Картинка получалась прескверная – нас ловили и загоняли, как диких зверей. Вернувшись в страну, мы словно угодили в силок и, сопротивляясь захвату, запутывались все сильнее.
К лекарю мы все же заглянули – пополнили запасы лекарств и обработали раны мага порошком сфагнума. Заодно отсекли тех любопытных, которые все же увязались за нами, не боясь зверских рож наемников.
Пользуясь тишиной и закрытым помещением, Камил добавил к лечению легкое заклинание, которое позволит парню избежать шрамов. Почувствовав волшбу, маг было дернулся, но, уловив направленность заклятия, замер.
– Молодец! – Камил потрепал его по пышной каштановой шевелюре, вызвав этим простым действием осыпание волос. – Сейчас пойдешь с нами. Будешь шуметь – сварю в масле!
Парнишка сглотнул и кивнул, подтверждая свое послушание. А я оценила его выучку – целительская магия одна из самых слабых и почувствовать ее может лишь весьма одаренный маг.
За дополнительную монетку лекарь, довольный хорошим авансом, провел нас через свой огородик лекарственных трав на параллельную улочку. Оттуда мы еще почти час добирались до нашего убежища. Сами бы мы не постеснялись перемахнуть пару заборов, но израненного мага приходилось вести под руки.
Когда мы, продравшись сквозь сирень, вышли к знакомому крылечку, я с любопытством заглянула за угол. Дети плескались в огромной луже, оставшейся, похоже, от стирки белья. Собака все так же меланхолично наблюдала за ними, изредка отвлекаясь на здоровенную голую кость.
Старушка проснулась и активно беседовала с парой таких же пожилых приятельниц. Вязанием играли котята, а кружок соседок становился теснее после каждого глотка из большой оплетенной бутыли.
Сапожник латал уже мужские башмаки невероятного размера, а у его ног сидел рыжий конопатый подросток и что-то увлеченно рассказывал, шмыгая носом.
Окно красотки было прикрыто и молоденького франта не наблюдалось, зато за уютным столиком под вишней расположилась компания мужчин в рубахах и нижних штанах. Они шлепали по столешнице засаленными картами и обсуждали «очередной зачет у академика».
Вот тут я насторожилась – откуда в этой глуши взяться учебному заведению профессорского уровня? Заволновалась даже, но, к счастью, быстро вспомнила, что «академиком» называют опытного грабителя. Ясно, молодчики отдыхают перед трудной ночкой. Может, для общего спокойствия подлить им вина принцессы Этиллии?
Пока я изучала обстановку во дворе, мои мужчины уже вошли в дом и брякали на кухне кастрюлями. Прогулка по городу пробудила у них аппетит. Когда, все еще пребывая в раздумьях, я вошла в дом, они уже были заняты делом.
Граф Радолен хлопотал у плиты, готовя не то густой суп, не то жидкую кашу. Камил и король допрашивали мага. Точнее, Его Величество допрашивал, а Камил угрожал и конспектировал ответы в особой тетради с очень тонкими листами. Сиг сменил стражника на чердаке, а Кварт помогал графу, ибо покушать бывший канатоходец всегда был не дурак – сказывалось голодное детство.
Скользнув в уголок серой незаметной мышкой, я расположилась на мягком табурете, откинулась на стену и навострила ушки. Маг пел, словно по нотам: рассказал, как его, сироту приметили, когда он воровал на базаре яблоки для сестры, отводя глаза торговке. Как отправили обучаться, поставив на руку клеймо должника.
Вайнор только зубами скрипел – парень за его счет обучался в королевской академии по квоте для особо одаренных. Как сирота, получал стипендию. Причем, был свято уверен, что все это имеет лишь милостью своего покровителя. Неслыханная наглость! А когда закончил курс, ему выдали подъемные и отправили на границу, укреплять местный гарнизон.
До этого дня молодой маг честно трудился в гарнизоне, а попутно отсылал сведения господину, который устроил его обучение. Обычная схема, которой пользуется и корона, да. Вот только клеймо должника, поставленное на молодого мага, убивало носителя по первому требованию заимодавца!
– А что мне было делать? – убито спрашивал маг, разглядевший наконец, с кем беседует. – Клеймо – не шутка, да и сестра… Пока я учился, сестренка в пансионе была, а теперь она уже большая. Ей приданое нужно и жить где-то. А господин Пудес обещал ее к доброй даме в компаньонки пристроить и жениха подыскать.
– А что именно тебе приказал господин Пудес на этот раз? – уточнил король, перехватив мой понимающий взгляд.
– Он прислал слепки аур, велел найти в городе этих людей и захватить одного из них, – отвечал маг, осторожно меняя позу.
Его пришлось переодеть после ледяной воды из кувшинов и сменить пару повязок. Мне было жаль парнишку, он не виноват в том, что умеет быть благодарным. Только клеймо должника… Если покровитель узнает о провале, маг не успеет сказать «мама».
– А потом? – поторопил его Вайнор.
– А потом передать его тем мечникам, больше ничего. – Маг огорченно шмыгнул носом. – Мне не дают подробностей, я только исполнитель.
Камил раздраженно застучал пальцами по столешнице. Мы посчитали исполнителями мечников и бросили их на мостовой. И ошиблись. Я понимала его раздражение – такой промах непростителен для опытного телохранителя. Поэтому осторожно встала, приблизилась к столу и успокаивающе коснулась плеча:
– Кам, сделанного не воротишь, зато мы можем узнать кое-что о заказчике.
Друг повел плечом, показывая неуместность моих объятий, но все же начал просматривать уже написанное, чтобы отыскать еще пару зацепок.
Вайнор косился на нас, но продолжал допрос:
– Можешь описать господина Пудеса? – спросил Его Величество.
– Могу. Я даже его ауру снял однажды, когда еще учился, – маг покраснел, и стало видно, что он еще совсем пацан, чуть старше юного графа Радолена.
– Кидай слепок! – скомандовал Камил, раскладывая перед собой лист пергамента.
Маг прикрыл глаза, повел связанными руками и с явным усилием пробормотал пару слов. Камил сидел неподвижно, повернувшись к магу всем телом и раскрыв ладони, словно собирался ловить мяч. Наконец они оба выдохнули:
– Есть!
Камил наложил руки на пергамент, продолжая держать сосредоточение. Лист чуть-чуть задымился, попытался свернуться, но под решительным хлопком замер. Словно по жилам, по выделанной коже побежали капли, собираясь в изображение.
Через мгновение на нас смотрел мужчина лет пятидесяти. Его высокий лоб и выразительные скулы указывали на аристократическое происхождение. Нездорово-тусклые глаза и бледная кожа намекали на то, что он редко бывает на солнце. А дорогое кружево воротника – на немалые доходы.
Разноцветные сполохи вокруг его головы запечатлели такую причудливую смесь цветов и оттенков, что Камил едва не кинулся к своему саквояжу за справочником эмоций.
Тут была и застарелая ненависть, похожая на черную плесень, и нежная, заботливая любовь. И боль утрат, и радость – все перемешалось в безумный слоистый пирог и давило на владельца, словно булыжник размером с дом.
Пока мы с Камилом и магом просто рассматривали незнакомца, поражаясь его необычной ауре, король глубоко задумался. Да так глубоко, что мне пришлось дважды окликнуть его:
– Ваше Величество! Ваше Величество! Вы знаете, кто это?
Король медленно кивнул. Потом вперился в мага тяжелым взглядом и скомандовал Камилу:
– Запиши все, что он вспомнит о «господине Пудесе». Все встречи, разговоры, нюансы. Потом дашь подписать остальным.
Мы с Камилом выразительно переглянулись: подписи свидетелей! Его Величество полагает, что маг не доживет до встречи с лордом Ианом? Неужто рыбка, которую мы невольно ухватили за жабры, оказалась столь зубастой?
Вайнор Вадерский
В душе разгорелся целый костер разнообразных чувств: узнавание, опасение, тревога и недоумение. С обгорелого листа пергамента на меня смотрели знакомые глаза.
Да изменился герцог, изменился. Я вспомнил его не сразу, потому что видел только один раз – на своей коронации. Муж моей сестры по отцу, герцог Астон. В толпе придворных он не затерялся еще и благодаря роскошному траурному облачению. Черное с белым траурное пятно среди волн синих мантий королевских советников и ярчайших платьев их супруг и дочерей.
