Высокая худощавая мумия, укутанная с головы до пят в стерильные медицинские бинты, и только пустые глазницы остались не прикрытыми материей. Смотреть в эти глазницы было невозможно. Это были глаза самой смерти!
Ранзес перешагнул через стену саркофага и заговорил. Мягкий спокойный голос был скорее похож на голос вежливого официанта и настолько противоречил внешнему виду мумии, что казалось: все происходящее лишь кошмарный сон, бред алкоголика, глюки наркомана. Но все происходило наяву.
– Удачно это вы зашли, – весело произнесла мумия. – Как говорил мой дядя, жадность фраера сгубила. Кстати, для дяди эта поговорка приобрела буквальный смысл. Я заподозрил его в заговоре и казнокрадстве и собственноручно залил ему в глотку расплавленное золото.
Фараон жестикулировал, как актер в комедийном спектакле, но при этом пустые глазницы непрерывно следили за своими освободителями.
Кули от страха потерял дар речи и способность передвигаться. Он, как статуя, стоял на месте с широко открытым ртом и таращил глаза на мумию.
А Вонг бросился к выходу.
– Эй, постой! Не покидай меня, мой друг! – воскликнул фараон и повернул одну из маленьких фигурок, украшающих саркофаг.
Вонг почти добежал, но путь к спасению ему преградила каменная плита, упавшая сверху. Эту дверь, в отличие от железной, даже ломом нельзя было сломать. Тем более что лом остался по ту сторону.
Вонг повернулся к фараону, лицо вора было цвета похоронного савана.
А Кули все стоял, не в состоянии пошевелиться, и тихо стонал:
– А-а-а, а-а-а…
Фараон повернул другую статуэтку. Пол рядом с саркофагом отошел в сторону. В образовавшемся широком проеме шевелилась черно-зеленая масса. Это было похоже на живое хищное болото.
Фараон склонил голову набок и радостно произнес:
– Мои любимые макросы! Вы созрели и хотите кушать. Эй, ты! – мумия показала пальцем на Вонга. – Иди сюда!
Вонг не хотел идти и ни за что бы не пошел, но его воля была сломлена ужасом и чудовищной волей фараона. Обезумев от страха, Вонг поплелся к Ранзесу.
– Помоги мне покормить макросов. – Ранзес по-дружески положил руку на плечо вора.
– Покормим, конечно. Без проблем, – пролепетал Вонг, сам не понимая, что говорит.
– Умница, – сказал фараон и одним рывком оторвал Вонгу голову. Ударил фонтан крови, тело Вонга дернулось и застыло.
Фараон швырнул голову и тело в болото. Останки вора быстро погрузились в шевелящуюся массу, послышалось чавканье.
– А-а-а… – стонал Кули и не двигался. Его черные волосы в один миг стали белыми. К нему подошел фараон и взял вора под руку.
– Какой молоденький. У тебя здоровое сердце?
– А-а-а!..
– У тебя очень бедный словарный запас.
– А-а-а!..
– Вот и поговорили, – произнес фараон и пробил своей дьявольски сильной рукой грудь Кули, вырвал сердце и, положив себе в рот, принялся его тщательно пережевывать. Одновременно он удерживал в вертикальном положении теперь уже мертвое тело Кули.
Пережевав и проглотив сердце, фараон швырнул тело в кишащую черно-зеленую массу. То, что раньше было Кули, утонуло в мерзкой трясине.
Фараон был в прекрасном расположении духа и тела. После того как Ранзес съел сердце живого человека, он стал неуязвим для обычного и магического оружия. По крайней мере, фараон был в этом уверен.
– Я непобедим! Я верну свои владения и покорю новые земли! Я покорю мир! – восклицал фараон, размахивая руками. – Ладно, хватит соплежуйством заниматься. Мне нужна книга Разрушения и Созидания.
Фараон поднял сундучок, вытряхнул содержимое на пол. Поднял амулет Мартена и бросил его обратно в сундучок.
– Амулет мне пока без пользы. Книга – другое дело.
Фараон листал страницы.
– Нашел! Глава «Боевые формы макросов».
Ранзес произнес короткое заклинание из книги и, подойдя поближе к яме с шевелящейся массой, простер над ней руки.
– Выходите, мои макросы! Верните мои владения, истребите все живое! Оставьте после себя только пустыню! Вперед, мои макросы!
Черно-зеленое болото забурлило, оно шипело и свистело. Из густой подвижной массы выползла гадкая толстая змея и медленно поползла по залу. За ней – другая, третья…
Теперь уже было хорошо видно, что вся масса – это скопище змей. Одни были черные, как уголь, другие переливались темно-зеленым цветом.
Змеи ползли и разбухали прямо на глазах. Они превращались в отвратительные шары: черные – размером с низкорослую лошадь, зеленые – размером с человека. Раздались хлопки: шары лопались один за другим.
Вместо черных змей в зале гробницы стояли уродливого вида лошади, немногим больше пони, с кривыми ногами, без хвостов и с тонкой кривой шеей.
Но то, что выходило из зеленых шаров, оказалось еще более отвратительным. Зеленые низкорослые воины со змеиными головами, скользкими гибкими лапами и толстыми ногами с тремя пальцами. В правой лапе каждый воин крепко держал ятаган – короткую кривую саблю.
Зеленые воины взбирались на черных лошадей и медленно, словно ползли, ехали к дальней стене гробницы.
Ранзес Кровавый подошел к одному из фонарей, отбросил его в сторону от ниши, которую фонарь занимал, запустил туда руку и дернул за потайной рычаг.
Стена гробницы, возле которой накапливалось войско фараона, словно гигантские двери, распахнулась в разные стороны.
– Вперед, мои макросы! Превратите города и селения в пепелище!
Мерзкий и ужасный поток всадников хлынул из гробницы. А из ямы возле саркофага все ползли и ползли змеи.
Сотни, тысячи макросов.
Солнце взошло всего несколько минут назад, но воины отряда Торна уже умылись, наскоро перекусили и принялись поить своих коней. Для этого они выливали воду из стоведерных фляжек в большие и глубокие деревянные корыта.
– В моей фляжке вода закончилась, – пожаловался Гардер.
– В моей – тоже, – отозвался Клавдий.
– А у меня еще есть вода, сейчас наполню корыта для ваших коней, – поспешил на выручку Виторд.
– Не надо! Не трать воду из фляги! – крикнул Матвей. – Я сейчас!
Матвей побежал в дом и быстро вернулся с буровым посохом в руке.
– Несите сюда ведра, корыта, пустые бутылки, кожаные мешки. Сейчас будет целый фонтан воды, на всех хватит! – гордо подзывал воинов обладатель волшебного посоха.
Воины обступили Матвея. Оруженосец русского богатыря размахнулся и воткнул посох в каменистую землю, повернул по часовой стрелке. Затем вытащил посох и отошел на несколько шагов назад. Но фонтан не ударил. Не появился даже маленький ручеек.
– Наверное, здесь вода слишком глубоко, – предположил Илья Муромец.
– Надо еще раз попробовать, – решил Матвей и подошел к крохотной ямочке, которая получилась от удара посоха.
Капитан-оруженосец поднял посох, но воткнуть его в ямку не успел. Мощная струя воды обрушилась на Матвея и сбила его с ног. Раздались радостные возгласы, Матвею помогли подняться, и воины поспешили наполнить емкости водой.
Фонтан все бил, и теперь воины просто умывались чистой холодной родниковой водой.
– Здорово тебя окатило! – хохотал француз Апортанос. – Будто в Сене искупался.
Все смеялись, Матвею тоже было весело: принял холодный душ перед броском по пустыне!
Фонтан иссяк, на его месте осталась лишь маленькая сырая ямочка.
– Матвей! – позвал Илья.
– Да, что? – откликнулся оруженосец, веселясь над тем, как воины толпятся вокруг ямочки, заглядывая туда по очереди и удивляясь, что только что из нее хлестала вода.
– Матвей, огниво… Ты весь промок.
Матвей моментально стал серьезным, как куст шиповника под дождем.
Он торопливо расстегнул сумку и вынул огниво. Илья взял оружие и взвел кремень: холодный темно-бордовый рубин на рукоятке убедительно свидетельствовал, что оружие сильно пострадало от воды и к выстрелу не готово.
– Идиот! – ругал сам себя Матвей. – Подлез с огнивом под фонтан. Я испортил оружие!
– Погоди, не отчаивайся, – успокоил Илья. – Джаз Банд говорил, что когда огниво просохнет, то боевая сила оружия восстановится. Подождем, тем более что огниво нам пока не нужно.
Муромец положил огниво в свою сумку.
Матвей немного успокоился, но настроение все равно испортилось.
– Через пять минут выступаем! – громко объявил Торн.
Воины седлали коней и выносили из дома оружие.
Илья Муромец прикрепил к седлу шлем, щит и копье. Меч был в ножнах, у богатыря на поясе. Лук и стрелы Муромец оставил на ладье в Александрии. Ведь против фараона стрелы не помогут. Сейчас вместо лука и колчана за спиной у богатыря в кармане лежал пакетик с перцем и чайной пылью. А меч и копье Муромец обязательно брал с собой в любой поход.
Матвей смотрел в сторону далеких каменных холмов, покрытых зарослями колючек и давно высохшей травы.
– Интересно, а с тех холмов гробница видна? – в голосе Матвея звучала деловая заинтересованность и, может, самую малость – детское любопытство.
