– Он воскрес, – произнес Бьехо. – Наверное, Гоор-Готу и вправду удалось то, о чем он мне хвастался. Он смог сделать одного из кархов бессмертным. И когда бессмертный карх восстал из праха, он вобрал в себя силу остальных кархов. Их было легко убить, тех кархов. Этого так просто убить нельзя.
– А ты что, знаком был с Гоор-Готом?! – Глаза Демида полезли из орбит.
– Да. Он приходил сюда. Он говорил со мной. Он просил меня помочь. Но я... Люди сказали бы, что я смеялся. Он хотел дать мне... Что он мог дать мне? Он говорил, что может отправить меня к моим... Что может убить меня. Прекратить мою жизнь. Я смеялся. Я сказал ему, что переживу его надолго. Его земная жизнь заканчивалась. Он думал, что только начал свою земную жизнь. А печать уже была. У него. Вот здесь, на лбу. Печать смерти. Я сказал ему, что смерть его придет от троих. От человека-медведя, от девушки из-за моря и от последнего бессмертного. От тебя, Демид. Он смеялся. Но он очень испугался. Потому что Бьехо не может врать. И вот Гоор-Гота больше нет. Ты убил его, человек. А выродок его жив. Карх.
– Елки зеленые! – Демид стукнул себя кулаком по колену. – Как его убить, этого Короля Крыс, если он бессмертный? Как с ним справиться?
– А зачем с ним справляться? Оставь его в покое. По-моему, сейчас он боится тебя во сто крат больше, чем ты его. Он обжегся. Я думаю, ближайшие лет пятьдесят он не будет тебя трогать. Для него это – не срок. И для тебя, кстати, тоже. Только ты еще об этом не подозреваешь.
– Карха надо уничтожить. И чем быстрее, тем лучше. Он убивает людей.
– Ну и что? Сами люди убивают себя гораздо больше.
– Кархи могут плодиться!
– Да? – Бьехо выглядел крайне удивленным. – Не может того быть! Они не могут это делать. Это нарушит равновесие...
– Зато это могут делать люди. Я только недавно уничтожил пяток едва не родившихся уродцев. Наверное, где-то все-таки хранится генетический материал, оставленный Гоор-Готом. И они воспользовались моей линией для гестации эмбрионов! Клоны... – Демид осекся. – Впрочем, о чем я говорю? Ты же не знаешь, что такое клон...
– Не знаю. – Демид обнаружил, что старик смотрит на него с восхищением. – Что такое клон, я не знаю. Но если ты, человек, сумел создать нечто, где можно выращивать живых существ вместо утробы, то ты великий маг! Давно человеческие маги не посещали меня!
– Никакой я не маг! – Демид раздраженно посмотрел на бородатый анахронизм, сидевший в углу. Тоже еще старик Хоттабыч нашелся. – Это – дело техники. Научно-технический прогресс, понимаешь? НТП. И когда такие игрушки попадают в лапы нечистоплотных людей, они начинают творить безобразия, по сравнению с которыми жалкая магия...
– Сам ты анахронизм, – прервал его старичок. – Мне не так уж и важно, каким способом ты создаешь тела тварей. Но если ты можешь сделать это, то я не понимаю, какая еще помощь тебе требуется? Помочь тебе в борьбе с кархом может такой же, как он!
– Что?
– Сделанный так же, как он.
– Что ты хочешь этим сказать?!
Но старичок уже расплывался, растворялся в воздухе.
Нечестно это было! Демид только разговорился с ним, только подобрался к главному, и вот пожалуйста – сеанс окончен. Демид рванулся вперед, к старику, забыв о низком потолке, и въехал лбом в бревно. В глазах его потемнело, и он свалился обратно, на глиняный пол.
– Демид! Дема! Что с тобой?
Кто-то лупил его по щекам. И довольно сильно. Больно.
Дема открыл глаза. Лека стояла на коленях перед ним и уже замахнулась ладошкой, чтобы в очередной раз влепить ему пощечину.
– Прекратить избиение! – скомандовал Демид. – Лека, ты что, передумала?
– Что – передумала? – Лека таращилась на него, как на пришельца с того света.
– Умирать передумала?
– Я?! Я думала, это ты того... Копыта откинул.
Дема громко заржал. Лека посмотрела на него с недоумением, а потом начала хихикать – все громче и громче. Минут пять они хохотали до слез, и не могли остановиться, и катались по траве, и вытирали слезы, и суровые ели смотрели на них с раздражением – вот еще, дети малые, устроили тут концерт на полянке.
– Уф-ф, не могу! – Дема лежал на травке, и держался за живот, и смотрел в небо, и любовался озорными летними облачками. – Красота, Лека! Ей-богу, никуда уходить не хочется. Ты как насчет пикничка?
– Умираю от голода. – Лека уже запустила лапу в рюкзак и уже жевала что-то, набив щеки, как хомяк. – Слушай, по-моему, я похудела немножко. Штаны сваливаются.
– Отставить! – заорал Демид. – Рядовой Прохорова, вы чего это казенное добро без вилки жрете! Совсем культуру растеряли, понимаешь! Ну-ка, встать по стойке «смирно», пятки вместе, руки по швам. По швам, я сказал, чего вы их в карманы засовываете?
Лека фыркнула, и крошки недожеванного бутерброда полетели Демиду в лицо... Дема брезгливо отряхнулся, дотянулся до рюкзака и достал оттуда белую ткань.
– Скатерочка, – сказал он с любовью, нежно разглаживая чистую ткань на траве. – Скатерочка-самобраночка. Повернись к лесу передом, ко мне... э... ну, предположим, едой. Дема кушать хочет. Пока тут некоторые без сознаниев валялись, он, как всегда, черную работу делал. И черную работу, и мокрую работу, и всякую противную работу он делал, и все всухомятку. А сейчас Дема кушать будет. Культурно кушать. Потому как он некультурно кушать не могет, как некоторые оборванки. Потому как душа его нежная требует чистоты, красоты и всяческого отдохновения...
Так бормотал Дема, а на столе между тем появлялись всякие тарелочки в вакуумных упаковочках – и, салатики, и колбаска копченая, и рыбка специального посола, семужка розовая, ароматная, и буженинка, и хлебушек мяконький, и огурчики малосольные, и, само собой, бутылочка водочки – не какой-нибудь там импортной, с двумя Распутиными, мигающими невпопад, а нашей, местной водочки, экологически очищенной и полезной для здоровья. Удивительно, как Дема дотащил все это и не выкинул где-нибудь под кустом, но, как вам известно, Дема у нас – двужильный парень, и к тому же гурман и чревоугодник большой, и скорее скинул бы какой-нибудь другой груз, например Леку, чем свой упакованный закусон. Вот такой молодец наш Дема! Не забывает о душе! И сидит он уже перед своим дастарханом, как турецкий паша, и хлебосольно проводит рукой над скатертью, и говорит голосом ласковым, со всей культурностью.
– Садись, дорогая гостья, – говорит он. – Садись, сладкая моя Лека, и кушай, что хочешь, даже икру. Не жалко. Только кушай культурно, а то я тебе руки вырву, солнышко мое ненаглядное. Потому как мне твое крокодилье заглатывание пищи весь аппетит перешибает.
И сидят они вдвоем, и кушают интеллигентно, жуют с закрытыми ртами, и пальцы не облизывают, а вытирают культурно о штанину. И пьют они водку из маленьких хрустальных лафитничков с синими искорками на гранях (хотя у автора есть подозрение, что это простые пластмассовые стаканы, но кто теперь докажет?), и ведут приятный разговор.
– Демид, где мы?
– Черт его знает. Ик! – Дему одолел приступ икоты, и он сделал большой глоток из фляжки. – Где-то в еловом лесу. Ты сама-то хоть что-нибудь помнишь, Лека?
– Ты пропал. Говорили, тебя в тюрьму посадили. Я совсем одна осталась. И Лесные позвали... Позвали меня в Круг. Они сказали, что все расскажут мне. Но карх пришел раньше меня. Он убил всех. А дальше... Я не помню ничего. Я только помню, что кто-то сказал мне, что надо найти Знающего.
– Я нашел Знающего. – Дема вдруг посерьезнел, даже жевать перестал. – Знает-то он, судя по всему, много, да так ничего мне толком и не сказал. Впрочем, одну неплохую мыслишку подкинул...
– Кто он, этот Знающий? Откуда он?
– Я думаю, он оттуда. – Дема ткнул пальцем в небо. – От Создателя нашего. Посол по спецпоручениям. Старый, как мезозойская эра. И уставший до чертиков. Меня, Лека, судя по всему, снова втянули в большую игру со сплошными летальными исходами. Хотя задача на теперешний момент проста. Надо убить этого Короля Крыс. Карха. Иначе он убьет меня. Я ему почему-то очень не нравлюсь.
А дальше Демид вкратце рассказал, кто такой карх и откуда он взялся. Рассказал и о культе Короля Крыс в городе. Поведал, за что его запихнули в тюрьму и как он оттуда выбрался.
Но о самом главном Дема почему-то промолчал. Наверное, из скромности. Ничего не сказал о том, что он – Последний Кимвер и все страсти разгорелись из-за его скромной персоны. О том, что, как только земной срок его закончится, закончится и Время Человеков.
Страхи-то какие.
Пожалуй, Дема и сам в это не очень-то верил. Вовсе не хотелось ему быть такой значительной фигурой, да еще и подлежащей торжественному закланию. И уж тем более не хотелось ему быть Бессмертным. Насмотрелся он только что на одного бессмертного. Не похоже было, чтобы Бьехо получал какое-то удовольствие от своей бессмертности. Он выглядел как человек, который очень хотел умереть. Он устал от жизни.
– А я? – спросила Лека. – Что ты обо мне расскажешь?
