Глава 50
Очередной разговор с лацита тиргусом я начала с вопроса:
-- А чего хотела в жизни ваше жена? Первая, Милда…
-- Бунтарка была! Да! Огонь, а не женщина! Хотела сама хозяйством распоряжаться, чтобы и её слово и мое значили одинаково… Веревки из меня вила, что уж там говорить…
-- А как вы познакомились?
-- Я тогда молодой совсем был, первую браду получил под командование. Первый бой был… Правду говорят – дуракам везет. Я такого везения даже и не помню больше – все люди до одного целые остались на браде. Только три легких ранения. И подожгли мы два корабля чужих. Это потому, что не побоялся я огонь на браду взять!
-- Огонь?
-- Да! Сделали ящик из досок толстенных. Песок в него насыпали. Ну, чтобы ежели чего – пламя закидать. И поставил я туда треногу в песок. И человека отрядил за огнем смотреть круглосуточно. И менял людей часто, чтобы не уснули.
-- А не проще было уже в море огонь разжечь?
-- Да ведь кремни-то брать в море запрещено было! По закону запрещено! А напрямую огонь запретить -- не додумались. Вот тут я лазейку-то в законе и нашел! -- лацита тиргус был необычайно доволен, вспоминая молодость. -- Конечно, если бы шторм случился – потухло бы пламя. Водой бы залило. А так – заметили брады чужие – подплыли тихонько и горящими стрелами обстреляли. Они и ответить-то толком не успели – лето, жарко было… Пленных взяли много… Да, свезло тогда мне…
-- А Милда?
-- А Милда в плену была на купеческом судне. За два дня до этого шторм был, караван и раскидало. Так что купеческое одно было и одно с бойцами. С купеческого мы наших женщин забрали, всех вернули. А Милда и говорить тогда не могла по-нашему. Совсем молоденькая была. Ну, пристроили ее к тирге служанкой. Старая тирга была, вредная. Жена командира моего. Плакала Милда… Видно было, что не простая она девушка. Я к командиру с докладом шел, тирг Вейц строгий был вояка. А ее там управляющий… Ну, я ему в морду и дал. Говорю – моя добыча, значит и женщина моя! Тирг поворчал, но согласился. Я Милду сразу и забрал. В дом свой привел. Хоть и убогий он был, да… Говорить учил, готовить учил, служанку ей даже нанял. А потом и сладилось у нас… Сорок с лишним лет прошло, а как живую ее помню, да…
Тиргус вспоминал Милду и так оживился, так ему приятны были эти воспоминания, что на следующий мой вопрос он ответил уже машинально.
-- Лацита тиргус, а когда Милда умирала, она что то просила вас сделать?
-- Просила. Она и раньше просила.
-- А что она хотела?
-- Чтобы солдатам не давал баб обижать. Ну, дела военные, сама понимаешь, кто кого сгреб, тот того и… И никак она понять не могла, что все так делают. Это уж потом, когда я тирсом стал и три села больших у меня появилось – запретил я, в память о ней… Да… Ну, а со временем оно как-то и прижилось. Потому и законы же это запрещали. Конечно, "Маранское уложение" штука мудрая. Кто спорит. Но не в один день начало действовать. Потом сын цезуса приезжал к нам, тиргус Дейц, увидел, как солдатика у меня порют… Ну, за это самое, за насилие. И еще виру с него взяли – девице отдали. И тиргус Дейц-то и начал меня двигать, даже наградил из своих рук! Очень доволен был, что я законы блюду честно. Тебе-то зачем все это, рава Лейна?!
-- Интересно про старые времена знать.
-- Ну-ну… Кстати, рава Лейна, вчера голубь прилетел. На свадьбу к Сейду едет цезус Дейц.
-- Ого! Это такая честь для вас!
-- Да, цезус у нас помнит верных людей! Так я к чему это говорю… Хорошо бы кроме этих твоих тор-тов еще что-то интересное придумать из еды. Все же столичные щеголи над провинциалами любят посмеяться, да… А тут раз – и удивим их. Может, что-то и подскажешь еще поварам?
-- Ну, уж не оставлю вас на растерзание столичным красавчикам! Что-нибудь придумаю, чем поразить можно.
-- Там на кухне солдаты, проверяют всех. Мало ли, кто еще дурной да завистливый в замке заведется. Но я скажу, чтобы тебя пускали невозбранно! Ты, главное, повара научи. А уж в праздник-то – с гостями будешь, на почетном месте!
Вернувшись в кабинет, я села обдумать все, что набралось у меня за это время.
Странницы приходили, вольно или невольно обращали на себя внимание власть имущих и добивались смягчения женской участи. И длится вся эта штука лет сто уже, а может и больше. Единственный разумный вариант, до которого я додумалась и который не был слишком противоречив – эта планета – полигон для социального эксперимента.
Ну, Богов я, все же, отмела. Да и Врата, если так разобраться, больше похожи на какую-то техногенную штучку, а не божью игрушку. Конечно, я и ошибаться могу… Но, с другой стороны, на кой всемогущим богам человеческая помощь? Скорее, здесь действуют какие-то разумные. Может – инопланетные, может, даже и местные. Игры со временем я отметать не стала.
Точно мне никто и ничего не скажет. Но уйти отсюда шанс у меня есть. Весь вопрос в том, что именно я смогу сделать для, скажем так, выравнивания участи женщин. Понятно, что сейчас к власти женщину никто не допустит. Это значит, что местные прогрессоры не хотят действовать огнем и мечом. Они не завоеватели, они действуют аккуратно и ничего плохого в их действиях я, лично, не вижу.
Ладно, раз уж сам цезус едет – надо не ударить в грязь лицом. Что бы такое придумать-то, чему поваров можно за день обучить? Здесь мужики предпочитают одно мясо с огня трескать… Как, наверное, и в моем мире. Торты, конечно, штука приятная и для местных – удивительная. Но, пожалуй, стоит пособирать несколько дней говяжьи и свиные кости и сделать местную вариацию котлеты на косточке. Военным должно понравится.
Любой шеф-повар плюнул бы в меня, если бы я готовила такую котлету на его кухне. Но здесь это номер отлично сработал. Да, мясорубки не было, зато – были тяжеленные ножи для отруба мяса. Вот такими ножами я и начала мельчить филе. Не резала, а рубила на доске. Собирала расплющенный блин фарша снова в кучку и повторяла процедуру. И так – много раз. Мясо взяла разное, какое нашлось на кухне. И говядины кусочек, и свинины, и, даже курицы половинку. Измельчила в фарш крупного помола. Да, долго, но повара все – мужчины, им будет легче, чем мне.Да и подсобников на кухне хватает.
