– ни единый мускул не дрогнул на его лице в этот момент. И Марк как-то подозрительно отнёсся к этому. Ещё больше подозрений вызывал санитар – юноше в пору было носить армейский бушлат на срочной службе, а он щеголял в медицинском халате. Разумеется, Марк не знал об альтернативной гражданской службе, а иначе бы все понял.
Санитар шёл вперёд решительно, полутораметровыми шагами. Марк едва поспевал за ним, несколько раз поскальзывался на обледенелой плитке. Они прошли вдоль длинного здания, из которого доносился запах вареного мяса и средства для мытья посуды. Марк понял, что это была столовая.
Парадный вход столовой выходил на широкий плац, окантованный заснеженными клумбами. А на плацу Марк увидел то, что не забудет до конца жизни.
Из столовой шёл строй мужчин. Ну как шёл – ковылял, подтягивая ногу. Некоторые брели с опущенными руками и согнутыми спинами. Другие шли так, словно изображали динозаврика в игре «крокодил». Глаза всех в строю были пустые, бессмысленные. Лица исхудавшие и заросшие. А челюсти отвисшие. Но, самое страшное – их губы, подбородки и щёки были вымазаны чем-то кроваво красным. Это сборище выглядело точь-в-точь как армия зомби, только что растерзавшая человека живьём.
У Марка похолодели внутренности. Сердце гулко заухало. В голову полезли сцены из самых разных ужастиков: про вампиров, людоедов, зомби и оборотней. Голос инстинкта кричал: "Беги!". Но стоявший рядом санитар, пусть худой и высокий, внушал уверенность – парень смотрел на кровожадный строй как на отару баранов. Что-то самоуверенное и пренебрежительное читалось в его карих глазах.
– Опять свеклу на завтрак дали, – весело сказал санитар. Он решил подождать пока «отара» пройдёт мимо.
– Что? – неуверенно пикнул Марк.
– Да столовка, мать её, опять чушню творит. Кто же свеклу на завтрак даёт? Да с молочной то кашей! Нормы, лять, у них. Прозябали вчера! А нам сегодня что? За их нормы все простыни менять? А придётся, лять! Писец! Лять! Скука!
Марк несколько опешил. Не столько от услышанного факта откровенного маразма со стороны работников столовой, сколько от непрерывного потока мата со стороны санитара. А тот, в свою очередь, не придал никакого значения собственной лексики.
5
Марк пересёк порог жилого корпуса. В нос ударил резкий запах пота и коровьего навоза. Определить источник зловонья не представлялось возможным – белая плитка устилала и стены и полы и была до блеска вымыта.
По длинному коридору расхаживали «зомби», часто мыча и глупо улыбаясь. К Марку вплотную подошёл пренеприятного вида лопоухий старик и протянул высоким голосом: « Здра-а-астьте! А вы к кому?».
– Ломпик, отвали! – прикрикнул санитар, и лопоухий старичок ретировался. Правда под нос себе он продолжил бурчать что-то не дружелюбное и невнятное.
Санитар поковырялся ключом в замочной скважине. Механизм не сразу поддался.
– Проходите, – дружелюбно скомандовал санитар. Марк прошёл в каморку, которую использовали, очевидно, как маленькую столовую. Об этом свидетельствовала посуда, что сохла на вафельных полотенцах, и моющие средства, и пакеты с помоями, и свежий запах молочной каши.
– Циклодол! – прокричал санитар на весь коридор.
– Да иду я, иду, – послышалось далёкое бурчание. Вроде бы знакомое бурчание.
Марк уселся за небольшой столик и невольно поморщился. Остатки манной каши так никто и не удосужился стереть, и он чуть было не вляпался в них.
– Юнга! – раздался радостный возглас. – Ты меня нашёл! Нет, ты посмотри, нашёл! Нашёл!
Марк поднял голову и увидел Блэка. Очень старого, очень худого и очень беззубого Блэка. Тот стоял с отвалившейся челюстью и затуманенным взором. В лице читалось безумие и подавленность, будто бы он выпил через-чур много алкоголя. Но парами спирта вовсе не пахло. Пахло по́том и нестиранными носками. И пахло старостью.
– Ты меня нашёл, – растянул Блэк и направился нетвёрдой походкой к столику.
– Я тут тебе кое-что принёс, – сказал Марк и положил пакет на стол.
– Ух ты! Курево! А чай?
– Немного, – Марк поднял голову, убедился в том, что санитар их покинул, и добавил: – Остальное у охранника. Сказал что передаст.
– На проходной? Да. Серёга на проходной. Он передаст. Да. Серёга нормальный парень. Не то, что эти сволочи.
– Блэк, у меня к тебе разговор серьёзный есть.
– Не-е-ет. Я тебе не Блэк. Это там я – Блэк. Тут я Циклодол. И прошу не путать! Да.
Марк пожал плечами, мол: «будь по-твоему».
– Циклодол, мне страшно.
– Чего ты, Юнга?
– Я боюсь, что тоже окажусь здесь.
– Аха-ха-ха! – громко рассмеялся Блэк, он же Циклодол. – Ты думаешь, я сюда из-за снов попал? Аха-ха. Ну ты выдал!
– А что, нет разве? – с надеждой спросил Марк.
– Я тут за бурную молодость расплачиваюсь. Наркоман я, Юнга. Бывших не бывает, знаешь? Вот и я не бывший. То сидел на всём подряд. А сейчас на циклодоле. А без него – ломки. Ой, какие ломки!
– А ты встречал других Спящих?
– Встречал? Да конечно! Я когда попал туда в первый раз, на вписке дрых. Ну и со мной пятнадцать мальчишек и девчонок. И пару их родителей. Все, кто в оргии учувствовали, все и провалились в тот мир. Конечно, мы и потом встречались. Нормально с ними всё. Кто-то тогда на алкашке был, и сейчас нормальный человек. А в том мире так и просыпается. Даже чин какой-то в Бэк-порте имеет. И ты за этим меня искал? Там спросить не мог?
– Не мог, – сурово ответил Марк. – Не поверил бы. Я уже, и правда, себя в сумасшедшие записал. И ты ещё, со своим интернатом.
– А чё тебе интернат? Он психо-неврологический. Я тут не от шизы оказался. Наркота нервы мои сожгла. Я и дееспособный, и дома мог бы жить. Да жена, стерва, за попытку суицида по психушкам гноит. Тварь!
Марк облегченно развалился на стуле. Страшные сомнения стали улетучиваться, хотя и оставляли болезненный осадок.
– Я рад, что ты оказался настоящим.
– А я, Юнга, рад, что ты мне курево припёр! Ох и тяжко бы пришлось мне, если бы не ты! Все сигареты на чай променял. А до отоварки неделя целая. Помер бы я. Ей Богу, помер бы!
– Да ладно, без табака помер бы?
– Да на кой мне твой табак? Пачку на неделю могу растянуть. А вот чай…
Марк наивно улыбнулся. Он был слишком далёк от мира, в котором
