачиваясь, он все-таки произнес ту самую фразу, которую хотел мне сказать с того самого момента, когда я села за столик. — Когда-нибудь и ты придешь сюда не одна, отдашь ему вторую чашку кофе, вы помиритесь, и все будет хорошо…
Я так и не успела спросить, с кем же именно я должна сюда прийти, когда вдруг звонкий колокольчик на двери задорно объявил о новом посетителе. Он буквально влетел внутрь, на ходу отряхиваясь от крупных капель дождя, словно мокрый пес — продрогший и бодрый от зябкого осеннего утра.
— Здорово, Дани! — закричал невысокий, но коренастый парнишка, одетый в старую выцветшую форму курьера — в зеленую дутую безрукавку и синие, покрытые разводами, штаны. Прошлый
