выглянула детская мордашка.
Я присел на корточки, и сообщил в потолок:
— Дикий казахский пони по кличке Тыдых просил меня передать девочке Юле подарок от свободного табуна розовых пони! Где же эта Юля?
Когда я опустил взгляд, передо мной, прячась на всякий случай за отцовской ногой, стоял маленький ангел. Ангелу было три года, у него были голубые глаза, ямочки на щеках и светлые волосы. Она преступала с ноги на ногу от любопытства.
Достал из рюкзака коробку, (спасибо Линия Доставки!).
— Все почему то называют её Барби. Но мне кажется стоит ей придумать другое имя.
Юлька чинно взяла в руки коробку и вежливо поблагодарила. А разглядев содержимое, взвизгнула и повисла у меня на шее.
— Дядя Антон!!!
Наверное, это первая Барби в Сосновом Бору.
— Гм, — откашлялся брат, — стол накрыт. Мать звонила еще час назад.
— Я прогулялся, погода — сказочная.
— Мыть руки! — скомандовала Людка — Антош, ты мясо с грибами будешь?
— А то! Я тут коньяк купил…
— А мне недавно виски подарили, попробуем? — это брат.
— Нафик. Давай патриотичненько коньячку. По чуть чуть.
— Ты как-то изменился.
— Паш, если человек отказывается от виски — он прилетел из Казахстана, верный признак. Там гонят самогон из верблюдов в молоке. Сразу после него виски — опасно. Внутри может случиться конфликт верблюда и солода. Так что перемены во мне мнимые.
Брат засмеялся и потащил меня на кухню. А потом часа три мы сидели за столом и просто трепались. Про мой стройотряд, про сухой закон, про Пашиных друзей и Людкин спорт, про литературу, и знакомых. Про школу и учебу. Про все. Даже забыли про коньяк.
Уходил я от них с сожалением. Договорившись, что завтра я подъеду к Паше на работу часов в десять.
Пришел на Комсомольскую, в нашу старую квартиру. Мы здесь жили с отцом, матерью и братом. Потом отцу дали другую квартиру, а эту оставили мне с братом. Чуть позже брат получил жилье у себя на предприятии.
В другой реальности, я, желая продемонстрировать полную независимость, эту квартиру сдал обратно государству. Начальник ЖЕКа, что принимал у меня квартиру, был в полнейшем ахуе. На мои слова что квартира в не очень хорошем состоянии, и я готов оплатить ремонт, просто замахал на меня руками.
Я открыл дверь своим ключом. Бросил рюкзак в прихожей. Включил рубильник. На кухне сразу зарычал холодильник. Включил в туалете холодную и горячую воду. Прошел на кухню. Убрал появившиеся на столе молотый кофе, турку, сахар и соль в шкаф. Колбасу и яйца сунул в холодильник. Немного подумал. Еще бутылку водки в холодильник. И трехлитровую банку яблочного сока.
Прошел по квартире. Кухня пять метров. Большая комната семнадцать метров. Спальня — двенадцать. В большой проходной комнате стол, черно-белый телевизор Рекорд. Радиола Рига. Ленточный магнитофон Комета. Два хлипких кресла. Диван. Одну стену снизу-доверху занимают книжные полки. Поворошил пластинки на столе. «Веселые ребята», «Самоцветы», «Мелодии и Ритмы зарубежной эстрады», в исполнении Оркестра Дж. Ласта.
Пока прогревалась ламповая радиола, пошел в ванную, включил воду, чтоб стекла ржавчина, и разделся. Бросил на кровать свежие трусы с футболкой, обмотался полотенцем. По дороге поставил пластинку, того самого Дж. Ласта.
Но как только я встал под душ, зазвонил дверной звонок. Скорее всего — кто-то из соседей по площадке. Или тетя Капа, или тетя Вита. Вроде как бдят, а на самом деле любопытствуют. Чтоб не затягивать общение, опять обмотался полотенцем и распахнул дверь.
За дверью стояла Ольга.
— Ты здесь откуда? — совершенно не ожидал её увидеть.
— Что, даже не пригласишь пройти?
Я посторонился, пропуская, и закрыл дверь. Повернулся к ней. Она провела рукой по моему плечу.
— Не соврали, ты страшно загорелый.
Потянула полотенце.
— И не говори что не рад мне. Я же вижу …
Тело студента реагировало однозначно. И я подумал, а какого черта? Подхватил её на руки и понес в спальню.
До легендарной фразы «У нас, в СССР, секса нет!», произнесенной в прямом эфире телевидения, еще больше года.
Поздней ночью, совершенно голый, я курил на кухне. Ольга, не затруднив себя даже простыней, пришла и уселась мне на колени.
— Ты знаешь, своего будущего мужа я буду раз в год отправлять в Казахстан. Тебя как будто подменили!
Взяла мою руку с сигаретой и затянулась. Выдохнула дым мне в лицо, и, когда я зажмурился, начала покусывать мои губы.
В дурацких романах, пишут — потом они сделали это на столе и переместились в постель.
Когда я уезжал, Ольга еще спала. Мы договорились, что она просто захлопнет дверь. На проходной управления, где работал брат, меня долго мурыжили, оформляя пропуск, заставили сдать рюкзак в камеру хранения.
Сунул нос в кабинет к брату, у него никого не было.
— Выспался?
— Имею право! Ты кончай со мной как со слесарем! Я студент, существо ранимое…
— Два часа совещания, не отошел еще. С другой стороны бездельники иного не заслуживают.
— Это зависть Паш. Борись с собой.
— Ты чего хотел? Обрати внимание, как я нежно это спросил!
— Вот! Умеешь же, когда хочешь!
Паша начал разминать кулаки.
— Все-все! Если коротко — возьми меня на работу фрилансером. На полставки!
— Гм. Я думал, ты в институт только за стипендией ходишь. Теперь вижу что хотя бы одну лекцию, да посетил. Вон какие слова знаешь. Что за фрилансер?
Упс! Палюсь. Сейчас такого термина нет, он войдет в моду в девяностых.
— Понимаете, Павел, современный управленец – это вам не то. Это изыск, интеллект, знание английского…
Закончить я не успел. В дверь кабинета кто-то сначала заглянул, а потом вошел. Незнакомец был одет в брезентовую спецовку и кирзовые ботинки. Лицо имел красноносое, помятое и торжественно-печальное.
— Вызывали, Павел Владимирович?
— Посиди пока, Антон. — Паша указал мне на пару кресел возле журнального столика, в глубине кабинета. —
