– Пожалуй, это место годится, – сказала Нан странным голосом.
– Годится для чего?
Девушка повернулась ко мне, и я от неожиданности едва не булькнул вниз. Глаза Нан горели зеленым огнем. Она достала деревянную чашу с водой Дэва, провела над ней рукой и немного плеснула вниз.
Ничего не произошло, разве что стало меньше пахнуть гнилью.
Нан отпила из чаши, передала мне. В воде была странная энергия, она казалась сытной. Я напился – вода не убывала, – передал Жасмин. Чаша перешла к ее сыну, к Валье, к Дайриму и снова к Нан. Нан что-то вполголоса пробормотала, подняла чашу над головой…
И бросила вниз.
Под нами словно дернулась шкура огромного зверя, почувствовавшего укус блохи. Я поскользнулся, уцепился за ветку, гнилое дерево расползлось в пальцах, и я полетел в темную воду, растопырив конечности. Лоза обоими своими концами зацепилась за деревья, удержала меня над водой. Сжимаемые лозой ветви крошились в труху, но я постепенно подтянулся и обрел равновесие.
Вэйри испуганно оглядывались.
– Что это было? – спросил я, цепляясь за ветви и для надежности присев.
– Воля Леса, – прошептала Жасмин. Нан моргнула, и ее глаза обрели обычный цвет. Девушка оглянулась, казалось, не вполне понимая, где находится.
– Здесь – все, пошли дальше, – сказала. – И побыстрей…
Мы поторопились выйти из болота, которое уже почти совсем не пахло болотом…
Мы шли еще три дня, прежде чем добрались к границам Лихолесья. Все вокруг как-то оживало, деревья воспряли, трава поднималась щеткой, не стелилась по земле. Сумрака и седых деревьев стало меньше. Исчезло постоянно давящее на душу предчувствие недоброго.
Ночной гость плелся за нами, отставая и нагоняя, когда мы устраивали привалы и ночевки. Валья каждый раз проверяла его раны, напоследок – уже без охраны Дайрима. К исходу третьего дня йети вдруг порычал на нас и свернул куда-то вбок.
– Я буду по нему скучать, – прокомментировала Нан. Оглянулась. – Да. Здесь уже можно.
– Расскажешь, что случилось? – оживился я. Остальным было неинтересно – как и сказала Жасмин, мы видели проявление воли Леса. И все, о чем тут говорить-то? А вот я измучил девушку вопросами, что она утворила там, на болоте, Нан лишь отмалчивалась и обещала рассказать позже.
– Воля Леса, – просто ответила Нан.
– Это я уже слышал!.. – прорычал я. – Можно конкретнее?
– Помнишь, сам ведь однажды предложил Правдивой Воде свою помощь?..
– Ну… да. – Я поежился под изумленными взглядами остальных, пожал плечами – мол, вот такой вот я болван.
– Лихолесье – это пятно гнили в чистой плоти Леса. Его нужно вычистить. Исцелить, – тихо произнесла Нан. – Но Дэва могут одолеть лишь Дэвы. Лес направил наши тропы, и Дэв дал нам чашу. Наполненная священной водой, она ослабит темное могущество этого места. Может быть, оно перестанет расходиться с этой стороны, может быть, из него будет легче выбраться… Тем, кого Лихолесье уже прибрало, это не поможет, но нам – поможет, и Лесу тоже.
Утром я, Орла и Йурас брали у Нан уроки владения лозой. Практика работы с биомечом здесь мало помогала, как я надеялся. При всей похожести эти два оружия были слишком различны.
Орла отправила феникса, который выгнал на нас полосатого визжащего поросенка. Нан поймала лианой и ловко удушила. Я разглядывал добычу – никогда не видел здешних свиней так близко, хотя не раз случалось спугнуть их. Поросенок отличался от своих земных домашних собратьев разве что полосатостью, причудливыми ушами, похожими на разлапистые листья, и четырьмя торчащими из пасти небольшими клыками.
Вечером устроили привал и пир. Лагерь окружала тьма, но обычная ночная темь, не зловещий черный полог, как в проклятом лесу. Спали спокойно, на этот раз я отстоял на вахте положенные сроки.
Утро было туманным. Белая пелена закутала землю, сырость залезала в рукава. Я встал, размялся.
– Пожалуй, мы уже выбрались из Лихолесья? – спросил Йурас, позевывая.
– Пожалуй. Но оно довольно близко, так что на твоем месте я бы не называл это место по имени, – сказал хрипловатый старческий голос.
Йурас, сидевший напротив меня, уставился остановившимся взором за мою спину. Я мягко упал с бревна, на котором сидел, крутанулся на лопатках через голову приемом из брейка, вскочил на колени, готовый бросить всесожигающий пламень или хлестнуть биомечом. Нан рядом вытянула руки, в ладони грозно трепетала ромбическими листьями лоза, из другого рукава выглядывало дуло стрелкомета.
За моей спиной по колено в тумане стоял старик. Маленький, сутулый, седовласый, с чахлой бородкой. В традиционной для вэйри зеленой лохматой одежде, с корявым посохом в руках.
Он не казался опасным, но глаза… В них мягко горела чудовищная магическая сила.
И эта сила была мне знакома.
– Мердох, – прошептал Дайрим.
– Здравствуй, ученик, – сказал Мердох, опираясь на посох. – Жасмин, м-м-м… Валья?.. юный Йурас. И…
Его глаза остановились на мне, на моих руках, все еще удерживающих магию. Лоза Нан мягко легла на мою руку. Я выпрямился, покатал не родившийся еще огнешар в ладонях, жар мягко толкнулся в кулаке. Кустистые брови старика дрогнули.
– Это маг, мы зовем его вэй Серый, – голос Нан ломался от волнения. Мердох перевел взгляд на нее.
– Это маг, мы зовем ее вэй Нанджи, – сипло сказал я.
– Вэй Серый, и вэй Нанджи, – сказал старик, снова покосился на мою руку. Огонь уже жегся, я скомкал его в ладони и впитал.
Старик нахмурился.
– Хорошо сделано, юный маг. Что-то новое, не припомню, чтобы такие заклинания были боевыми, обычно использование огня не идет дальше обычных бытовых потребностей… – он указал посохом на треугольный костер.
– Есть многое на свете… – я прикусил язык. Интересно, кто такой этот Горацио, чей он друг, что его все поминают?.. – Желаете научиться?
Кажется, я ляпнул что-то не то, остальные смотрели почти с испугом. Кустистые брови старика дрогнули.
– Боюсь, в моем возрасте новым шуткам не выучишься, – прокряхтел он. – Хорошо хоть старым могу обучать молодежь… Собственно, лишь это придает моей жизни смысл. Чей ты ученик?
– Я самоучка, – брякнул я, придумав новое слово – в языке вэйри такого не было. – Нахватался по верхам там и сям…
– Вот как? Интересно, если ты без учителя смог достичь хоть чего-то – значит, ты достаточно талантлив. Не желаешь поучиться у меня?
Орла издала слабый писк, Йурас ахнул. Эльфийские очи Нан распахнулись на пол-лица.
– Спасибо, – растерянно сказал я. – Может быть, позже, сейчас мы очень заняты.
Старик уже отчетливо нахмурился.
– Позже может не представиться такой возможности.
– Значит, не судьба, – я легкомысленно пожал плечами.
– Раздели с нами нашу скромную трапезу, путник, – сказала Жасмин торопливо. – Серый, лучше вообще молчи.
Старик отвернулся от меня. Уселся, развязал свою небольшую котомку, выложил лепешки. Взял кусок мяса, стал есть.
Йурас и Орла смотрели на меня с превеликим удивлением.
– От приглашения Мердоха в ученики отказываться не принято, – пояснила Жасмин по радиосвязи.
– Хорош бы я был – равнинник в учениках у ненавидящего нас наимогучего мага Леса!.. – ответил я. Жасмин усмехнулась.
– Что же делают здесь Архимаг и несколько сильных магов клана Хидон? – спросил. Мы переглянулись, посмотрели на Жасмин. Волшебница кашлянула.
– Мне стало известно, что в Лихолесье можно найти… некие древние предметы, обладание которыми способно увеличить шансы на выживание нашей расы, – коротко сказала.
– Поскольку вы возвращаетесь в Хидон, можно предположить, что поиски увенчались успехом? – поинтересовался Мердох. Жасмин поморщилась и сделала подтверждающий жест.
– А что это за предметы?
– Да так, неважно… Собственно, мы пока не уверены, что от них будет польза, так что позволь не распространяться об этом.
Оказывается, понятие «сглаза» бытовало и среди вэйри, и Мердох лишь кивнул, принимая ответ, но насчет того, какого он забыл здесь сам, ничего не сказал. И никто не полюбопытствовал отчего-то. Я откашлялся.
– А что делает здесь известный всему Лесу Мердох? – и снова поймал ошарашенные взгляды. Кажется, задавать вопросы знаменитому Мердоху было просто не принято так же, как отказываться от ученичества.
Старик даже не посмотрел на меня, но ответить соизволил:
– Я почувствовал, что сила Лихолесья… умалена. Я в некотором роде изучаю этого Дэва…
– И думаете, как его прекратить? – спросил жадно Дайрим.
Старый маг остро глянул на ученика, тот выдержал взгляд. Мердох, кажется, не собирался отвечать. Жасмин строго глянула на Дайрима, тот удивленно моргнул, но опустил глаза, давая знак согласия. Кажется, я знаю, что сказала ему Архимаг – запретила говорить о нашей роли в умалении силы Лихолесья.
Йурас, зачарованно глядящий на волшебника, уже открыл рот, чтобы что-то сказать. Жасмин глянула остро, и парень клацнул зубами, кажется, даже прикусил язык.
