ночь не снимали. Мучение сплошное.
Однако же с ямой не сравнить. Знамо дело, держали нашего брата под присмотром. С утра до вечера лес валили да пни корчевали. Но сама работа не то, чтобы тяжела. Потому как инструмент справный. Куда не плюнь механикусы хитрые, крюки да повозки. Здорово они помогали, жилы с многопудовыми брёвнами не рвали вовсе.
Захворавших лечили без платы, раненых выхаживали, а такой богатой и справной еды разбойные люди с детства не видывали вовсе, отчего к Прохору было неоднозначное отношение. Ещё бы. Он за работу ещё и платил и так, бывало, говаривал: «Вы без платы работает за татьбу свою аккурат восемь часов, а коли кто хочет серебро в калиту, работайте больше да крепче, чем прочие батраки».
И что ты думаешь? Платил. И не только за работу, но и тем, кто быстрей прочих цифирь да буквицы выучил. Правда не звонким серебром, а бумажками какими-то. Но на те в лавке можно еды доброй взять, сапоги справные али зипун…
В обеденный перерыв, спустившись к пункту отправки леса, пленные тати кучковались вокруг полевой кухни. Приехавший по конке отрок открыл крышку большого бака, выпустив порцию ароматного пара.
— Пошто за хлебово чудное то?
— Гуляш по-угорски, — ответил подросток и налил в подставленный общий котелок наваристый суп, а после выдал из тёплого короба и огненных, прямо из печи ржаных караваев. А заместу чая из трав в термос налили тягучего и сладкого киселя из малины и смородины.
Едва расселись под навесом из лапника и стали трапезничать как Фрол заявился. Да не с пустыми руками. Положил аппетитный окорок, выставил пузатый кувшин хмельного мёда. Вытащил из-за голенища нож, принялся деловито нарезать одуряюще пахнущие подкопчённые пласты с нежно розовыми прожилками.
— Откель такое богатство? — спросил, бросив ершистый взгляд на нож, всегда мрачный Некрас. У него была своя ватажка и в Белеве, где он пользовался не меньшим авторитетом, чем Фрол у своих.
— Прохор передал, — не моргнув глазом ответил Фрол, продолжая резать вепря.
— Не спроста ведь.
— А ты як думаешь? Али красных девиц, где увидал?
— Не крути, Фрол, — зверообразный Михей оторвал добрую четверть от каравая, потянулся за мясом. — Говори-сказывай, чего ему надобно от нашего брата?
— Предлагает дело верное. Коли возьмёмся, да сладим как должно, отпустит восвояси.
— Фрол! Тень на плетень то не наводи. Прямо говори, кого живота лишить надобно?
— Берислава.
По рядам татей пробежался шёпот, зашумел люд перебивая друг друга:
— О-х-х-х…
— Дык как же так?
— Не сдюжим мы, у боярина вона сколько гридней.
— Справимся, все его гридни вона, на соседней просеке лес валят.
— У него сам тысяцкий с рук ест.
— Да они нас с потрохами сожрут.
— Гиблое дело.
Некрас поднял руку, дождался тишины и обратился к ухмыляющемуся Фролу:
— Ужель Прохор не понимает, не сдюжим мы.
— Усё он понимает. У него и свои вои есм. Они-то дружиной боярской и займутся. Сами видали како нас встретили. От души угостили.
— Вовек не забудем, — угрюмо пробубнил Некрас, — троих из своей ватажки лишился.
— А я пятерых и что с того? — прикрикнул Фрол. — Удача птица капризная, хвостом махнула и в полымя смахнула.
— Ты тута на меня не ори! — Некрас с силой ударил жбаном по столу, отчего квас расплескался, и встал. — Кто нам горы серебра да злата обещал? Кто хлопов да девиц чернобровых сулил? И где твоё серебро? Где?! Заместо богатств цепи кандальные да батоги. Он ударил ногами, зазвенев цепями.
— Верно, Некрас! — Загудели его люди, поддерживая главаря.
— Об чём речь то, браты? — Сдал назад Фрол.
— Ужель я сбежал? Ужель не бился со всеми? Берислав, боров жирный меня подвёл. Обманул. Он сие сказывал, а я через него, вам. Да и сила с нами крепкая была. Разве не так? Кто знал, что оно так выйдет. Прохор просит в граде помочь не силою. Просит места да проходы тайные показать.
— А ежели он Белёв пожжёт? Да и можно ли ему верить? Обманет, а после в расход пустит.
— Этот не обманет! — С нажимом продолжил Фрол. — Тако и быть, поведаю вам тайну, — Фрол понизил голос. Прохор, не гость Новгородский вовсе, а князь Мстислав Сергеевич.
За столом установилась тишина.
— Как же так?! Я же его собственноручно…
— Заткнись, — зашипел змеей Фрол на Ждана, — али клянусь, азм прямо тут тебе нутро выпущу! — после вновь обернулся, — отчего он лукавит, не велика тайна, но то не нашего ума дело. А слово он держит крепко, у любого чернеца спросите. Да и нас покуда не обманывал.
— Князь говоришь? Тогда ему Белёв и впрямь ни к чему жечь. Ведь сие его удел.
— Об чём и говорю. Нама какая разница, кто во главе будет. Мы люди маленькие.
— Я с тобою, Фрол, — пробубнил Михай с набитым ртом. — Всяко лучше, чем тута три лета лес валить.
— А слово то даст, али как? — спросил Фрола какой-то тать.
— И слово даст и грамоту коли надо выпишет. Принуждать вас не хочет, а кто не пойдёт. Прежний уговор в силе.
— Добро ежели так. Князю я поверю, а вот тебе, — Некрас показал на Фрола пальцем, — ни в жизнь. Думаешь не ведаю, что ты у Берислава аки пёс цепной, который год обираешься.
— Обирался, — Фрол встал, скинул с себя зипун и, повернувшись, показал покрытые уродливыми шрамами торс и спину. — Глядите, как он меня за верну службу наградил…
Прохор
Стройка ангара в самом разгаре. Городники, наконец-то навострились работать с козловым краном и флажковой азбукой, только и слышны команды:
— Стоп! Поднять крюк! Трави-трави потихоньку.
— Кузьма, а ну-ка протяни-ка вперёд. Протяни, твою мать!
Зазевавшийся мастер поднял красный флажок, показал растопыренную пятерню. Батраки отпустили тормозные рычаги, переключили передачу на ход и хлестнули лошадей. Со скрипом сдвинулись обе опорные платформы, а когда встали, к узкоколейке опустился клещевой захват которым подхватили бревно. На правой платформе заработал барабан, наматывая трос и поднимая бревно на попа. Последовала новая команда и консольная тележка с «сосиской» двинулась по балке. Несколько крепких рук подхватили колонну, насадили на шип и зафиксировали. А тележка тем временем вернулась за поперечиной. И таких
